Алла Полянская - Одна минута и вся жизнь

– Как мы назовем ее? – Стас смотрит на дочь, не веря собственным глазам. – Она такая красивая!

– Надо назвать ее в честь кого-то из родственников. Например, в честь твоей бабушки, пусть будет Дарина. – Лидия Петровна уже все для себя решила.

– Или Катюшей. – Вячеслав Петрович усмехается. – Чудесное имя, могу вас заверить.

Они с Лидией Петровной смотрят друг на друга, и Екатерина Сидоровна понимает, что нашла коса на камень. Эти двое не уступят друг другу.

– Не надо споров. – Дана знает, как избежать конфликта. – Девочка родилась в день святой Анны, так что не о чем тут и говорить.

Лидия Петровна сердито поджимает губы. Не о такой невестке она мечтала, когда растила сына в одиночку. Ей хотелось, чтобы женой ее Стасика была ни много ни мало – сама королева. А тут – своенравная девчонка, дочь богатых родителей. Такая не сварит, не приберет, да и вряд ли соблюла себя до свадьбы.

Лидия Петровна была не глупой и не ограниченной. Но она гордилась родом покойного мужа – старинным дворянским родом Ярошей, известным тем, что из него выходили военные и юристы. Муж Лидии Петровны был адвокатом, он умер, когда маленькому Стасику исполнилось пять лет, и Лидия Петровна больше не вышла замуж, чтобы не травмировать сына появлением в доме чужого мужчины.

Лидия Петровна вырастила сына сама, а ее женская судьба так и осталась неустроенной, поэтому она очень враждебно относилась к любым девушкам, которые появлялись рядом с обожаемым сыном, а появлялись они постоянно, Стасик рос удивительно красивым и умным. Он понимал, что мать не даст ему жить собственной жизнью. Он безмерно любил ее, но не позволил подавить себя, кровь мужчин рода Ярошей говорила в нем все сильней, и он принял решение. Отслужив в армии, Стас уехал учиться в Питер.

Лидия Петровна отчаянно противилась его решению, но Стас остался непреклонным, и мать смирилась. Когда появилась Вика, Лидия Петровна не возражала, девушка ей понравилась: красивая, воспитанная, тихая. Такую невестку можно контролировать. Появление Даны в жизни сына выбило Лидию Петровну из колеи. Мало того, что девчонка открыто жила с ее Стасом, так еще и родители это, похоже, одобряли. Когда же она поинтересовалась у сына, первый ли он у Даны, Стас вдруг взглянул на нее отчужденно и холодно.

«Вот так – вырасти сына и отдай, – думала Лидия Петровна. – Сколько сил положила, всю жизнь ему отдала, вон какой вырос – и для кого?»

Невестка не нравилась ей. Какая-то странная. Молчит, днями где-то ходит, лезет в дела Стаса, что-то ему советует, лучше бы… Что «лучше», Лидия Петровна и сама не знала. Сваты ей тоже не очень нравились. Сваха – ничего, а вот Вячеслав Петрович тот еще тип. И дочка ему под стать.

– Мама, ты когда уезжаешь? – Стас понимает, что ситуация накаляется.

– А что, уже наскучила?

– Нет, но у тебя работа…

– Дело терпит. Я продам магазин и перееду поближе к вам. Надо же помочь Дане с ребенком.

– Спасибо, Лидия Петровна, я отлично справлюсь сама. – Дана мило улыбается. – Я все всегда делаю сама.

Вячеслав Петрович переводит дух. Дана умеет разрядить обстановку, этого у девочки не отнять. Хитрая кошечка, ничего не скажешь. И сваха тоже хороша. Он дом для дочери не затем строил, чтобы девочка жила в нем со свекровью, этого еще не хватало. И чем ей не нравится Дана? А ведь не нравится, это видно. Идиотка, пусть только заденет его девочку!

– Значит, выгоняете мать?

– Ну, почему же? – Стасу неприятно и немного стыдно за мать. – Но две хозяйки в одном доме – это лишнее, мама. Дана отлично справляется.

Лидия Петровна долго плакала в своей роскошной комнате для гостей. Она – чужая в доме собственного сына. Капризная девчонка здесь хозяйка. И она главная для Стаса. Как теперь жить на свете?

– Знаете, сваха, вы напрасно плачете. – Голос Екатерины Сидоровны выводит ее из полузабытья. – Чего плакать? Дети счастливы, живут душа в душу, дай бог всякому, у нас с вами теперь есть внучка. Мы с отцом никогда не лезли к детям с советами или указаниями – и вы не мешайтесь, так лучше. Они сами разберутся.

– Я не мешаюсь, я хочу помочь.

– Попросят – поможете. Не по нраву вам Дана, мы с отцом видим, Стасик любит ее и счастлив. Это его жизнь, а вам бы свою надо устроить. Вы ж молодая еще.

– Я ничего против Даны не имею…

– Не надо, сваха. Мы Стасика приняли как сына, как своего ребенка, разве плохо ему? А вы чем недовольны? Что командовать здесь не будете? Так и не будете, я свою дочку хорошо знаю, они с отцом такие, на них где сядешь, там и слезешь. И зачем вам командовать? Разве это детям счастья добавит?

Тихий голос Екатерины Сидоровны успокоил Лидию Петровну, и она вдруг рассказала ей о себе все, как есть. И как тосковала по мужу, как искала его черты в других и не находила, как замкнулась на Стасике. Все выложила в эту ночь Лидия Петровна женщине, ставшей волею судьбы ей родственницей. И на душе стало легко и светло, а Екатерина Сидоровна слушала и качала головой.

Через два дня Аннушку окрестили. Крестным отцом стал Вадик Цыбин. Потом родители уехали домой, забрав с собой Лидию Петровну – погостить.

9

Питер прекрасен ранней осенью. Жара отступает, небо становится холодным, в воздухе пахнет увядающей листвой. Питер вообще прекрасен. Старые здания вперемежку с зеркальными небоскребами, тенистые улицы, уютные кафе, запах кофе и ностальгии по чему-то нездешнему, что было когда-то, но мы этого не видели.

Поезд прибыл на вокзал туманным утром. Заспанные проводницы, дыша перегаром и нечищеными зубами, открыли двери. Люди с бледными помятыми лицами начали неуклюже выбираться на перрон, волоча за собой багаж. Из общих вагонов доносился явственный запах конюшни.

Вагон СВ тоже открыл свой зев. Импозантные бизнесмены в шикарных костюмах выносили на перрон кожаные кейсы и дорогие чемоданы. Здесь ехала совсем иная публика, у приветливой провод-ницы был ухоженный вид.

Последней на перрон сошла высокая молодая женщина в дорогом черном плаще и сапожках на шпильках. Ее каштановые, коротко стриженные волосы уложены таким образом, что ночь, проведенная в поезде, совсем не повредила прическе. Зеленые глаза смотрят холодно и отстраненно. Волосы оттеняют необычайно бледное лицо. Впрочем, у рыжих часто бывает именно такая белая кожа.

– Услуги носильщика? – Бойкий паренек увидел потенциальную клиентку.

– Спасибо, не надо.

У нее нет с собой багажа, если не считать небольшого кожаного чемодана, совсем нетяжелого. Женщина идет по перрону, поднимается по ступенькам, ее каблучки отбивают дробь по блестящим плитам пола здания вокзала. Осень пока пощадила город, слякоти нет. Женщина слегка улыбается уголками губ. Она не любит слякоть.