Брошенная - Шкатула Лариса Олеговна
— Ты и дома закрывать забываешь. Думаешь, я не знаю, что мама тебя все время ругает…
— Бывает, задумалась. У тебя такого не случается?!
— Не кричи. Кто виноват? Закрыла бы, не пришлось бы обоим под дулом автомата стоять.
— Думаешь, он в самом деле решил тебя ограбить?
— Вряд ли, — пробормотала Марина внезапно охрипшим голосом. — Вот скажи, везучая твоя сестра или нет? Называется, поехала на море отдыхать! А следом — вон какой хвост!
— Да… Что же нам с ним делать?
— Не знаю.
— Думай скорей. До восьми пятнадцать минут осталось. Ты же говорила, что Гарик — человек пунктуальный. А как мы расскажем ему про пленного?
Лежащий мужчина попробовал пошевелить связанными конечностями и, застонав, открыл глаза.
— Где это я?
— В раю, — недружелюбно отозвалась Вика.
— Господи, как болит голова.
— Вообще-то я не Господь, а всего лишь ангел, но могу пояснить: это у вас нимб разгорается, а такое без боли не происходит. — Она осторожно потрогала затылок лежащего мужчины. — Крови нет, но шишка растет приличная.
— Меня ударили по голове.
— Понятное дело. Разве не там у вас выключатель? Мы в раю за тишину боремся, а вы стрелять хотели.
Он повел глазами в сторону Марины, которая стояла рядом с сестрой и молча слушала ее разговор с Тимофеем.
— Ты ударить не могла…
— Конечно, не могла! — вмешалась Вика. — Она у нас тихоня. Этим вы и решили воспользоваться. Хорошо, что я оказалась рядом. Хрустальная ваза может служить прекрасным орудием… для тупых голов.
— Я же вам ничего плохого не сделал.
— Вы имеете в виду, что нам нужно было дождаться автоматной очереди?
— А что мне оставалось делать? Твоя сестра — вы ведь сестры? — меня внаглую кинула, хотя я вроде ничем ее не обидел.
— Что значит — кинула? — подивилась Марина. — Просто уехала, и все.
— Прихватив попутно пару штук баксов?
— Этого еще не хватало! — оскорбилась Марина. — Ты подозревал меня в воровстве? Потому и разыскивал, чтобы вернуть свои поганые баксы?
— Дело не только в деньгах — хотя и в них тоже, — но за кидалово надо наказывать. Такие шутки с Тимофеем Иванченко не проходят!
— Прямо так и не проходят! Ежели бы я захотела тебя кинуть, не стала бы светиться с подлинной фамилией и адресом.
— Об этом я не подумал.
— Твои баксы я положила в коробку из-под плейера. И ни копейки из них не взяла! Не могла же я оставить их на виду, тем более что с минуты на минуту должна была прийти горничная. Что было делать? Написала, что плейер барахлит, думала, что ты догадаешься.
— Я подумал, ты надо мной издеваешься.
— И очертя голову кинулся восстанавливать справедливость?.. Ничего оскорбительного не вижу в том, что я захотела уехать. Остаться, если все равно мы не смогли бы быть вместе, разве не хуже? А так, пока мы не успели привыкнуть друг к другу…
— Я успел.
— Это тебе только кажется.
— Разве нам было плохо вместе?
— Хорошо. Поэтому я и убежала так поспешно. Слишком хорошо. После такого хотелось остаться с тобой навсегда.
— И что же тебе мешало?
— Твой образ жизни. Мне он не нравится.
— Ты меня боишься?
— Боюсь тебя. Твоих друзей. Влияния, которое ты можешь оказать на моего подрастающего сына. Жить под дамокловым мечом всю жизнь только потому, что мужчина устраивает тебя в постели? Подвергать из-за этого опасности жизнь своих близких? Ты посмотри на себя. Чуть что не по тебе, хватаешь автомат — и на разборки. Нет, мы люди мирные, нам такие передряги ни к чему…
Со стороны постороннему наблюдателю могла открыться бы сцена, сильно напоминающая картину из какой-нибудь комедии. Молодой здоровый мужчина лежал на полу, связанный по рукам и ногам старыми колготками. Стоящие над ним две нарядные женщины никак не выглядели настолько крутыми, чтобы обезоружить здоровяка. И чуть поодаль — стол, накрытый к праздничному ужину.
— Если ты пообещаешь сразу уйти, я тебя развяжу, — предложила Марина лежащему мужчине.
