Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
– У Бога нет других рук, кроме наших, – глубокомысленно завершил свой доклад Максимус, – а высшая справедливость – не молния с неба, она всегда действует через людей. И этот шанс – это справедливо.
Анатолий с благодарностью посмотрел на друга и пригласил его стать свидетелем чуда. Во-первых, хотелось разделить с кем-то такой важный момент, поворотный момент всей его жизни; во-вторых, ему всё же хотелось перестраховаться, он и сам не знал, почему, но этот тип заставлял его нервничать, ему не хотелось оставаться с ним наедине в своем доме. Нет, он, конечно же, не думал, что тот украдет картины или еще что… просто хотелось иметь группу поддержки, вот и всё.
– Ты бы переставил свой скутер, – Анатолий нервничал, выглядывал в окно в малюсенькой кухне- прихожей, но на улице не было ни души. Только молчаливые соседские дома в вечерней дымке и сияющий скутер Максима. В теплое время года он передвигался исключительно на нем, в холодное – на раритетном Москвиче 2141, доставшимся от деда. – Он на машине, а там места для парковки нет.
– Пусть поставит около тротуара, – заявил Максимус, не отрываясь от телефона, там у него всегда кипела жизнь. – Пусть знает, кто тут хозяин.
Анатолий покосился на друга, но ничего не сказал, бунтарство было в крови Максима, как красные кровяные тельца, никуда от этого не денешься. И, опять же, приятно иметь такого твердого парня рядом, когда этот журналист, умеющий и любящий жестко играть, начнет бродить по дому, оценивать картины и раздавать указания, как встать в кадре. Главное, чтобы Макс не перегнул палку, решил Анатолий, он отошел от окна и посмотрел на часы над маленьким столом, за которым он ел. Ровно 7. Опаздывает, начал он, но не успел закончить мысль – в дверь позвонили.
– Ты вроде говорил, что он на машине, – Максим оторвался от телефона, почему-то нервозность друга передалась и ему. – Я не слышал мотора.
Анатолий пожал плечами и молнией метнулся к двери. Наверное, это не он, сосед или очередной свидетель Иеговы… Но, подходя к окну возле входной двери, он увидел знакомый силуэт, внутри всё похолодело. Это, несомненно, был тот самый журналист.
***
Первое, что бросилось Вадиму в глаза – уродливая, дикая помесь панка и маменькиного сынка. Существо сидело в кресле, вальяжно раскинув длинные ноги в широченных джинсах. Оно демонстративно смотрело в экран смартфона, даже не подняв головы на звук открывающейся двери и голоса.
– Проходите, – художник сменил рубашку на какую-то пеструю майку, браслетов, казалось, стало еще больше. Скоро он не сможет руки поднять, подумал Вадим и подавил улыбку.
– Хорошие новости, – сразу к делу перешел Вадим, – я отправил Эльвире Аслановне твою Венеру. Она хочет видеть остальное.
– Отлично!
Домик был как игрушечный, комнатки были настолько маленькими, что в кухне-прихожей едва умещались двое взрослых мужчин. Зайдя, Вадим с любопытством посмотрел на сидящего маменькиного панка, как он его окрестил, тот демонстративно игнорировал его.
– Вы без машины? Я не слышал мотора, – сказал художник, похоже, не зная, как себя вести.
– Да, в паре кварталов отсюда колесо лопнуло, – рассеяно ответил Вадим, с нескрываемым интересом разглядывая обстановку. – Прокатные машины – убитые, но не похороненные.
Художник выдавил вежливую улыбку.
– Это мой друг, Максим, – представил он существо в кресле. – Макс, это тот самый человек, купивший Венеру.
– Привет, – очкастый панк наконец поднял голову, оглядел Вадима претенциозным взглядом, махнул татуированной рукой и вернулся к созерцанию гаджета.
Чудовищный придурок, вынес вердикт Вадим. Тем приятнее будет свернуть его тощую шею. То, что вместо одного его ждали двое, нисколько его не удивило. Барашкам свойственно сбиваться в стада, так они чувствуют себя безопаснее. А то, что они почуяли хищника – это рефлекс, данный природой для выживания.
– Это твой скутер перед домом? – поинтересовался он, спрашивал не просто так.
– Угу.
– Что ж, – он переключился на главного героя вечера, – время не ждет, а Эльвира Аслановна как раз ждет, так что начнем.
– Картины в гостиной, – Анатолий, чувствующий, как сердце подскакивает гуда-то в горло и начинает там трепыхаться, как мотылек, пойманный в паутину, указал на крошечную комнату, соединенную с кухней-прихожей.
Вадим шагнул вперед, гостиная размерами походила на чулан, а теперь, вся заставленная картинами, она и вовсе перестала напоминать комнату для приема гостей. На пути возникли раскинутые ноги панка-ботаника, Вадим решительно перешагнул одну, вторую этот наглый сосунок тут же убрал. Вадим внимательно осмотрел комнатку, крошечный диванчик, одно кресло – занятое этим диким миксом бунта и послушания – советская стенка с посудой и небольшой плоский телевизор, прикрепленный к стене. И множество картин в рамах, на полу, на диване, на стенке, прислоненные к креслу, к стенам. Да этот сукин сын малюет, как электровеник, удивился Вадим, жадным взглядом он бегал по картинам, ища ту самую, но ее здесь не было. Волна злости взметнулась в голове, попыталась накрыть сознание, Вадим ей не позволил. Пока.
– Вижу, ты плодотворно работал, в лени тебя не упрекнешь. Это хорошо. Тот, кто думает, будто на вершине мира люди возлежат на шелковых подушка и пьют Дом Периньон Роуз Голд – никогда там не окажется. Нет, друг мой, там пашут, как проклятые… а вот в свободное время пьют Дом Преиньон и закусывают Уайт Стилтон Голд.
– Что это? –Подал вдруг голос из кресла маменькин панк.
– Сыр с золотой стружкой. – Ответил Вадим не поворачиваясь.
– А на фига есть сыр с металлом?
Вадим не удостоил его ответом.
– Тесновато, зато правдиво, – вынес вердикт Вадим. – Теперь покажи гараж, там ведь самое главное, – он сделал паузу, думая, что сейчас близок к кристальной честности как никогда. – Там твоя студия.
– Для этого придется выйти.
– Ну, тогда с гаража и начнем съемки. – Бодро заявил Вадим и направился к выходу.
Панк так и остался в кресле, но на этот раз убрал свои грабли с дороги еще до того, как Вадим приблизился. Учится, подумал он, и это хорошо. Как там говорят: лучше умереть познавшим, чем невеждой? Как-то так.
Они вышли из домика, художник неожиданно направился к низкому забору и такой же крошечной низенькой калитке, что отделяли его владения от тротуара и короткой подъездной дорожки, и запер ее на щеколду.
– Я ждал вас,
