Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
Зачем это было? Для чего? Чтобы ответственность раздавила его? Ответственность, которую он не хотел, но не мог не принять на себя. Проклятое слово, надевающее цепи на руки и ноги, слишком тяжелые, чтобы двигаться, и ошейник на шею, не дающий дышать. Он бежал от нее всю жизнь, считая, что если делаешь что-то из желания сделать – это свобода, а если от невозможности не сделать – это плен, это рабство, это несвобода. Получается, сейчас он принял свободное решение расстаться со своей свободой?!
Тяжесть в груди только увеличилась. Он принял решения присматривать за ней тогда, когда у нее появился сын, зная, что может этого и не делать, угрозы не было никакой, или он о ней не знал, и в этом случае, подумал он, как и во многих других, незнание как раз освобождает от ответственности. Вот почему говорят: меньше знаешь – крепче спишь. А теперь опасность была, он это знал, и это знание вызвало то, что пугало его в жизни больше всего – ответственность, потеря свободы. Этот груз просто раздавил его, и он знал, что при кажущемся наличии выбора, его нет. Жизнь – жестокая сука, она предлагает умирающему от жажды стакан с отравленной водой, и он это знает, но ведь «выбор всегда за тобой», да?
И он выбрал, глядя на заходящее солнце, он думал о том, что сиюминутное удовольствие от глотка холодной, но отравленной воды не стоит того. Он думал о том, что будет блуждать по пустыне, изнемогая от жажды и солнечных ожогов, и, возможно, найдет оазис или встретит кого-то, кто утолит его жажду и не попросит взамен жизнь.
Он думал о том, что ставит и себя под удар, потому что в случае реальной опасности будет вынужден выйти из тени. Но это сейчас пугало его как раз меньше всего. Он представлял дни, наполненные несвободой, ожиданием бури, которая может и не разразиться. Он представлял свою жизнь, где он был должен, был обязан, и снова ощущал неподъемную тяжесть на своих плечах, она мешала дышать, двигаться, жить. Он ненавидел Фатиму, ненавидел себя, ненавидел, художника и того, кто его убил.
День угасал, золотистые облачка над морем стали розовыми, потом фиолетовыми, а теперь превращались в серые пятна. Пророк начал замерзать, но по-прежнему не мог заставить себя двинуться с места. Здесь всё началось, подумал он, но всё в этом мире состоит из двух половин, так что на самом деле здесь еще и многое закончилось, на этом самом месте. Для Фатимы – самое крупное дело и эпоха без свидетелей, для художника – жизнь, для него – свобода.
И глядя на блекнущие краски дня, Пророк думал о том, что не знает, чего больше хочет сейчас: чтобы неведомый враг Фатимы никогда не нашел ее и не пошел в атаку, или чтобы он сделал это поскорее, потому что на самом деле он предпочел бы рискнуть жизнью – может и потерять ее, да, это не игра и не кино – но стать свободным, чем прожить долгие спокойные годы в цепях.
Глава 6
1
Несмотря на великолепный вид, она испытывала противоречивые чувства. Грусть, немного страха, душевный подъем и горящее желание действовать, восторг от новизны и ждущих впереди новых горизонтов и сожаление об ушедшем. Но это было мое решение, подумала Фатима, подходя к огромному панорамному окну на 10-м этаже, и я всё еще уверена в нем на все сто… а это – так, остаточные явления. Наркоманы тоже бояться жить без наркотика, бояться, что не смогут стать теми, кем хотели, не смогут заполнить то место, которое раньше занимала зависимость… что ж, она-то уже давно позаботилась о том, чтобы этой пустоты вообще не возникло. Даже сейчас, когда все дела по полному исчезновению Фатимы еще не были до конца улажены, она уже смотрела вперед и строила планы, у нее была куча идей! И, что самое приятное, куча времени и ресурсов для их реализации. Кажется, в мире людей это и зовется счастьем, подумала Фатима и улыбнулась.
Она решила обосноваться здесь, на последнем этаже своей гостиницы, раньше эта комната была роскошным люксом, теперь здесь будет ее кабинет. Временно, конечно, она уже присматривала подходящие места в городе, но на начальном этапе это место прекрасно подойдет. Боюсь только, подумала она, глядя на лежавший перед ней город и темную громаду воды, вид будет мешать дисциплине. Она снова улыбнулась, точно зная, что после стольких лет в шкуре Фатимы, понадобится что-то намного более сильное, чтобы пошатнуть ее дисциплину, что-то, сравнимое по силе с атомной бомбой. А с другой стороны, сказала она сама себе, теперь я могу быть не такой дисциплинированной, я могу вообще не работать, могу делать всё, что захочу, потому что теперь я свободна. И богата, добавила она про себя, очень богата.
И это первое, чем она начала заниматься в своей новой жизни – она заработала огромное состояние, часть его она собиралась легализовать со временем, часть же (да, проект «Фатима» исчез и прекратил свое существование, но не сущность) она скрыла, как и новую личность, свой путь отхода на экстренный случай. Потому что под этим дорогим костюмом и накрашенным лицом Фатима продолжала жить, мыслить и наблюдать. Пока только наблюдать. В первые дни своей новой жизни она снова создавала оболочку для еще одной новой жизни, надеясь, что им с Яном не придется ее надевать, надеясь, что она больше никогда не поменяет имя и не станет призраком.
За две недели она успела перевезти сюда немало вещей, ей вдруг понравилось неспешно ходить по магазинам и покупать всё, что понравится, всё, что радует глаз, в конце концов, она все годы копила деньги, но не могла использовать их по прямому назначению – жить полной жизнью, а теперь начала наверстывать и, кажется, входила во вкус. Так в кабинете появилась статуэтка амазонки с копьем, несколько картин, которые поднимали ей настроение, шикарный диван, его она поставила рядом с окном, чтобы иметь возможность любоваться видом с комфортом, целая мини-кухня с самыми вкусными на ее взгляд деликатесами, а также первоклассная стереосистема – она полюбила закаты и полуденное небо в сопровождении музыки. Да, она делала всё, чтобы новая жизнь стала ей домом, чтобы в ней было комфортно, чтобы не оглядываться и не сожалеть.
Она даже поставила на рабочий стол фотографию Яна, хотя не
