Светлана Демидова - Рейтинг лучших любовников

Они обе его тоже сразу узнали.

– Ты? Боже… – растерялась Да.

– Антон? – удивилась Дара.

Зданевич смотрел на женщин и видел, как они обе похорошели. Особенно Да. Пожалуй, время сработало в ее пользу. Она стала даже интересней Дары. Живописней и, пожалуй, сексуальней. Теперь в большом ходу это слово.

– Ты п-пришел… з-зачем? – с трудом проговорила Да.

– Я пришел от фирмы «Драйвер». Кто из вас вызывал компьютерную помощь?

– Компьютерную помощь… – повторила за ним Да с теми самыми интонациями, с которыми в юности умоляла его о любви. – Я вызывала… У нас нет… этого… как его… старта… Ну… в общем, компьютер не включается… хотя кое-какие индикаторные огоньки мигают…

– Где он? – Зданевич чувствовал, что и сам с трудом сохраняет самообладание.

– Там… В другой комнате… Пойдем…

Да провела его в маленькую комнату. Дара за ними не пошла. Антон увидел компьютер и без лишних слов занялся им. Он снял боковую панель системного блока и сразу понял, что неполадка пустяковая. Он этому обрадовался до дрожи в коленях. Сейчас в две минуты все будет исправлено, и он вырвется из этого дома, где на него с такой немыслимой силой навалилось прошлое, что стало тяжело дышать.

И зачем Да стоит за спиной? Мастера всегда лучше оставлять одного. Он с трудом вытерпел присутствие женщины еще минуту, резко развернулся к ней и сказал:

– Ну что ты стоишь над душой?

Он хотел сказать: «Мешаешь!», но увидел глаза Да и не смог. В них плескалась любовь. Неужели все это время она любила его? Нет! Не может быть! Наваждение! Он сразу понял: ее дом – полная чаша. Вон и свадебная фотография на стене: Да и очень приятный молодой человек. Оба улыбаются. Оба счастливы. Наверняка есть и дети. Комната, правда, какая-то безликая, не поймешь, кто здесь живет, дети или родители, парни или девчата. Все вылизано, стерильно и очень модно.

– Я слишком давно тебя не видела, – ответила Да.

– И что? – он намеренно говорил с ней грубо, чтобы она поскорее оставила его в покое, если, конечно, теперь возможен какой-нибудь покой.

– Я рада, что снова увидела тебя. Я даже не могла подумать, что буду так рада.

Зданевич отвернулся от нее и занялся компьютером. Да не уходила. А он уже и сам не знал, хочет ли, чтобы она ушла. Он не любил ее в юности. Он, упиваясь ее телом, мстил Даре, которая, не объясняя причин, бросила его. Петербург тревожил Антона тем, что в нем жила Дара, у него чуть не разорвалось сердце, когда он увидел ее в этой квартире. Но сейчас с ним рядом стояла Да и волновала его, как никогда в юности.

– Мы можем увидеться где-нибудь, помимо моей квартиры? – напрямик спросила его в спину Да.

– Зачем? – буркнул он, не оборачиваясь.

– Так… Поговорим…

– О чем? – Он задавал ненужные вопросы и знал это.

– О том, как прожили эти годы. – Да, как и раньше, была с ним необыкновенно терпелива.

– Тебе разве интересно?

– А тебе разве не интересно? Я могу рассказать тебе и про нее, – женщина кивнула в сторону комнаты, в которой оставалась Дара.

– Не стоит, – глухо ответил он, хотя и не видел кивка Да. Разумеется, он сразу понял, кого она имела в виду.

Антон поставил на место боковую панель и все так же, не поворачиваясь, сказал:

– Готово.

– Сколько я должна?

– Нисколько.

– То есть ты починил мне компьютер даром? – усмехнулась Да.

Зданевич вздрогнул, потому что ему показалось, что она назвала выдуманное им для ее подруги имя. Она не должна знать его! Неужели Дара выдала ей все их секреты? А почему бы и нет? Они по-прежнему подруги, а со времен их школьной юности уже прошло чуть ли не двадцать лет. Все быльем поросло. Для них…

– Ты слышал, что я спросила? – вывела его из задумчивости Да. – Ты починил мне компьютер даром? По старой памяти?

Зданевич взял себя в руки и ответил:

– Я не чинил. Если бы твой… муж снял эту панель, то сам догадался бы, что надо сделать. Это не поломка, а так… недоразумение.

– Я думаю, тебя не похвалят в твоем «Драйвере» за то, что ты не взял денег.

– Пусть тебя это не заботит. Я пойду, – буркнул Зданевич и направился к выходу из комнаты. Сердце ворохнулось в груди встревоженной птицей. Он сейчас опять увидит Дару.

В комнате ее не было. Зданевич растерянно обернулся.

– Она ушла, – отметила Да и снисходительно улыбнулась. – Тебе жаль?

Он не ответил. А она вдруг, как Дара в школьном гардеробе, обвила его шею руками. Только поцелуй ее опять был не Дарин. Он был таким страстным, что у Зданевича потемнело в глазах. Он сжал ее в объятиях и совершенно не мог понять, кого целует: Да или Дару. С трудом заставив себя оторваться от женщины, Зданевич вылетел из квартиры, так и не согласившись на встречу. Он чувствовал себя предателем, обманщиком и негодяем. Только вчера он написал большое письмо Ольге и выслал денег на переезд. Отвратительнее всего было то, что он целовался не с той, от одного вида которой у него слабели колени. Почему он опять поддался Да? Но, черт возьми, как она похорошела! А поцелуи ее и в юности были хороши. Может, ну ее, Дару? А Ольга? А что Ольга? Они прожили вместе восемнадцать лет, и все восемнадцать он вел себя безукоризненно. Разве не заслужил тем самым право немного пожить для себя?

Откуда взялся Зданевич? Я почему-то думала, что никогда больше его не увижу. Какой кошмар! Это конец моего спокойствия и, может быть, даже жизни. Как я любила его… Как никого и никогда! Да что там любила! Я, оказывается, не переставала его любить. Я это сразу поняла, когда его увидела. Весь мой мир, созданный за время его отсутствия, оказался фальшивым и ненастоящим. Да что там – оказался! Я всегда знала, что живу иллюзией. Я должна была быть замужем только за ним! И ребенок мой должен был быть только от него! Как я могла допустить до себя другого мужчину?

Все остальные заботы показались мне несерьезными. Даже проблемы наших с подругой детей как-то сразу отошли на второй план. Неужели я плохая мать?

Судя по всему, она тоже плохая мать. Я заметила, что стало с ее лицом, когда она увидела Зданевича. А что, если… Что, если он и она… Нет!!! Если я застану их вместе, мое сердце разорвется на части. Надо непременно что-то предпринять. И я, кажется, знаю, что…

Антон Зданевич как раз собрался ехать на очередной вызов компьютерной «скорой помощи», когда его позвали в комнату, где обычно принимали клиентов. С другой стороны стойки стояла Дара. Она была очень напряжена и очень красива. Блестящие темные волосы спускались почти до середины спины. Одна, отливающая металлом прядка отделилась от остальных и изысканно прочертила высокий бледный лоб и такую же белую щеку. Под тонкими бровями вразлет влажно блестели большие глаза, кроваво алели губы. В юности она почти не употребляла косметики. Сейчас ее лицо вполне подошло бы для обложки какого-нибудь модного журнала. На Даре была надета коричневая кожаная куртка со множеством «молний». Над ее воротником ярко белел тонкий джемпер.