Марина Крамер - Жена самурая

– Саш, ну разберутся же, – успокаивающе произнесла она. – В конце концов, зачем тогда следствие?

Ей очень хотелось рассказать Саше о том, что она сама знала по делу об убитых бомжах, но Ольга понимала, что делать этого никак нельзя. Саша решит, что она специально втерлась в их семью, чтобы получить какую-то информацию. И кто знает, поверит ли она объяснениям, сможет ли понять Ольгины мотивы. Ведь даже сейчас в голове у Паршинцевой скреблась как мышка мысль о том, что теоретически Сайгачев может быть виновен в этих убийствах.

Александра

После Ольгиных слов о том, что «следствие разберется», мне стало совсем тоскливо. Уж кто-кто, а я доподлинно знала, как бывает… Но не рассказывать же Ольге о том, что я знаю. Поэтому я только вздохнула:

– Ты чай пей, что-то лицо у тебя красное совсем, не заболела? – Дотянувшись ладонью до ее лба, как обычно проверяла температуру у Сони, я ощутила, как пылает кожа. – Оль, давай-ка градусник поставим, не нравишься ты мне. Идем.

Я заставила ее подчиниться и пойти за мной в Сонину комнату, уложила там на кровать и сунула под мышку термометр.

– Ты полежи, отдохни, все равно ведь никуда не торопишься? Я так понимаю, радовать маму сюрпризом до праздника не станешь? – Я укрыла Паршинцеву, свернувшуюся в клубок, теплым мягким пледом и присела на край кровати.

Ольга благодарно улыбнулась:

– Я тебя не очень стесню сегодня? Не хочу маму огорчать, она так переживает…

– Ну, так позвони, скажи, что переночуешь у подруги, после работы, мол, с кафедры прямо и поедешь.

– Д-да, я только… посплю чуть-чуть… и сразу… – забормотала она, закрывая глаза.

– Конечно, поспи. Я сейчас одна.

Закрыв дверь в детскую, я побрела в собственную спальню. Машинально начала разбирать вещи в большом шкафу, хотя там и так все было в идеальном порядке. Внезапно рука нащупала что-то кожаное, похожее на футляр. Я потянула находку к себе и с удивлением обнаружила в небольшом чехле собственные ключи от мотоцикла. Странно, мне казалось, что Сашка носит их на своей связке – он ведь категорически запретил мне приближаться к байку. Разглядывая находку, я чувствовала, как в душе что-то зашевелилось, что-то тревожное, но имеющее огромное значение для меня, для Акелы. Да, точно… Ключи! Галя сказала, что так и не нашла ключи от нашей квартиры. Не нашла… а точно помнила, что они были всегда в сумке. В последний раз она пользовалась ими достаточно давно, несколько раз приходила, когда я была дома и отпирала ей двери сама. Следовательно, ключи пропали сто лет назад. И вот здесь могла быть разгадка исчезновения меча! А мне теперь позарез нужен Никита – мой бывший телохранитель и наперсник в тех делах, которые я хотела скрыть от отца и мужа. Никита, так здорово помогавший мне в решении некоторых вопросов… Удивительно, что я раньше не подумала о нем!

Закрыв шкаф, я сунула ключи от мотоцикла в валявшуюся на полу у кровати сумку и взяла со стула джинсы. Моя привычная жизнь рушилась, а на смену ей возвращалось прошлое – то самое, в котором я была не примерной женой, матерью и преподавателем анатомии, а способной на любые авантюры Сашей Гельман, дочерью крупного криминального авторитета Фимы Клеща, отчаянной мотогонщицей и неплохим снайпером, кстати. Черт, как же долго я не была такой…

На цыпочках я прошла в детскую, где крепко уснула Ольга, вынула термометр, показывавший тридцать девять градусов, плотнее подоткнула плед, чуть сползший с ее плеч. Вырвав из лежавшего на столе альбома лист, наскоро накидала на нем записку, в которой просила Ольгу непременно дождаться меня и принять лекарства, которые я оставлю на барной стойке, пристроила записку так, чтобы проснувшаяся Паршинцева сразу заметила, и вышла в коридор.

Ключи от Сашкиного джипа висели под его старой курткой на вешалке, я сунула связку в карман и вышла из квартиры.

Акела

Старый Моня протирал очки клетчатым носовым платком и расхаживал по маленькой комнате для допросов, тяжело вздыхая.

– Как тебя угораздило-то? – Он развернулся к откинувшемуся к стене Акеле, сидевшему за столом. Руки его были закинуты за голову, глаз закрыт, казалось, что он спит, хоть и реагирует на происходящее вокруг.

– Моня, ты не понял, да? Я не делал этого. Из квартиры пропал меч. Кто-то косит бомжей, имитируя старинный обычай изготовления бундори.

– Так, Акела, ты мне голову не забивай этой своей самурайщиной, – поморщился адвокат. – Я в этом не разбираюсь и не хочу. Ты другое мне лучше скажи – кто мог? Кому понадобилось красть меч? Почему у тебя? Почему именно этот?

– Как думаешь – знай я это, разве сидел бы сейчас здесь? – Акела устало опустил руки на колени и глянул на адвоката.

Моисей покачал плешивой седой головой и по-отечески произнес:

– Ты, Акела, гордыню свою сейчас спрячь покуда. Посадят – куда Санька с девчонкой денется? Выкладывай, что думаешь, а мы с Фимой обмозгуем.

– Аля знает, что ты здесь? – вместо ответа спросил Акела, и Моисей хмыкнул:

– Нет пока! Твоя Аля – чистый уксус, правильно Бесо говорил. Делает вид, что ничего не произошло, Фиме ни слова, будто ты на семинар какой-то свой опять уехал. А Галина приехала – говорит, в квартире шмон был не шутейный, весь вечер убиралась, а Санька в это время с девчонкой по магазинам шлялась, плела той что-то про твою командировку. Как думаешь – много надо было ума иметь, чтобы догадаться, где тебя искать? Да и про бомжей этих разрубленных трубят всюду. Вот Фима и решил – езжай, Моня, посмотри, что там как, а Саньке покуда не скажем, поглядим, что делать станет.

– Вы чего ждете? Что она выкинет опять какой-то финт? – негромко, но зло спросил Акела, сжимая кулаки. – Вы ведь оба знаете, на что она способна! Я ее два года отучал, два года вытравливал из нее это!

Моня опять покачал головой:

– Фима ей отец. И лучше понимает, как надо. Не волнуйся, присмотрят за ней. Лучше давай о деле разговаривать, а то попрут меня отсюда скоро.

Обсудив все, что его интересовало, адвокат собрался уходить, но на пороге задержался:

– Ты Саньку-то хочешь увидеть?

Акела колебался пару секунд. Желание увидеть любимую женщину и нежелание расстраивать ее тюремным пейзажем боролись в нем. Победило первое, и он кивнул.

– Хорошо, сделаю. И это… попроще, Акела, ладно? – попросил Моня. – Вид у тебя…

Акела только хмыкнул в ответ.

Александра

Валил снег – крупными хлопьями ложился на деревья, крыши и асфальт. Предновогодняя истерия захватила город и его жителей, магазинные витрины переливались огоньками гирлянд, тут и там попадались Деды Морозы со Снегурочками, спешившие на заказ к чьим-то детям. Раньше подобное можно было увидеть только в голливудских фильмах о Рождестве, а сейчас сцены из них словно переместились на российские улицы, и даже наш небольшой городок не стал исключением.