Пригнись, я танцую - Саммер Холланд
– Училась.
– Подожди-ка, – оживляется Том, даже опирается на стойку. – Это когда ты начала учиться?
– После школы. – Точно, он вряд ли знает, сколько в Америке учатся, чтобы стать врачом. – Четыре года в колледже, четыре – в медицинской школе, еще три года дополнительной специализации и два – резидентуры.
Он удивленно смотрит на нее и наклоняется вперед, прикрывая лицо рукой:
– Тринадцать лет? Зачем так долго?
– Это еще ничего, – улыбается она, – хирурги могут и пятнадцать учиться.
– Понятно теперь, почему лечение столько стоит! И что, все это время ты… не работала?
– Подрабатывала при возможности, – хмыкает Кэтрин и ставит перед ним чашку с кофе. – И за резидентуру уже платят. Хотя очень мало, конечно.
– С ума сойти, – Том неверяще качает головой. – Получается, тебе сейчас…
– Тридцать один.
– Как и мне. – Он задумчиво чешет щеку: – Тринадцать лет ты, значит, училась.
– Тебя это смущает? – Кэтрин наливает себе кофе и садится на стул напротив.
– Скорее восхищает, – Том накрывает ее руку своей, – знаешь, где учился я?
– Подозреваю, в Манчестере.
– Да. Правда, только в школе.
Он пускается в пространные объяснения о том, как в старшей школе он еще подумывал попасть в университет, но стало слишком скучно, чтобы пойти на финальный год. Так что изобретателем он становился сам: брал учебники в библиотеке и долго разбирался, как работать с чертежами деталей.
Когда Том рассуждает, делая мелкие глотки кофе, Кэтрин начинает замечать странное: он то трет ухо, то гримасничает, то покачивает головой. Что-то изменилось с тех пор, как он зашел, но что именно?
Разговор наконец снова начинает клеиться: Том еле заметно опускает плечи, но все равно избегает прямого взгляда. Его легкая нервозность передается и ей.
– Том, – не выдерживает Кэтрин, – все в порядке?
– Да, – слишком быстро отвечает он, но сдается под ее взглядом. – Прости. Наверное, мне пора. Поздно, и я не хочу тебя напрягать. Тем более…
– Тем более что?
– Я еле сдерживаюсь. – Он отводит глаза. – Ты такая красивая.
Что он имеет в виду? Кэтрин открывает было рот поспорить, но тут же захлопывает его: Том берет ее за руку, сжимает и подтягивает к своим губам. Он жмурится, целуя ее пальцы, и все становится ясно.
– А почему нужно сдерживаться? – Ее голос звучит хрипло.
– Все время думаю о том, что хочу тебя поцеловать. Но, как и говорил, не умею понимать намеки. До сих пор не врубаюсь, ты сама этого хочешь или нет.
– Когда девушка приглашает к себе, – щеки начинают пылать, – это обычно значит, что она не против. Как минимум поцелуя.
Том молча поднимается, и Кэтрин с колотящимся сердцем наблюдает, как он обходит стойку, мягко кладет ладони ей на плечи, застывает на секунду, но все же наклоняется к ее губам.
Нежный, неторопливый, пробующий поцелуй заставляет ее обмякнуть, и Кэтрин рада, что сейчас сидит, иначе Тому пришлось бы ее держать. Мягкие касания губ, пальцы, сильнее сжимающие ее кожу, пьянящий запах металла и кофе, язык, осторожно пробующий ее на вкус. Мир переворачивается с ног на голову, приходится самой зажмуриться, чтобы не потерять сознание, но от этого только хуже.
Кэтрин цепляется за рубашку Тома, и тот в ответ обхватывает ее руками, придвигается ближе и углубляет поцелуй. Сердце рвется наружу, тело загорается от того, как чужие ладони медленно спускаются вниз по спине.
Непонятно, сколько проходит времени, прежде чем поцелуй становится еще смелее. Кэтрин забывает последние остатки социальных норм: она подбирается пальцами к шее Тома, проскальзывает к затылку, невольно задерживает дыхание, сама касаясь своим языком его.
Пока мир уплывает из-под ног, Кэтрин выбрасывает из головы, что говорила Хейли сегодня днем. Будто для всего слишком рано, нужно узнать друг друга… Один этот вечер сказал о Томе больше, чем мог бы месяц переписок и совместных ланчей. К черту приличия.
Том в последний раз прижимается к ее губам, отстраняется. Кэтрин распахивает глаза от неожиданности: она надеялась, эта ласка продлится долго. Вечно.
У него в глазах – океан нежности, а на губах – фирменная озорная улыбка. Сердце тает, как мороженое, и с губ тихим стоном срывается его имя. От этого звука Том вздрагивает, притягивает Кэтрин к себе и обнимает крепче, невесомым поцелуем касаясь шеи.
– Ты как море в Абердине, – глухо произносит он, – кажется, что оно холодное, суровое, но на самом деле в нем спрятаны настоящие сокровища.
Том замолкает, и Кэтрин обнимает его в ответ, отдаваясь собственным чувствам, из которых постепенно исчезают противоречия. Когда она в его руках, мир становится понятнее, а сомнения кажутся глупыми.
Одно свидание, да? Кэтрин мысленно возвращается к тому вечеру в баре. Его руки, как и в прошлый раз, дарят ощущение покоя и безопасности.
Они оба молчат, застыв вот так, в обнимку. Время замедляется, и тепло чужого тела становится все более знакомым с каждой новой минутой. Кэтрин утыкается носом Тому в плечо, закрывает глаза. Как же это вышло? Почему именно он?
– С тобой хорошо, – говорит она, когда мысли уже не могут помещаться в голове. – Как у тебя это получается?
– Не знаю, – с улыбкой в голосе отвечает он.
– Том, ты…
Непонятно, как о таком просить. Кэтрин хочется, чтобы он поцеловал ее еще раз, чтобы снова дрожали колени и было невыносимо нежно. Но Том опять понимает ее не так.
– Задержался, знаю, – он отстраняется и заглядывает ей в глаза, – но не хочу уходить. Мне с тобой тоже хорошо, Кейт. Даже лучше, чем хорошо.
– Тогда не уходи, – вырывается у нее. – Оставайся со мной.
– Ты серьезно?
В его взгляде плещется сомнение. И оно пугает, потому что секунду назад в самой Кэтрин была железная уверенность, а теперь она тоже может начать задумываться.
– Том, – тихо произносит она, – еще пара таких вопросов, и я отзову предложение.
– Понял, – согласно кивает он. – Тогда я просто остаюсь.
Том берет со стойки чашку и вкладывает ее в руку Кэтрин:
– Ты не допила кофе.
Она опускает взгляд на чашку, и вдруг становится смешно: в этом простом жесте – весь Том. Пока его пальцы оказываются на ее бедре, недвусмысленно намекая на то, зачем именно он остается, на лице у него написана искренняя забота.
– Без кофе ты не отведешь меня в спальню? – сквозь смех спрашивает она.
– Нет, – он опускается к ее уху, словно они не одни в квартире, – потому что тебе сейчас понадобится вся эта энергия.
Звучит самоуверенно, но от того, как его губы касаются чувствительной точки рядом с ухом, у Кэтрин по спине пробегают мурашки. Том отстраняется, подталкивает к ней чашку, и
