Пригнись, я танцую - Саммер Холланд
Рядом с Томом спокойно. С ним можно говорить о чем угодно, и будет интересно. Рассказы из Манчестера, истории о футбольных матчах и драках с фанатами другой команды. Кэтрин ловит себя на мысли, что хочет задержаться. Побыть с ним подольше, чувствовать на коже ласковый взгляд. Слушать его мягкий, обволакивающий голос.
Кэтрин не замечает, как начинает понемногу открываться и сама. Непривычно для первого свидания: нет стеснения, дискомфорта или желания о чем-то умолчать. Он задает вопросы, и она честно отвечает. Когда приходит ее очередь спрашивать, он делает то же самое.
– Готово. – Том кладет в папку чаевые и наклоняется к Кэтрин: – Можем идти.
Он поднимается и подставляет ей локоть. Уже на улице, открыв дверь, Том вдруг шумно вдыхает воздух и шлепает себя по лбу.
– Вот дебил, – раздосадованно произносит он. – Забыл!
После того как Кэтрин, обескураженная странной переменой в его поведении, все же опускается на сиденье, Том достает из багажника букет цветов.
– Вроде живы, – бормочет он, в панике оглядывая каждый бутон, и протягивает их Кэтрин: – Вот. Прости, совсем забыл о них.
Она теряется в свежем запахе весны, когда на колени опускается охапка белых тюльпанов. Несмотря на несколько часов, проведенных в машине, менее прекрасными они не стали.
Том подумал и об этом. Только сейчас Кэтрин начинает собирать все детали воедино: он нашел ресторан, оделся в некомфортный костюм – до сих пор машинально поправляет воротник, который, видимо, мешает дышать. Он не опоздал. Он дал ей возможность неправильно есть и ни слова не сказал о ее способности закинуть в себя двенадцать блюд разом. И даже подумал о цветах.
Кэтрин пытается вспомнить, был ли в ее жизни человек, который сделал бы хоть половину из этого. В душе разливается непривычное тепло: вряд ли какое-нибудь еще свидание в ее жизни сравнится с этим.
«Индиго» заводится, стоит Тому повернуть ключ. У того странные отношения с машиной: он называет ее паршивкой, но она начищена до блеска, нет ни царапинки, и даже фары сияют, как у новой. Интересно, сколько времени они проводят вместе? Хотя, с учетом его страстной любви ко всей автомобильной индустрии, это неудивительно.
– Ты в порядке? – осторожно спрашивает Том. – Притихла.
– Да, все отлично, – улыбается Кэтрин и поворачивается к нему. – Это было прекрасное свидание.
– Рад, что понравилось.
– Ты не понял, – на секунду зажмуривается: ее охватывает прилив эйфории. – Ты сделал этот вечер особенным.
Том густо краснеет, округляя глаза и не отводя взгляда от дороги. Кэтрин хочется его поцеловать, но это было бы слишком. Самой? Ну уж нет.
Они неторопливо делятся впечатлениями, и, когда за поворотом показывается ее дом, Кэтрин вдруг понимает: не хочется уходить. Том сейчас остановится, поможет ей выйти и оставит одну. Это чувствуется по всему его поведению. Еще днем боялась, что он захочет продолжения, попросится на чашку кофе, хотя она не будет готова. Все изменилось за один ужин: теперь страшно, что он всего этого не сделает.
Когда Том помогает ей выйти из машины, внимательно следя, чтобы не наступила на свое платье, Кэтрин застывает напротив него. На секунду кажется: он что-то предложит. Сейчас лучший момент для этого.
Но Том только разглядывает ее лицо, в глазах у него – та самая грусть, которая бывает при прощании. Он закрывает дверь машины, снова тянется к воротнику, и Кэтрин не выдерживает.
– Нет, – произносит она, – мы так не разойдемся.
– Прости?
– Закрывай машину и иди за мной. Угощу тебя кофе.
– Кейт, необязательно…
– Ты не хочешь? – Кэтрин наклоняет голову и вопросительно приподнимает брови.
– Хочу.
– Тогда идем. И расслабься, это всего лишь кофе. Чая у меня все равно нет.
Его взгляд светлеет, и он расплывается в уже привычной для Кэтрин радостной улыбке.
– Ладно, – Том несколько раз кивает и берет ее за руку. – Я готов выпить кофе. Хоть и на ночь.
Вот так просто? Кэтрин даже не задается вопросом, почему она ведет себя как черт знает кто: хорошо – это новое «правильно». А сейчас ей очень хорошо.
– Ты уверен, что не голоден? – вспоминает она уже в лифте. – Ты только капусты поел.
– Все в порядке, – обещает Том. – Я правда наелся.
– У меня еще прорва морепродуктов в холодильнике.
– Кейт, – он пропускает ее вперед на выходе, – креветки с кофе?
– А вот креветок уже нет, – она чуть поджимает губы, чтобы не рассмеяться, – они первыми закончились.
– Так и знал. Ставил на них.
Том не отрывает от нее взгляда, и, даже открывая дверь, Кэтрин чувствует это кожей. Уже в квартире ее охватывает волнение: они здесь одни. Без чужих глаз. Вдвоем в комнате.
– У тебя… хорошо, – произносит он и неловко поводит плечами.
Заметив его смущенное лицо, Кэтрин понимает: она не одна такая.
– Присядешь? – указывает она на стул у кухонной стойки.
– Д-да.
Он делает несколько неуверенных шагов, садится и снова оглядывается.
– Том, – зовет она, сама себе удивляясь, – ты у меня дома. Здесь можно расслабиться.
– Да я в полном порядке.
– Правда? – спрашивает Кэтрин. – А мне кажется, нам обоим неловко.
– Не хочу тебя напрягать, – признается он.
В ответ она подходит к нему вплотную, развязывает галстук, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и помогает снять пиджак.
– Ты не будешь меня напрягать, – обещает Кэтрин, – если сам не будешь напрягаться.
– Господи, – он с долей паники смотрит на галстук у нее в руках, – я его больше не завяжу.
– В первый же раз ты справился, – она опускает глаза на брошь «Прада».
– Мне его брат завязал.
– Что? – Кэтрин смотрит на Тома, но тот только пожимает плечами. – Ты шутишь, да?
– Я же говорил, – он показывает взглядом на свою рубашку, – я не всегда такой.
– Завяжу тебе галстук обратно, – решает она. – А пока… Том, у нас ведь был отличный разговор в ресторане.
– Прости, – кивает он. – Давай выпьем кофе.
Кэтрин отходит к кофемашине и выбирает капсулу с самым мягким сортом.
– Ты давно здесь живешь? – спрашивает он.
– Полгода. Когда мне дали должность, я начала выбирать квартиру для покупки.
– Сколько же лет ты выбирала? – в его голосе сквозит улыбка.
– Пару месяцев, – Кэтрин поворачивается, – я не так давно работаю онкологом.
– Шутишь! – он удивленно округляет глаза. – А кем ты была до
