Месть озлобленной души - Джулия Диа
– Папа спас тебе жизнь…
– Закрой свой поганый рот! – взвился Мигель, в гневе вскакивая на ноги. – Это все вранье твоего папаши, сказанное, чтобы выйти сухим из воды, стоило лишь столкнуться с проблемой! Я читал его признание, можешь не утруждаться, и каждый виновник понесет наказание, уж поверь мне…
– В Бостоне, причал и клуб…
– Моих рук дело. Ты оценила?
– Погибли люди…
– Да и плевать на них. – Я заметила, как парень стал медленно двигаться в мою сторону, отчего внутри все сжалось. Он сверлил меня глазами, упиваясь витающим в воздухе страхом.
– Нас скоро найдут…
– Это вряд ли. Через несколько часов по всем документам я буду числиться мертвым, да и ты надолго здесь не задержишься. В Интерполе, конечно, умные ребята работают, но это их значительно притормозит. – Мигель обошел кровать и залез на нее одним коленом, нависая надо мной. Я попыталась отползти в противоположную сторону, но он сильной хваткой вцепился в мои волосы, приподнимая мое лицо. – А может, тебе отрезать палец и отправить привет твоему папаше? Так хотя бы узнают, где искать надо.
Он наблюдал за моей беспомощностью и словно наслаждался этим. Чудовище будто получало истинное удовольствие от безысходности положения и отчаяния жертвы. Ему действительно нравилось это. Он был хуже зверя…
– Оставь в покое бедную девушку, Мигель! – Я услышала женскую речь на португальском, но увидеть обладательницу голоса не смогла: Мартинес ее заслонял.
– А вот и нянька, – мерзко улыбнувшись, он продолжил, обращаясь уже к ней: – Приведи ее в порядок, чтобы через несколько дней товар сиял ярче бриллианта. А то выглядит как тряпка… Кусок сырого мяса и то аппетитнее будет.
– Лучше сразу пристрели… – Мой голос дрожал из-за сдержанных слез, что так и норовили вырваться наружу.
– Все будет зависеть от того, насколько живучий твой отец. Чем дольше он будет дышать этим воздухом, тем сильнее будут твои мучения, обещаю…
Сделав пару шагов назад, Мигель отвернулся и направился к женщине, стоявшей у входа.
– Если с ней что-то случится, отвечать будешь ты, мама…
С его уходом даже воздух в помещении стал легче, проникая в легкие с каждым глубоким вдохом, спасая от кислородного голодания. Женщина, что так вовремя появилась, была Мануэла Россо Алмейда – мать Мигеля. Мы познакомились, когда приезжали к ним на экскурсию. Она была наидобрейшей души человеком, как и Франко Мартинес, а вот от кого Мигель унаследовал повадки тирана, для меня так и осталось загадкой.
Мануэла помогла мне перелечь на подушку и, оценив внешний вид, молча покинула комнату, но вскоре вернулась. В одной руке она несла небольшую миску с жидкостью, в другой пакет. Сначала женщина разложила все его содержимое на прикроватной тумбе, а затем устроилась рядом и укрыла меня свободной частью покрывала, на котором я лежала. Потом открыла запечатанную бутылку воды и вставила туда коктейльную трубочку.
– Купила ее в магазине, когда добиралась сюда. Она чистая, не переживай. Тебе нужно сейчас больше жидкости, чтобы скорее восстановиться. – Я не задумываясь сделала несколько жадных глотков, о которых мечтала со вчерашнего дня.
Мануэла говорила на родном языке, но я прекрасно понимала ее. Сейчас я поистине благодарна, что знание португальского мне пригодилось, лишая каких-либо барьеров в общении. Женщина хотела убрать растрепанные пряди с моего лица и осмотреть нанесенные Мигелем побои, но столь безобидное действие вызвало режущую боль в губе. Некоторые волоски прилипли к ране и за ночь успели спрятаться под образовавшейся корочкой.
– Мерзавец… – С тумбочки она взяла кусочек ваты и прозрачную жидкость. – Потерпи немного, нужно обеззаразить и размягчить, чтобы убрать волосы. Будет печь, но ты девочка сильная. – Пригладив мою голову, Мануэла слегка улыбнулась, вселяя уверенность и даря тепло.
Сначала она обработала губу, затем приложила холод к опухшей щеке и разместила на лбу компресс. От всех этих манипуляций мне стало немного легче, за что я была безмерно благодарна.
– У тебя слегка заплыл правый глаз, и, скорее всего, есть сотрясение, но я, к сожалению, не имею медицинского образования и не знаю, чем еще помочь.
– Спасибо. Этого более чем достаточно.
– Отдыхай, тебе нужен здоровый сон, чтобы восстановить силы. Бедняжка, даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти. – Ее легкие поглаживания по руке успокаивали, позволяя векам тяжелеть без чувства страха, будто передо мной сидела моя мама. – Поспи, я буду рядом.
Сон не заставил себя долго ждать, особенно после тяжелой ночи и не менее стрессового утра. Присутствие сеньоры Алмейды вселяло чувство полной умиротворенности и тихой радости, как будто я находилась под крылом у ангела. Однако мне абсолютно не понравилось поведение Мигеля в адрес матери, особенно те слова, что он кинул ей в лицо перед тем, как выйти из комнаты. Уж не знаю, были это нервы, или у них в принципе такое общение, но я бы никому не пожелала таких отношений с родственниками.
Это просто ужасно.
Когда я открыла глаза, помещение было уже окрашено в оранжевые тона заходящего солнца. Легкий сквозняк пробежал по волосам, словно сочувствующе поглаживал, сожалея, что я снова очнулась в этом аду, а не дома. Мануэла, как и обещала, была со мной. Присев на пол у кровати, она положила одну руку на покрывало и, уткнувшись лицом в локтевой изгиб, дремала. Мне абсолютно не хотелось ее тревожить, однако даже малейшее шевеление разбудило женщину.
– Как ты себя чувствуешь? – протерев глаза, спросила она сонным голосом. Видимо, сеньора сама забыла, что такое нормальный сон, что было неудивительно.
С таким-то сыном психопатом…
– Благодаря вам намного лучше, спасибо.
– Тебе нужно поесть. Полежи пока, я чего-нибудь приготовлю, а после ужина, если захочешь, мы поговорим.
Дав свое молчаливое согласие, я осталась наедине с чувством одиночества. Казалось, что этот ненормальный снова появится здесь и на этот раз сделает то, чего я боялась больше всего на свете…
Именно сейчас ко мне пришло озарение, насколько Алана оказалась сильна: испытав жесткое сексуальное насилие, она смогла снова жить, а не существовать, превратившись в серую массу. Она смогла снова полюбить, доверилась мужчине, хоть он порой и выказывал скверный характер. Судьба вознаградила ее за душевные мучения, и теперь у нее все наладилось.
А смогла бы я оправиться в столь юном возрасте от такого унижения? Смогла бы нести неподъемный груз в сердце и открыться кому-то еще, кроме своих родителей? Вряд ли… Я бы сдалась, как это сделала после очередного предательства, когда закрылась в себе и плыла по течению жизни, никого
