Сотерия - Яна Бендер
– И что же? Ты больше никого не нашел?
– Я больше никогда не разговаривал ни с одной девушкой, кроме тех, кто обитает здесь, пока к моему дому не пришла ты…
– В общем, опять я во всем виновата!
– Разве я тебя упрекнул?
Он внезапно встал из-за стола.
– Что с тобой? – спросила я.
– Хозяин идет. Мне пора.
И правда, как только Элим скрылся в гуще леса, на тропинке, ведущей к дому, показались Герман и Ангелина. Они прошли за стол. Он занял свое место, а она села по правую руку от него, напротив меня.
– У нас был гость? – поинтересовался он у меня.
– Был, но недолго… – виновато созналась я.
– Что ж, следует заметить, что у него повышенный интерес к общению с тобой.
– Может быть, ему просто скучно? Как и мне? – возразила я.
– Ладно, общайтесь. Он мне кажется безобидным.
– Тебе кажется, – усмехнулась я.
– Маленькая моя девочка… – нежно произнес Герман.
Я посмотрела на Ангелину, которая как-то по-доброму улыбалась.
«Мы подружимся» – подумала я и сделала глоток чая.
15.21.
Герман проснулся раньше меня. На улице было пасмурно. Я недовольно поежилась. Кажется, за эти каникулы я высплюсь на несколько лет вперед.
Я внимательно посмотрела на него.
«Что-то не так?» – прочитала я по губам.
– Нет, все хорошо, – ответила почти неслышно я.
Ваня сидел в углу у двери и что-то читал.
– Уже проснулись? – заметил он нашу активность.
– Не до конца, – пробормотала я.
– Что снилось? – поинтересовался санитар, помогая Герману спуститься в кресло-каталку.
– Да так…
– Понятно, – он недовольно посмотрел на пациента, – опять твои штучки!
– Нет. Не его! – попыталась защитить я своего подопечного.
– Ты не всё знаешь! – возразил мне мой коллега
Герман сильно ухватил его за руку.
– Что? Не позволишь сказать ей правду?
Пациент устало вздохнул и отпустил санитара.
– Пойдем, – позвал меня с собой Ваня.
15.43.
Мы пришли в комнату для персонала.
– Что ты хотел мне рассказать? – заинтересованно спросила я.
– Помнишь, я говорил тебе в первый твой день здесь о враче, которая работала с ним, а потом покончила собой?
– Помню. Она сидела в моем кабинете, и ты спросил суеверна ли я.
– Так вот. Она была строга с ним. Пичкала таблетками, вводила нейролептики силой, даже пару раз проводила электрошок. В принципе, лечила традиционно, но с особой злобой и ненавистью к нему.
– И что?
– Она говорила нам, что он каждую ночь приходит к ней во сне. Сначала он просто просил отменить все эти пытки, но она была жестока. И вот, перед её кончиной ей снится сон, в котором он её предупреждает, что дает ей последний шанс. Она его проигнорировала. И на следующий день провела электрошоковую терапию. Следующей ночью она умерла. Находясь во сне, «вышла в окно» с тринадцатого этажа.
– А при чем здесь Герман? – в полном недоумении выпытывала я.
– Он проникает в сны. Понимаешь? Поэтому послушай моего совета, не доверяй ему так безоговорочно, как ты это делала до сих пор.
16.03.
Ваня пошел к своим коллегам, которым нужна была помощь в купировании приступа какого-то буйного больного. Я же отправилась в палату к своему подопечному.
Сев напротив него через стол, я постаралась заглянуть в его глаза. Он старательно их прятал.
«Он тебе всё рассказал?» – прочитала я по губам.
– Что ты подразумеваешь под словом «всё»?
«Про ту врачиху?» – подняв на меня вызывающий взгляд спросил он.
Я прочитала насмешку на его лице. Он ничуть не раскаивался, даже наоборот. В его глазах блеснул огонек презрения ко всему человеческому роду.
– Да.
«И что же? Теперь ты упрекаешь меня за это? Возненавидишь? Будешь относиться ко мне так же, как и она?» – он зло усмехнулся, и я увидела, что он уже готов причинить мне столько же боли, сколько причиню ему я, если встану на её сторону.
– Нет. Я тебя ни в чем не обвиняю.
Его взгляд резко изменился. Сначала он стал растерянным, но потом наполнился надеждой и теплом.
– Ты её предупреждал, – продолжила я, – и не раз. Она была с тобой жестока, ненавидела, издевалась. Ты всего лишь защищал себя. Пусть и доведением до самоубийства.
Он смотрел на меня и улыбался.
«Я думал, что ты не поймешь этого!»
– Ты считал меня глупой? Или таким же палачом, как и она? Разве я произвожу такое впечатление?
«Нет. Кстати, в моем мире тебя ждет сюрприз!»
– Какой?
«Увидишь».
– Что тебя беспокоит? – я пыталась уйти от мысли о том, что он был столь жесток с предыдущим врачом.
«Коснись моего сердца, прошу. Открой мне мою истину, ту, которую я должен знать, ведь я теряю себя, объявляю себе бойкот, отрицаю свое существование! Спаси меня…»
– Я только этим и занимаюсь, – постаралась я успокоить его страх.
Теперь я с нетерпением ждала ночи, а пока мы продолжили развивать его речь.
18.02.
Ваня зашел в палату и позвал на ужин.
Все, как обычно, картошка–пюре и гуляш. Меня вывел из себя этот отвратительный вид еды, и я пошла, взяла порцию для персонала. Поставив ее перед Германом, я отнесла его нетронутый поднос на кухню.
Санитары и повариха недовольно на меня покосились, но ничего не сказали. Мне тяжелее, чем им. Намного.
18.44.
После ужина мы вышли на улицу. Ваня остался с коллегами, а я повезла Германа.
Мне ужасно хотелось узнать, что меня ждет в его мире, но спрашивать его об этом я не стала.
Он молча осмотрел сад. Я подвезла его к скамье, села напротив него.
«Зачем ты идешь против системы?» – поинтересовался он.
– Что ты имеешь ввиду?
«Все эти показательные восстания, возвращение и обмен порций…»
– Меня бесит их отношение к пациентам!
«Научи их относиться иначе…»
– Ты прав. Я должна всё изменить.
Я встала и собиралась пойти, но он меня остановил.
«Куда ты?»
– Изменять мир к лучшему.
«Все уже ушли. Завтра будешь устраивать революцию».
Он потянул меня к себе, и я упала на его колени.
«Потанцуем?» – задорно улыбаясь, предложил он.
– Мы так уже танцевали…
«Я окрепну, и мы потанцуем, как положено… А пока, довольствуйся этим».
Я обвила руками его шею, а он начала вращать кресло в каком-то, одному ему известном, темпе. Я смеялась, радуясь этому.
Мы долго