— Еще чего не хватало! — возмутилась Вика. — Это мой пленный, а я против его освобождения. Если я не огрела бы его вазой, одному Богу известно, что он бы здесь натворил!.. И вообще, когда мы решим — я имею в виду решим вместе — его отпустить, автомат все равно не отдадим! Разве можно верить рецидивистам?
— Я не рецидивист! — угрюмо буркнул Тимофей.
— Ой, сэр, какие ваши годы! Можно подумать, вы на государственной службе. Рано или поздно тот, кто регулярно нарушает закон, опять попадется. Это я вам как юрист говорю. И пойдете вы по этапу…
— У твоей сестры, Мариночка, очень своеобразный юмор.
Тимофей хотел добавить еще кое-что, но резкий дверной звонок заставил вздрогнуть всех троих.
— Гарик! — прошептала Марина.
— Ничего не поделаешь! — Вика поправила бретельки платья и повела бедрами, будто проверяя, так ли плотно прилегает его ткань к телу. — Я пошла открывать.
— Кавалеры пожаловали! — хмыкнул Тимофей. — Развязала бы, что ли, зачем позорить?
— О позоре забеспокоился! — Марина потихоньку обретала прежнее душевное равновесие. — Раньше нужно было думать. Когда шел туда, куда тебя не звали. И потом, тебе же сказали, кто у нас старший. Младшая сестра.
— Неужели это маленькая Витуська? — раздался в коридоре голос Георгия. — На улице встретил бы, ни за что не узнал. Какая красавица выросла! Держи, май бэби, тебе, как и положено девице на выданье, белые розы. А твоей сестре, как ты догадываешься, красные. — Он шагнул в гостиную. — Мариночка…
Затем его взгляд зацепился за лежащего на полу мужчину, и он внимательно на него посмотрел.
Наверное, Гарик с детства воспитывал в себе привычку к выдержанности, умению прятать чувства, не отражая их внешне.
Еще в техникуме однокурсники удивлялись его невозмутимости и рассказывали о нем всякие небылицы. Никому из них не удавалось сбить его с толку даже на спор.
Вот и теперь. Гарик подарил букет цветов Марине, поцеловал ей руку.
— В этом платье, Маришка, ты сногсшибательна!
А потом подошел к Тимофею.
— Извини, мужик, руку тебе не подаю, потому что все равно пожать ее ты не сможешь. Меня звать Георгием.
— Тимофей, — нервно хохотнул тот.
— А что, подруга, неплохо живешь, — между тем огляделся гость и пояснил для Тимофея: — Мы с Маринкой старые приятели. В техникуме вместе учились. Сегодня впервые за десять лет увиделись. Предложил подруге должность главбуха, а она в ответ решила прогнуться, в гости пригласить.
— Вот еще, прогнуться! — фыркнула Марина.
Гарик повернулся к ней:
— Я, кстати, там небольшой пакетик Витуське передал. Свой скромный вклад, пока ты еще не главный бухгалтер. Хочешь, помоги ей, а мы — мужчины — пока пообщаемся.
— Думаю, Вика будет недовольна, если я оставлю вас одних, — сказала Марина.
— Тимоха, серебристый «мерс» твой? — поинтересовался Гарик, не отвечая на ее реплику.
— Мой.
— Я как чувствовал, именно его подпер. Веришь ли, у подъезда негде приткнуться. Все говорят, плохо живем. У каждого второго — машина.
— Это ничего. Я все равно пока не могу сесть за руль, — отозвался Тимофей.
Вика на кухне гремела посудой, видно, пакет Георгия оказался не очень маленьким и требовалось его разложить. Он сам с удовольствием плюхнулся в кресло.
— Господи, как я устал! Целый день будто заводной… Маришка, ты чего столбом стоишь? Расслабься, чувствуй себя как дома… А этот парень так и будет связанный лежать?
— Вика развязывать не дает.
— Не даю. — Вика вошла и поставила на стол поднос с тарелками. — Развяжи его, а он буйствовать начнет. Ворвался к нам со своим автоматом, чуть меня заикой не сделал. Нет, вы как хотите, а я против. Пусть скажет спасибо, что в милицию не позвонили. Марина настояла: давай маску снимем, посмотрим. Любопытная Варвара! Оказалось, знакомый.
— Может, он слово даст хорошо себя вести? — предположил Гарик.
— Слово! Ты словам веришь? — ехидно поинтересовалась Вика.
