Следствие ведет блондинка (СИ) - Анна Трефц
«Меня уволят, — безрадостно думала она, без интереса раскладывая пасьянс на компьютере, — Меня подставили, а теперь уволят. Так, как это было в прошлый раз».
Прошлый раз Тамару действительно уволили из очень хорошей фирмы, которая занималась производством горюче-смазочных материалов. К слову сказать, зарплате самого мелкого клерка в конторе этого предприятия мог позавидовать любой предприниматель средней руки, гнущий день и ночь спину в попытке сбыть или закупить что-либо более-менее стоящее по сходной цене. Место секретаря на рецепшене, которое занимала в то время Тамара, считалось довольно тепленьким и многообещающим. Естественно, удержаться на нем было очень сложно. У каждого менеджера, не говоря уж о бухгалтерах и прочих работниках, конечно же, была на примете племянница или иная дальняя родственница, которую хотелось пристроить на приличную работу. А поскольку у Тамары никаких поддерживающих родственников в конторе не имелось, потому что она устроилась туда, банально пройдя собеседование и благодаря своим уму и образованию, то вокруг нее стаями кружили сотрудники, хищно подумывая, как бы ее спихнуть с кресла за стойкой рецепшена. И кому-то это удалось. Однажды Тамару вызвал начальник отдела кадров и сообщил, что в ее столе обнаружена дискета с некими финансовыми отчетами. И если эту дискету отнести куда следует, то не только главный бухгалтер, но, пожалуй, и сам директор предприятия попадут под следствие. Смерив растерявшуюся Тамару тем самым взглядом, которым, скорее всего, смотрели ЧКисты на врагов народа, начальник отдела кадров поинтересовался, как дискета попала к ней в стол. На этот вопрос Тамаре осталось лишь развести руками. Она и понятия не имела, что у нее в столе может лежать столь важная вещь. Ничего дороже помады она с самого своего первого дня там не хранила. В общем, ее как-то по-тихому уволили, пригрозив, чтобы молчала. Поэтому, когда Тамаре посчастливилось найти работу на заводе у Тарасова, она страшно обрадовалась. Разумеется, на собеседовании она ни словом не обмолвилась, по какой причине потеряла прежнее место. Впрочем, этим как-то никто не заинтересовался. И вот, пожалуйста, спустя пять лет тихой жизни на нее сваливается такое!
Тамара горько вздохнула и переложила десятку треф с рубашки на вольта червей. Кто мог ее шантажировать? Кто-то с прежней работы? Но кому из конторы, занимающейся производством машинного масла, понадобились секреты мясокомбината? Между ними даже немыслимой связи не существует. А если шантажист не с ее прежней работы, то откуда ему известна тайна ее увольнения? Она тоскливым взглядом проследила как херр Шульц вышел от начальника и торопливо затопал из приемной.
«Нехорошие дела творятся на комбинате. Очень нехорошие».
Надо сказать, что кроме неожиданно возникшего шантажиста заставлявшего ее проделывать странные вещи, она была страшно расстроена еще одним обстоятельством.
«Как жаль, — грустно думала она, и неожиданная слеза скатилась ей на кончик носа, — Ведь он мне так понравился…».
Глава 7
Штат Висконсин. Грузовик подъезжает к светофору, тормозит, и тут из соседней машины выбегает красивая блондинка, и подбегает к кабине. Водитель открывает окно, и она быстро выпаливает:
— Здравствуйте, меня зовут Шила, и у вас из кузова что-то сыплется. Водитель качает головой, и едет дальше. На следующем светофоре история повторяется: девушка опять подбегает, и опять кричит ему в окно:
— Здравствуйте, меня зовут Шила, и у вас из кузова что-то сыплется. То же происходит на следующем светофоре. Когда на пути возникает четвертый светофор, водитель, едва успев затормозить, сам выскакивает из кабины, подбегает к машине девушки, и кричит ей:
— Здравствуйте, Шила! Разрешите представиться, я — водитель грузовика с солью, а в штате Висконсин сейчас зима.
(Из сборника анекдотов)
— Честно говоря, я ничего не понимаю, — в который раз произнес эту фразу Тимофей и в который раз развел руками, — Откуда взялся китаец, зачем он шастал ночью по заводу, и кто его пристрелил…
Николай Рубцов взял со стола зажигалку, повертел ее в руках, задумчиво посмотрел на маленькое пламя и признался:
— Знаешь, я ведь ни на секунду не поверил, что кого-то могут убить из-за дурацких рецептов херра Шульца.
— Да?! — неприятно изумился директор мясокомбината, — Что ж ты тогда эту лабуду полдня гнал?
— Так я ведь на людях, — ничуть не смутившись, продолжил откровенничать начальник службы безопасности, — А правду я могу сказать только тебе. Тет-а-тет. Я понятия не имею, почему кого-то шлепнули. Но если предположить…
— Очень интересно, — Тарасов с размаху сел в свое кресло, — Предположи, уж будь так любезен.
— Предполагаю, — Рубцов повертел зажигалку в пальцах, потом, вздохнув, отложил ее подальше от себя, — Тут дело вовсе не в нашем заводе со всей его колбасой вместе взятой.
— Весьма глубокомысленно, — ехидно заметил Тимофей, — А есть идеи, в чем тут дело?
— Хочешь проверить высоту полета моей фантазии? — усмехнулся Рубцов, — Что ж… Если я говорю, что дело тут не в заводских делах, а в каких-то иных, то эти иные дела могут быть какими угодно. Хоть, к примеру, относиться к разборкам сторонников Саддама Хусейна с его явной оппозицией.
— Ну? — нахмурился Тарасов, — И чего они приперлись со своими разборками на вверенное мне предприятие?
— А вот это уже другой вопрос, — Рубцов занес указательный палец кверху и многозначительно помолчал. Затем изрек гробовым голосом, — Может быть один из сторонников или противников этого Хусейна работает как раз на твоем заводе.
— Да ну тебя, — отмахнулся Тимофей.
— А ты не махайся, — наставительно проговорил Рубцов, — Я же виртуально предположил этого Хусейна. Есть миллион дел, которые далеки, как нам кажется от завода, но могут быть непосредственно связаны с ночным убийством.
— Слушай, это тебя в твоем убойном отделе так натаскали? — прищурился босс, — Это там вы своему начальству подобную чушь докладывали?
— Бывало, — серьезно ответил Рубцов, — Когда явный висяк, то есть совершенно не раскрываемый покойник, то выдвигали самые замысловатые версии. Между прочим, некоторые из них потом оказывались вполне рабочими. Вот помню я, один утопленник…
— Иди ты к черту со своими утопленниками и со всем убойным отделом! — разозлился
