У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко
— Правильная! — снова вздыхает главред. — С принципами и с… — Договорить он не успевает.
После двух ударов в дверь, та распахивается.
— Шеф, не занят? — доносится знакомый голос.
— Кира, а я вот, собственно, хотел… — начинает мямлить Ломоносов.
— Вась, последний материал — полное дерьмо! Фотографы вообще видели, что снимали? Я на телефон лучше делаю!
Причина моей недавней контузии подлетает к столу главного редактора и веером бросает фотографии.
— Кир, я бы хотел тебя с кое-кем познакомить. — Ломоносов приминает свои буйные кудри.
Лишь после этого восходящая звезда отечественной журналистики решает посмотреть в сторону гостя — меня.
— А мы уже знакомы! — Самсонова скрещивает руки на груди. В глазах ни намека на испуг. — Ярослав Борисович Вольский. Вы по делу или жаловаться явились? — Она оборачивается к своему начальнику: — Если что, я могу все объяснить. ____
* Ломоносов — главный редактор из романа "Противостояние" https:// /shrt/tC2p
Глава 3
Кира
Вечер того же дня
Мой первый муж вначале сказал: «Давай разведемся!» — и только после этого прыгнул в постель к любовнице. Со вторым, к сожалению, пришлось испытать весь спектр эмоций, положенных брошенным женщинам.
— Слушай, ну он все же урод. Трахнуть твою племянницу — это вообще запредел! — охает моя подруга и одновременно соседка по гаражу Ира.
— Пределов нет.
— Эта коза тоже хороша! Ты ее в дом впустила, разрешила пожить, пока место в общежитии ждет, а она тебя на семейном ложе подвинула. Охрененная благодарность.
— Подвинуть можно только имущество. Движимое. А Паша…
— Парнокопытное! — подсказывает Ира, пока я в муках пытаюсь подобрать правильное слово.
— Наверное. — Нет никакого желания спорить.
— И что сейчас? — Подруга смотрит с тревогой.
Из нас двоих она, похоже, единственная, кто переживает. Я, в отличие от нее, не способна даже злиться. Внутри словно кто-то сорвал стоп-кран. Бесконечное торможение и прострация.
— Ир… а что я могу? Ничего нового.
Ловлю себя на мысли, что дико хочется курить. Забытое желание. Не с моей нервной работой убивать себя еще и никотином. Тут бы пулю не схлопотать! И все же…
Губы саднит, а руки, будто сами по себе, отчаянно тянутся к сумочке, на дне которой уже больше года валяется одинокая сигарета — мой страховой парашют на случай ПП — полного пиздеца.
— Опять ввяжешься в какое-нибудь опасное расследование? — понимающе вздыхает Ира. — Будешь вместо ментов охотиться на продажных чинуш или выводить на чистую воду этих… оборотней. В погонах!
— Кому-то ж нужно этим заниматься, — жму плечами. — Зарплату мне не за красивые глаза платят.
— Кира, тебе не в журналисты нужно было идти, а в саперы. Там тоже адреналин, но шансов уцелеть все же больше.
— Меня бы не взяли. Такая роскошь доступна только мальчикам. А я… — Повернувшись направо, как в зеркало, смотрюсь в окно своей машины.
С первым мужем еще пыталась быть привлекательной, следила за модой и весом. Наряжалась, красилась, словно моих двадцати лет недостаточно, чтобы быть самой-самой.
После развода стало все равно. Вместо походов по салонам красоты я засела за конспекты, умудрилась влезть в парочку громких журналистских расследований. На радостях забыла, что все мужики Ко, и снова выскочила замуж.
В отличие от первого мужа, Пашу мало интересовало соблазнительное белье или свежая стрижка. Больше всего он любил секс. На этой его любви мы почти безболезненно протянули три года.
Днем я затрахивала себя работой, старалась доказать всем и каждому, что женщина тоже может быть серьезным журналистом. Отращивала акульи зубы. А ночью трахалась с мужем.
Без особого огня, но до отключки, которая была просто необходима психике.
С таким графиком и «заботой» о себе к двадцати девяти я превратилась в моль… Тощую, без сисек и задницы, неприметную, серую, с большими глазами, маленьким носом и немодными, совершенно обычными губами.
Выцветшая копия молодой Мег Райан. Блондинистый двойник, который так задолбался со своей работой и непутевой личной жизнью, что в двадцать девять тянет на старуху.
— Ты офигенная! — с уверенностью произносит Ира. — Просто… немного подустала.
— Как «Волга» Иван Иваныча, — киваю я в сторону соседского гаража.
Когда-то в нашем гаражном кооперативе все принадлежало чиновникам и прочим шишкам. Сейчас от прежнего «величия» осталась только «Волга» соседа. Да и та покрылась ржавчиной.
— Нет, его колымагу уже ничего не спасет. Только пресс. А тебя… — Сощурившись, подруга прикусывает губу.
— Еще скажи, что меня тоже пресс.
— Он самый! Мужской, горячий, и обязательно с кубиками.
Так и хочется закатить глаза или рассмеяться, но неожиданно вспоминается упакованный в дорогой костюм торс Ярослава — чтоб его — Вольского, и по телу табуном мурашек пробегает дрожь.
Только с моим везением можно было так встрять. Сам Вольский. Племенной жеребец, а не мужчина. Тот редкий экземпляр, который с возрастом стал только привлекательнее.
Идеальный вариант «пресса», под которым можно забыть предателя мужа. Одна проблема — Вольский не случайный знакомый, не ловец одиноких женщин из Тиндера и даже не цель нового расследования.
По странному стечению обстоятельств Ярослав — моя давняя головная боль. Он человек, который упек за решетку отца, а затем сделал все, чтобы тот никогда оттуда не вышел.
Глава 4
После воспоминаний об отце мне всегда паршиво. Он был самым близким человеком — и папой, и другом, и учителем. Сегодня, словно сверху решили поиздеваться, к этому «паршиво» добавляется внезапный приезд мамы.
— Дорогая, привет! Я так соскучилась! — Она повисает на моих плечах, стоит открыть дверь квартиры.
— Привет, мам. Что на этот раз? Ухажер или деньги?
Наверное, некрасиво заявлять такое родному человеку. Да еще с порога! Как назло, я слишком устала, чтобы играть роль хорошей дочери.
— Кирюша, вот что ты за девочка?! — театрально всплескивает руками мама и входит в мою скромную двушку, единственное наследство, которое досталось от отца.
— Ма, мы уже обсуждали. Мне повезло с матерью, тебе не повезло с дочерью. Изменить ничего нельзя.
Без особого интереса наблюдаю, как мама проходится по гостиной, рассматривает открытые полки, а затем подплывает к столу.
— Детка, что за сумочка?!
Она берет в руки недавний подарок Иры — бархатный клатч, расшитый кристаллами Сваровски. Вещь совершенно не в моем вкусе и не по моему карману.
Подруге сложно было отказать. Она убедила себя, что на ближайшем юбилее редакции я должна выглядеть дорого и эффектно. Как результат, у меня появились неудобный клатч, туфли на головокружительных шпильках и соответствующее платье — алое, с голой спиной до самой задницы.
— Это просто сумочка. — Пытаюсь забрать.
