Медвежий Яр. Часть 1 - Алёна Берндт
– Ну скажите мне, – Жарков придвинул стул и уселся напротив Елизаветы, – Куда вы здесь, в Бобровке, пойдёте работать? Я слышал, вы растите сына одна, разве вам не нужна работа? Всё же у вас отлично получается, скоро и Виталий Васильевич вернётся, как только выпишут, и всё здесь будет, как и прежде. Не принимайте поспешных решений.
– Выпишут? – Лиза вопросительно уставилась на Жаркова, – Откуда это выпишут?
– А вы не слышали? А, ну да… что это я, мне же только что сообщили… Приболел наш Виталий Васильевич, воспаление лёгких подхватил. Положили в стационар, в областной поликлинике. Ну, там мигом на ноги поставят, не сомневайтесь. Так что, можно ваше заявление отправить в корзину, – весело, в своей манере закончил Жарков.
– Спасибо, что сообщили новости о Виталии Васильевиче. А заявление примите пожалуйста в работу. Сколько времени вам нужно на то, чтобы подобрать нового сотрудника? За это время я подготовлю всё для передачи, документы, эскизы и разработки, какие нужно будет отправить в район. Людмила Семакина меня замещала, когда я была в отпуске, она в курсе всех нюансов. Кстати, рекомендую рассмотреть её кандидатуру, если вас интересует моё мнение по этому поводу.
– Не особенно интересует? – сердито бросил Жарков, – Вы понимаете, что бросаете комбинат в непростой момент?! Это вас не красит, ни как специалиста, ни как гражданина!
Жарков искал на лице своей гостьи хоть какую-то тень смущения, но Лиза даже бровью не повела. Заместитель директора пробежался по кабинету, судорожно соображая, чтобы еще такого сказать этой упрямой женщине, которая уже поднялась со стула и направилась к выходу.
– Хорошо. Пусть так. Я постараюсь найти замену, но всё же надеюсь, что сейчас вы отправитесь домой, всё обдумаете еще раз, посоветуетесь с родными… И с Виталием поговорите. И всё же передумаете уходить.
– До свидания, Богдан Тарасович, – попрощалась Лиза и тихо прикрыла за собой дверь в директорский кабинет.
Когда она вышла на улицу, то отправилась она вовсе не домой. Обогнув холм, она направилась к белеющему на фоне серого осеннего неба храму, на территории которого она когда-то работала в мастерской.
Как будто ничуть не изменившийся за это время Николай Никифорович, только чуть больше сгорбивший плечи, встретил бывшую свою коллегу с радостью.
– А ведь я, Лизонька, уже месяца три, как один работаю. Алексей уехал, учится теперь в самом Ленинграде! Хочет стать настоящим реставратором. А у нас… что у нас, всё по-прежнему – со всей области привозят, и с музеев, и прочих мест хранения. С церквей, всё реже, конечно…. Я вот думал, что и нашу мастерскую перенесут в район, боялся этого. Ан нет, сказали, что пока там не имеют возможности организовать, помещений нет свободных. Так что держимся пока. А ты… порадуй меня хорошими новостями.
– Порадую. Я увольняюсь. Вот и зашла к вам, может быть, возьмёте обратно.
– Я с превеликим удовольствием, – сверкнул глазами Николай Никифорович, – Только сама пойдёшь ли? Алексей-то потому и уехал, что у нас только половину второй ставки оставили…. Ах, Лизонька, сейчас везде всё по-новому, перестройка, все что-то носятся, говорят – обновления какие-то будут везде. А что у нас обновлять? В реставрации что важно? Руки мастера, вот что. Ну и глаза еще, конечно, меня вот подводить начали глаза-то. А ты приходи, как документы на комбинате отдадут. Мы с тобой как сделаем – ты на ставку пойдёшь, а я на половину. У меня уж давненько пенсия, пора и отдохнуть хоть немного. Я уж и сам уставать начал. Хорошо, что ты пришла, я этому рад.
Лиза шла домой и думала, как же хорошо там, в маленькой мастерской, в которой ничего и не поменялось с того дня, как Лиза её покинула. Не её это – творчество… слишком сильно влияют на неё разные события, происходящие в жизни, а вот реставрация, здесь только точность движений и профессионализм играют роль и позволяют делать свою работу на отлично. Не вышел из неё художник, что поделать… Но как же приятно было видеть старую мастерскую, ту самую, где она когда-то встретила Мишу…
В субботу Лиза ехала на пригородном поезде в областной центр, навестить Виталия. Варвара и Екатерина Александровна упаковали ей целую сумку с гостинцами для больного, Варвара добавила еще свой собственный чай с липой и малиной, а сама Лиза прихватила для Виталия одну из его любимых книг из их библиотеки.
Утром выпал снег, и пока еще тоненькой вуалью покрывал мёрзлую землю. А в городе снега не было, только сероватая слякоть осталась от ночной метели, пронёсшейся над городом с приветом от зимы.
Лиза доехала до нужной остановки и направилась в приёмный покой, чтобы разузнать, в какой палате разместился нужный ей пациент и когда его можно будет увидеть. Узнав, что до разрешённого больничным режимом часа посещений остаётся еще больше часа, она присела на небольшую скамью в углу приёмного покоя и сняла перчатки с озябших рук. В голове крутились мысли, как же сказать Виталию о том, что она решила уйти из покрасочной мастерской…. Лиза решила, что сейчас, когда Виталий болен, подобные разговоры ему не нужны, это всё сможет подождать и до лучших времен. Потому она решила, что сначала посмотрит на самочувствие больного, и будет знать, что говорить, а с чем подождать.
– Я знал, что ты приедешь, как только узнаешь, – Виталий, изрядно похудевший, встретил Лизу радостной улыбкой, – Я сегодня звонил Агапову, чтобы он сходил в усадьбу и сообщил, что со мной всё хорошо. Он сказал, что видел тебя утром, когда ты на станцию поехала.
– Как ты себя чувствуешь? – Лиза немного смущалась от того, что соседи по палате глазели на них, – Тебя не пустили вниз, где зал для посещений, наверное, нельзя при твоём самочувствии?
– Лиза, не волнуйся, я себя отлично чувствую, температура невысокая, доктор говорит, что вовремя обнаружили воспаление и начали лечение. Я сегодня просился домой, на амбулаторное, но он сказал пока рано и вниз тоже велел меня не пускать, чтобы не продуло, там сквозняки.
Они вышли в небольшой коридор и устроились на стульях, которые стояли вдоль стены. В палате говорить было очень неудобно, а здесь хотя бы их разглядывали только прохожие пациенты.
– Ну, ты уже, наверное, слышала, что комиссия дала акт по проверке, – Виталий взял в свои руки Лизину ладонь, – Всё закончилось… Я боялся за вас, как вы это всё переживёте… Как Екатерина Александровна, как Федя и домашние?
– Да всё хорошо у нас. Я маме
