Галина Романова - Демон ревности

— Сейф? Почему он должен его искать?

— А потому, что не знает, где он, — развеселилась Клавдия и одновременно откусила сразу от двух кусочков пастилы. — В кабинете, точно знаю, искал. Картина была на стенке сдвинута. Мне-то в том доме каждая пылинка родная. Я сразу заметила. Меня не провести.

— А мог кто-то еще интересоваться содержимым сейфа?

Макаров вдруг вспомнил, как обрадованно сверкнули глаза Ильи, когда он ему о странных шкафах в кухне сказал. Мог сейф быть в кухне, под неусыпным оком верной домработницы? Запросто мог!

— Кому он нужен, кроме него? — возмущенно откликнулась Клавдия. — Мне, что ли? Я и без того знала, где он спрятан. Зачем мне? А кому еще? Кроме него некому.

— Сейф в кухне? Возле вас всегда находился? — догадливо ухмыльнулся Макаров. И по тому, как насупилась Клавдия, понял, что угадал он. — Думаю, Илья его нашел.

— И что? — резким неприятным голосом крикнула Клавдия. — Нашел он! Там шифр! Замок! А он его не знает, вот так-то! И даже если бы знал…

Она внезапно замолчала, взгляд метнулся по кухонному столу и перепрыгнул на подоконник, на котором стоял странного вида цветочный горшок с не менее странным цветком. По виду искусственным.

Она опустошила сейф, вдруг догадался Макаров. Успела до того, как его нашел Илья.

Ай да Клавдия, ай да молодец.

Что же, интересно, там хранилось? Дом и фирма отошли Илье еще при жизни Катерины. Что там еще могло быть? Драгоценности? Могли. Акции какие-нибудь? Тоже запросто. Еще завещание там могло находиться. Наличные деньги. Да мало ли что. Люди устраивают тайники, чтобы спрятать что-то весьма ценное, особенно ценное. То, чего не должен видеть посторонний глаз.

Счета, вдруг понял Макаров. Там могли храниться счета загранбанков, о которых никому не было известно. Их сложно было унаследовать, потому что — правильно, они были левыми! Скорее всего, на предъявителя. И было завещание или нет, значения не имеет. Предъявляй документы и владей. И об этих счетах никому не было известно, кроме покойного Грибова, кроме Катерины. Ну и, возможно, Клавдии. Не просто же так покойный Грибов устроил тайник у нее в кухне. Надежнее охранника в доме не было.

— Вы все там подчистили, Клавдия? — напрямую спросил Макаров.

— Где? — Она недоуменно заморгала, как старая сова, разбуженная на ветке.

— В сейфе?

— С ума сошли? — возмутилась она вполне искренне, чем озадачила Макарова. — Как же я могу? Да я и шифра не знаю!

— Вы просто так сказали, что если бы Илья знал шифр, то это…

— Болтнула и болтнула, — хмыкнула она беспечно. — А вы прямо к каждому слову цепляетесь.

— Что вы имели в виду?

— То и имела, — скорбно поджала губы она. — Что, если и нашел еще чего, воспользоваться не успеет. Посадят его, вот так! Он же Катеньку убил. И я могу точно сказать, что в тот вечер его дома не было. Позвонила она ему, он подхватился и уехал! А приехал весь зеленый с лица, руки трясутся.

— Вы его встретили у порога?

— Думала, с Катей они вместе вернулись. А он один. И трясется весь. И зеленый, — снова повторила Клавдия с нажимом.

— На его одежде не было крови?

— Нет, крови не было, — с сожалением прищелкнула она языком. И тут же вызывающе вскинулась: — Мог и переодеться! У него вещи все почти в гостинице!

— В гостинице? В какой гостинице? — удивился Макаров. — Он же в доме поселился.

— Поселился, да не совсем. Они с Катенькой решили, что он сдаст номер после свадьбы. Мне не особенно что-то рассказывали, — попеняла своей любимице Клавдия, уставившись на ее портрет в черной рамочке на стене. — Так, что успею подслушать… Так вот, они решили, что номер Илья сдаст после свадьбы. Катя хотела ночь перед свадьбой одна провести, как положено. По мне, так блажь какая-то. Живут уж, чего уж. А она — нет. Приличия, говорит, надо соблюдать. Какой-то там еще девичник в доме собиралась устраивать. А с кем? Подруг-то особо не было. Марта одна Кляцкова, с ней дружили с детства, но она сейчас где-то за границей. С ней вот Катенька секретами когда-то делилась.

— А что касается коллег?

— Не-ет, что вы, — отмахнулась Клавдия. — Они не любили Катеньку за ее богатство и положение в обществе. Считали, что работает из капризов каких-то. И в коллектив особо не принимали. Сторонились ее. Она им платила тем же.

— И все же? Может, какие-то имена, фамилии? Кого из знакомых она собиралась пригласить на девичник? На свадьбу?

— Ой, точно вот не скажу. — Клавдия прижала к груди широкие ладони. Наморщила лоб. — Какая-то девочка приходила. Вика, кажется. С ней еще Таня. Фамилий не знаю, уж простите. Только это. Зачем они вам, девчонки-то? Что они могут знать? Все же и так известно!

— Что известно?

Макаров встал со стула, шевельнул пальцами в гостевой обуви. Ноги вспотели в мохнатых тапках. И спина покрылась испариной. В доме было очень жарко натоплено. А хозяйка будто и не замечала — в толстой шерстяной кофте и ежится все время, будто ее знобит. Может, заболела?

— Известно, кто Катеньку убил, — фыркнула со злостью ему в спину Клавдия. — Илья это. Он! Никому, кроме него, это было не нужно!

Да и ему зачем, рассеянно подумал Макаров, выходя на улицу и жадно хватая открытым ртом прохладный влажный воздух. Степанов хоть и не нравился ему, но на убийцу мало походил. Слишком вялый, инертный. И состояние ему на руки уже свалилось. Зачем ему было избавляться от невесты?

Если, конечно же…

Если, конечно же, в его жизни не успел появиться кто-то еще! Какая-то еще женщина!

Клавдия смотрела в окно сквозь тонкую тюлевую штору, как Макаров идет по брусчатой дорожке к калитке. Дождалась, пока он выйдет, пока захлопнется замок за ним, и только тогда пошла к входной двери запираться. Никого она особо не боялась. Привыкла жить в большом доме, шорохи и скрипы ее не пугали. Да кому она нужна, кто на нее позарится? Просто порядок есть порядок. Дом должен быть заперт, вот так.

Вернулась в кухню, прибрала со стола, ополоснула чашки, чайник. Заварку вылила в раковину. Остывший чай она не терпела, все должно быть свежим. Убрала посуду в шкаф над раковиной. Оглядела еще раз кухню — нарядную, просторную, человек десять запросто могли за столом усесться. Выключила свет и пошла в ванную. Кости ломало так, что впору выть было. Может, простыла, а? Может, не было никакого предчувствия? Или от стресса ее так ломает. Стресс-то какой был!

Она влезла в горячую воду, не дождавшись, пока вода поднимется. Уселась удобнее, обняла коленки руками, пристроила тяжелый подбородок на них. Задумалась.

И чего этому белобрысому от нее нужно было? Кого он спасти решил? И как-то в обход основных властей, как-то неправильно. Разве так бывает? Разве так можно? Жену Ильи, говорит, решил спасти, помочь ей. А разве ей поможешь в такой ситуации? Она сама, может, и не убивала Катеньку, но муж ее бывший убил. А она могла с ним сговориться.