Удачная подмена - Евгения Черноусова
– Сидишь, ждёшь меня! Чё «скучно, холодно!» Вот тебе баба, грейся, развлекайся!
Когда Вова уезжает, Лина говорит оставшемуся:
– Как ты думаешь, он вернётся? Нет, я не к тому, что он тебя продаст, вы же дружки с детства, а может, и родственники. А вот Полинка, она вам собирается деньги отдавать?
Парень молчит. Он такой же недалёкий, как Вова, но у него не взрывной характер, и он упрямый, если чего решил, то не свернёт, даже если поймёт, что его обманули. И Лина продолжила:
– Я к чему? Понятно, что и меня, и Женьку вы убьёте, деваться вам некуда…
– С чего ты взяла… эй, погоди, какую Женьку?
– Не какую, а какого. Сыночка моего, который через месяц появится. Я ведь на сохранении лежала, была угроза выкидыша. И чтобы доносить, мне на шейку матки два шва наложили, – тут Лина с легендой не заморачивалась, мужики в женских делах не разбираются, можно любой бред впаривать. – Представляешь, муж два месяца на голодном пайке? Я боялась, что он загуляет, а тут ещё эта Полинка коршуном вокруг него кружит. Теперь, значит, мамаша Игоря наняла вас, как я понимаю, меня изнасиловать под камеру, чтобы вроде как я сама сексуально озабоченная, и сама бандюков приглашаю, чтобы они надо мной поизмывались. Но ведь я всё равно на вас заявлю! А ты знаешь, что с насильниками в тюрьме делают? Вам, небось, крутого адвоката обещали? Только в предвариловке адвоката не будет, а будут голодные мужики с уголовными понятиями. Оттрахают вас, будь здоров. Ну, за деньги можно, конечно, потерпеть…
– Заткнись!
– А я что? Ты меня насилуешь и начинаются роды. Вы убегаете от страха, и мы с сыном загибаемся. Два убийства. И видео с места события. Ни один адвокат не отмажет. Полинка при деньгах и при моём муже. Ей сколько, двадцать? А ему сорок четыре. Знаешь за что мне больше всего обидно? Что всё ей достанется: и муж мой, и квартиры наши, и деньги. Вот хочу я, понимаешь, чтобы хоть деньги Вова успел у неё отобрать, и те, что мэрская жена ей заплатила, и те, что у нас на машину отложены. Блин, полтора миллиона!
– Где лежат? – не выдерживает похититель.
– Нет, сразу не скажу, а то эта стерва Вову вокруг пальца обведёт и деньги заберёт. Позже, когда ясно будет, кто победил.
– А может, ты вообще всё врёшь, – говорит недоверчивый похититель.
– Что ты хочешь проверить?
– Ну… мужику твоему позвонить.
– Если он везёт Полинку в Москву по чужому паспорту, то дурак он будет отвечать на звонок. А ты позвони кому-нибудь, кто может узнать, где Санталов.
Её тюремщик надолго задумывается. Потом говорит:
– А вот лысый плюгавый такой приятель твоего. Какой у него номер, помнишь? Ты почему без всего в магазин вышла?
Да, значит, следили они за ними некоторое время, если приятеля приметили. Лина делает вид, что с трудом вспоминает номер. На удивление парень обращается к Витецкому с очень правдоподобным вопросом, дескать, спрашивал Санталов у него о хорошем мастере-столяре, что мебель на заказ делает, а сам телефон отключил. Вот, сосед его дал номер приятеля… извините, если не по адресу. И Витецкий предлагает ему перезвонить через недельку, мол, Иван Ильич в Турцию укатил.
Дома, понятно, никого нет. Но Вова взял её ключи. Хорошо, если бы Полина разминулась с Вовой. Теперь всё зависит от того, кто первым позвонит сюда.
Но похититель уже завёлся и ждать звонка не желает. Он подходит к воротам, и Лина вслед ему говорит:
– Эй, дай мне на ведро сходить, а то я тут обмочусь и примёрзну.
– Да и … с тобой, – но потом притормаживает и поворачивается к ней. – Говори, где деньги, будет тебе ведро.
– Поторгуемся? Ставь ведро!
Парень нехотя возвращается и шарит по стеллажам. Наконец берёт пятилитровую пластмассовую бутыль из-под питьевой воды и срезает верх по плечики:
– На тебе, пользуйся!
– А встать, а руки?
– Сама как-нибудь.
– Да будь ты человеком!
Он некоторое время пребывает в раздумьях, потом возвращается и достаёт из кармана нож. Срезает скотч, скрепляющий руки и стойку, потом разрезает его на руках. Лина двигает ноющими плечами, вращает затекшими кистями. Парень её торопит. Она бурчит:
– Ты хоть отвернись…
– Да ладно, чего я там не видел. Рассказывай, где деньги.
Куда деваться, Лина присаживается и отвечает, осторожно ощупывая взглядом пол на предмет чем бы тюремщика ударить. И потом её осеняет:
– Деньги на антресолях над кухонной дверью. В коробке сапоги, а в сапогах деньги напиханы… слушай, тут горячая вода есть?
– Че-е-го?
– Это… понимаешь, это воды отходят! Я рожаю! Помоги с банки подняться, а то Женька прямо в неё улетит!
Некоторое время парень тупо глядит на протянутые к нему руки, потом разворачивается и вылетает в ворота, оставив их приоткрытыми. Лина встаёт, подтягивает велюровые домашние штаны, застёгивает безнадёжно заблёванное пальто, прихватывает для защиты какие-то железные не то клещи, не то бог знает, как эти щипцы называются, и выходит из гаража, оставляя ворота точно в том положении. И думает, что физиология – штука для нервных мужиков пострашнее грязной сковороды, которой она огрела Игоря. Похитителя уже не видно, но Лина сворачивает в первый же узкий проход между гаражами. Минут сорок она шагает по наезженной колее, пока не оказывается перед дощатым забором, пролом в котором выводит её во двор ветхой пятиэтажки. Почти сразу она сталкивается с тёткой, несущей ведро к контейнерам у забора и говорит:
– Помогите мне пожалуйста…
– Блин, и что же вас в гаражи-то носит, – осветив её фонариком, говорит тётка. – Полицию вызывать?
Лина кивает. Какой-то полицейский появляется на удивление быстро, наверное, поблизости живёт, он её расспрашивает и звонит в отдел. Приехавшим полицейским она путано объясняет, как ехали к тому гаражу, где её держали. Сидит она в их машине, и тот, который её опрашивает, оставляет двери открытыми и брезгливо морщится. Ясное дело, несёт от неё не розами.
Почти одновременно отзвонились те, кто на полицейской машине были посланы разыскать гараж похитителей, и появился автомобиль Витецкого. С ним его блондинка Рая, которая ругалась с мужиками почище её вредного друга и силой пыталась перетащить Лину к себе. Потом её отвезли всё-таки в больницу, где осмотрели на аппаратуре, обработали руки и лицо, пострадавшие от скотча. Ночь она провела в стационаре, а наутро её отпустили домой. Как ни странно, на беременность
