Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

Она едва слышно чертыхнулась и попробовала перенести карабин на прежнее место, но сильные пальцы перехватили ее запястье, забрали оружие, и Барсуков положил его уже себе за спину, проворчав при этом:

– Да спите вы, ради бога! Никто вас не тронет! – Он слегка повозился, устраиваясь поудобнее под своей курткой, потом, недовольно крякнув, сел и произнес в темноту:

– Давайте все-таки разведем костер! А то я никак не могу согреться!

– Но тогда вам придется согнуться в три погибели, чтобы ноги не попали в огонь.

– Они ни в коей мере туда не попадут, если вы позволите лечь к вам ближе, чем вы мне до этого позволяли.

– Но вы и так лежали слишком близко! – рассердилась Людмила и неожиданно для себя повторила:

– Слишком близко!

– Простите. – Она могла дать голову на отсечение, что в мужском голосе прозвучала откровенная насмешка. – Но я так замерз, а вы такая теплая. Это чисто инстинктивное чувство спящего человека – прижаться к чему-нибудь теплому и мягкому.

– Это я-то мягкая? – От возмущения она чуть не потеряла дар речи. – Что вы себе позволяете?

– Ничего противозаконного или оскорбительного для вашего самолюбия. – Барсуков, кажется, опять усмехнулся. – Не хотите же вы, чтобы я назвал вас ледышкой и сухарем?

– Единственное, о чем я вас прошу, – называйте меня Людмилой Алексеевной. Это для меня более привычно, – сухо ответила девушка, достала из нагрудного кармана коробок со спичками и передала его Денису. – Черт с вами! Разводите костер!

Через минуту огонь весело побежал по веткам, озарив зыбким светом их ночное убежище, а Денис перебрался ближе к Людмиле и с облегчением вытянул ноги:

– Возможно, вы поделитесь со мной полушубком, а то куртка мне коротковата, даже ноги не закрывает.

– Ну вы, подполковник, и фрукт! – произнесла с расстановкой Людмила. – Мало того что вы окончательно переместились на мою половину, так еще и полушубком пытаетесь завладеть.

– Если бы я пытался захватить ваш полушубок, то давно бы уже преуспел в этом. А вы бы сейчас куковали на морозе по ту сторону входа. Но я не обижаю женщин, поэтому предлагаю заключить договор о ненападении. При этом я обязуюсь не прикасаться к вам во сне, а вы позволите мне укрыться краешком вашего полушубка.

Людмила подбросила в костер несколько поленьев, поправила лежащий в изголовье рюкзак, помолчала некоторое время, потом кивнула:

– Ладно, вы и так уже из меня веревки вьете! Укрывайтесь полушубком! – Она вновь легла и слегка подвинулась, освобождая ему место.

Теперь Барсуков лежал почти вплотную к ней.

Людмила ощутила его дыхание на своей щеке и удивилась, что даже на расстоянии чувствует тепло, исходящее от его тела, как ей показалось, более горячего, чем пламя костра, согревающего им ноги. И она застыла в странном оцепенении, боясь пошевелиться, сдвинуться с места, чтобы ненароком не коснуться его.

Лежа на спине и вытянув руки вдоль туловища, сквозь полузакрытые веки она наблюдала, как сизоватый дымок костра исчезает в отверстии между камнями. Барсуков пошевелился рядом, его рука скользнула под ее рюкзак и невольно коснулась ее головы. Девушка испуганно вздрогнула и тут же услышала его слегка смущенный голос:

– Простите, Людмила Алексеевна! Нечаянно задел вас. Просто не знаю, куда руки девать! Вы меня в такие условия поставили…

– Я смотрю, вам вообще никакого послабления давать нельзя. То вы замерзаете и согласны на краешек полушубка, а теперь я же еще должна найти место для ваших рук!

– Обычно я сам нахожу для них место, – пробурчал Барсуков над ее ухом. И вдруг мужская рука легла ей на талию, и Людмила оказалась прижатой к его телу. – Не брыкайтесь! Я просто обниму вас, так будет гораздо теплее и мне, и вам. И мы вполне благополучно переживем эту ночь.

И снова совершенно неожиданно для себя она промолчала и даже не запротестовала, когда вторая его рука скользнула ей под голову и обхватила за плечи. Ей стало вдруг легко и спокойно, как не бывало, наверно, с тех пор, когда десятилетней девочкой она осталась без матери, с поседевшим от горя отцом и грудным Славкой на руках.

Никогда еще Людмиле не приходилось засыпать в объятиях постороннего, едва знакомого мужчины.

Она по-прежнему боялась пошевелиться, непроизвольно затаила дыхание. А когда все-таки решилась перевести его, из груди вырвалось нечто похожее на жалобный всхлип.

– Господи! Что с вами? – Теплая шершавая ладонь коснулась ее теки. – Вы плачете?

– Еще заплакать мне не хватало! – Людмила оттолкнула его от себя и села, вытянув ноги к костру. – Весь сон мне перебили.

Денис приподнялся на локте, внимательно посмотрел на нее:

– Еще неизвестно, кто кому сон перебил, – и тоже сел. На какое-то мгновение их ноги соприкоснулись, и, заметив, что Людмила поспешно отодвинулась в сторону, он усмехнулся:

– Не думал, что вы такая трусиха! Или впервые рядом с мужчиной ночуете?

– Не впервые, но всегда на гораздо большем расстоянии друг от друга. К тому же это обычно или сотрудники заповедника, или мои друзья.

– Стас Дробот, например? – спросил Барсуков с явным ехидством в голосе и, отвернувшись от нее, подбросил пару веток в костер.

– При чем тут Стас Дробот? – рассердилась Людмила. – Вы что ж, считаете, что у нас какие-то особые отношения? Смею вас заверить, на честь и достоинство вашего заместителя не покушалась и впредь этим заниматься не собираюсь! У него несколько другие интересы, и у меня, к вашему сведению, тоже!

– И кто же, если не секрет, является объектом вашего интереса? – Не секрет! У меня есть жених, которого я очень люблю и скоро выйду за него замуж.

– Он живет в Вознесенском?

Вместо того чтобы рассердиться на его чрезмерное любопытство, девушка вдруг сказала:

– Нет, он учится в аспирантуре. В заочной.

И преподает в университете. В краевом. Он тоже биолог, как и я.

– А что ж вы не пошли в аспирантуру? В двадцать семь еще не поздно. Я не думаю, что у вас для этого не хватило бы способностей. По крайней мере, в вашем возрасте мало кто занимает должность зама по науке, и, насколько мне известно, вы весьма неплохо с ней справляетесь.

– А что вам еще известно? – Людмила рассердилась. Эта поразительная осведомленность ей не совсем понравилась, особенно в той ее части, что касалась се возраста и умственных способностей. – Я вижу, вы тоже неплохо справляетесь со своими обязанностями. Даже здесь умудряетесь найти тему для допроса.

– Не пойму, почему вы все время ершитесь, Людмила Алексеевна? – неожиданно мягко спросил Барсуков. – Не хотите – не отвечайте. Только мне удивительно, почему такая красивая девушка – и до сих пор не замужем?