Елена Арсеньева - Черная жемчужина

А какие, собственно, концы она свяжет – и чем это опасно для Ушата? Ну что вообще произошло? Взялся отправить сообщение – оно дошло, значит, с этой стороны никаких претензий к нему быть не может. Флэшку от отдал Алене в собственные руки, Алена прекрасно помнит, как это было, помнит и Ушат. И даже если и флэшку не отдал, и сообщение не дошло, это еще не уголовно наказуемые деяния. Забеспокоиться Ушат мог только по одной причине: если установил какую-то связь между Аленой и происшествием в парке. В том смысле, что ее узнали в первой жертве нападения. Значит, Ушастый сам был среди нападающих? Или один из нападающих тоже находился в салоне и узнал Алену? Можно гадать и не угадать, однозначно только, что он с этим происшествием связан и сам доказал это своей суетой. Он забеспокоился, что даже маскировка с номером не окажется достаточной. А впрочем, насчет номера у преступников нет оснований беспокоиться, его все равно никто не разглядел бы, не окажись в тот вечер в парке парнишка-никталоп.

Вопрос только в том, почему было не налепить любой другой номер, почему выбрали именно этот, довоенный? Завалялся в дедушкином гараже? Или исполнено сие глубокого смысла?

Да нет, вдруг со странным холодком прозрения подумала Алена. Номер – еще не самое странное. Странно другое! Количество аномалий зрения, которые приходятся на один, так сказать, квадратный сантиметр этой истории. Тут – дальтоник. Там – никталоп. Как-то, воля ваша, слишком много выходит…

И тут Алена вспомнила о кошках. Поняла, почему что-то ее зацепило, когда читала статью о дальтонизме. Кошки различают рекордное число оттенков серого цвета. Такое выборочное цветовое восприятие свойственно дальтоникам. И при этом кошки видят в темноте. Они – никталопы. А у людей совместимы ли эти два дефекта зрения?

Скорее, скорее в Интернет! Набрала в строке запроса: «Дальтонизм, никталопия». И через минуту разочарованно покачала головой: большинство ответов сводилось к одному: никталопия – это куриная слепота, ослабление зрения в сумерки и ночью, moon blindness, буквально – лунная слепота. Дальтонизм – слепота на какой-либо цвет, чаще красный, red-blindness.

Никталопия – куриная слепота?!

Нет, это просто курам на смех. А как же быть с Жаком Паганелем и тем парнем, который в ночном парке разглядел номер?

Да вот как хочешь, так и будь. Вон, даже рецепты Гиппократа по лечению никталопии как куриной слепоты существуют, с ума сойти! «Больной должен принять средство из сока диких огурцов и очистить себе голову: ему поставить на шею столько кровососных банок, сколько возможно, поддерживая вытекание крови долгое время выжиманием; после некоторого времени нужно дать смоченную медом свежую печень быка, сколько возможно больше, один или два раза».

Нет уж, обладай Алена никталопией как умением видеть в темноте, она ни за что на свете не стала бы принимать средство из сока диких огурцов и тем паче ставить на шею кровососные банки.

Так, ищем дальше в дебрях Интернета, неужели все продолжают считать никталопию куриной слепотой? Нет, вот кое-что, внушающее надежду! Во-первых, ссылка на Эммануила Сведенборга, который уверяет, что никталопия – это умение видеть при обманчивом свете в потемках. Потом вот такая интересная штука: «Тиберий утверждал, что хорошо видит только в темноте. Он говорил, что видит то, чего не дано увидеть другим. Светоний пишет: „У Тиберия были очень большие глаза, которые странным образом ясно видели в ночной темноте, в самом густом мраке“ (noctu etiam et in tenebris). Плиний Старший (который впоследствии погиб под пеплом проснувшегося Везувия) написал: „Рассказывают, будто император Тиберий, единственный из всех смертных, имел способность, проснувшись среди ночи, в течение нескольких мгновений видеть так же хорошо, как днем“. Говорили также, что именно его подозрительный нрав побудил его распространить этот слух, дабы избежать ночных покушений на свою жизнь. „Сперва он был волком, потом филином и в конце концов превратился в козла“, – так издевательски острила над ним аристократка Маллония, впоследствии пронзившая себе кинжалом грудь под повязкой».

Мать честная, страсти какие… Что это ее разобрало, бедняжку Маллонию?! Наверное, этот Тиберий ее домогался, ну вот она и предпочла смерть бесчестию. Ну что ж, обычное дело в Древнем Риме… А Плиний, оказывается, погиб при извержении Везувия?! И где он был? В Помпеях? В Геркулануме? Век живи, век учись! Алене немедленно захотелось поискать в Инете что-нибудь относительно Плиния, узнать все доподлинно, и она, конечно, именно так и поступила бы, если бы случайно не увидела ссылку, находившуюся в самом конце списка и названную «Перекрестные аномалии зрения».

Ого, да ведь это то, что нужно!

Она кликнула по ссылке – и испытала очередной шок. Оказалось, что это название конференции офтальмологов. На сайте НИИ глазных болезней Академии наук, где была размещена информация, находилось и несколько фотографий, на одной из которых Алена увидела… Вячеслава. Того самого, с которым так самозабвенно и восторженно танцевала позавчера в «Горожанине» аргентинское танго! Оказывается, фамилия Вячеслава была Козырев, по отчеству он звался Петрович и носил профессорский титул. Доктор медицинских наук, профессор кафедры глазных аномалий какого-то там НИИ РАН… У Алены начались глазные аномалии от потрясения, и она даже не смогла дочитать названия института, в котором трудился Вячеслав.

Ничего, дочитает потом. Очень своевременная информация. Значит, конференция и правда имела место быть. Значит, Вячеслав и впрямь тот, за кого себя выдавал, офтальмолог, тангеро, ну просто чудо. Надо его разыскать. Уж он-то совершенно точно знает, совместимы ли никталопия с дальтонизмом у людей. Перекрестные аномалии зрения! Они и есть, пожалуй.

Ну что, нужно выяснить телефон этого самого НИИ РАН? Да, выяснить телефон и позвонить туда. И позвать к телефону профессора Козырева… А потом сказать: «Слава, привет, это я, Алена, вы меня помните?»

Глупо… он может подумать, будто она ищет встречи, а ведь ей нужна только информация.

Информация ради дела. И это правда. Ведь она не может не чувствовать себя отчасти виноватой в том, что произошло с Ольгой Васнецовой.

Зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветился незнакомый номер. Но Алена все равно ответила на вызов:

– Алло?

– Алена, привет, – произнес голос, показавшийся ей знакомым. – Помните меня? Это Вячеслав. Мы с вами позавчера танцевали в «Горожанине». Помните?

Ну, господа… Ну, знаете ли…

Вообще-то она могла бы привыкнуть к тому, что жизнь порой горазда на совпадения, от которых у досужего читателя романа (вздумай, к примеру, Алена описывать эти совпадения) на лице появилась бы скептическая ухмылка: такого, мол, не бывает. Бывало и не такое, а все же Алена изумилась и не скрыла изумления: