Слуги этого мира - Мира Троп
Добравшись до нижней толстой ветви, Помона с ужасом поняла, что не сумеет на нее забраться: руки на подъеме забились. Страж верно истолковал испуг на ее лице. Он воздержался от презрительных комментариев, нагнулся и поднял женщину за руки. На одно кошмарное мгновение она зависла над пропастью, но в следующую секунду Страж поставил ее на ветвь. Она неохотно ему кивнула, но так коротко, что кивок вполне мог бы сойти за дрожь.
Помона осторожно глянула вниз и покачнулась: так высоко ей взбираться еще не приходилось. Ветвь не уступала шириной улочке в Пэчре, но Помона все равно сомневалась, что сможет по ней пройтись.
– Следуйте за мной, – сказал Страж со шрамом. Его собратья со всех сторон поворачивали к ним головы, но он не обращал на них никакого внимания.
Дрожа как лист на ветру, Помона крепко держалась за его указательный и средний пальцы и шла, практически наступая Стражу на пятки. Она старалась ни о чем не думать. Ни о том, на какой находилась высоте, ни о грубой теплой коже сопровождающего. Сумерки продолжали поглощать свет в Сером замке и зажигать глаза Стражей.
Даже окруженная гладкими каменными стенами Помона не чувствовала себя в безопасности. Окон в коридорах, что прокладывались меж комнатами, не было, и ей ничего не оставалось, кроме как спотыкаться о толстую растянувшуюся по полу ветвь и слепо следовать за Стражем. Он вел ее за руку, сворачивал и проходил мимо неподходящих комнат в совершенной темноте. Помоне показалось, что за одним из поворотов она услышала голос Пуда, но он очень скоро затих.
Помона была готова выть от отчаяния: она ни за что не сумеет повторить этот маршрут, даже если коридор будет залит светом. А если бы и решилась на побег, то уж никак не спустилась бы с дерева незамеченной: многие Стражи так и остались на ветвях на ночлег.
Страж со шрамом привел гостью в просторную темную комнату и вышел, как только услышал ее всхлип. Без оглядки интерьера Помона наощупь добралась до постели и улеглась на толстый матрац лицом вниз. Было странно чувствовать под собой одеяло и подушки только сейчас: весь этот день куда больше походил на сон, чем забытье, в которое ей только предстояло окунуться.
У Помоны не было сил обдумывать все то, что произошло. Она тяжело вздохнула в не согретой никем кровати и сосредоточилась на том, чтобы в следующий раз открыть глаза у кровати Иды.
12
Несколько раз среди ночи Помона подскакивала от требовательного крика младшей сестры, и всякий раз вновь опрокидывалась на сырые от холодного пота подушки, не увидев рядом Иду.
Через несколько минут тревожного сна все повторялось по новой, до тех пор, пока силы Помоны бороться с бодрствованием не иссякли. Слабая предрассветная зоря, света которой хватало для того, чтобы увидеть очертания ладони у самого носа, уже проникла в ее темницу.
Помона открыла опухшие глаза. Она села и качнулась вперед под тяжестью своей головы. Непродолжительный сон вымотал ее окончательно, так что она не чувствовала ни вчерашнего страха, ни любопытства. Ничего, кроме усталости.
Помона поднялась с постели и подошла к окну – единственному различимому силуэту. Ее глаза округлились: сквозь заплывший взор Помоне открылся вид на разливающуюся до самого горизонта воду, в которой звезды еще дрейфовали на низких волнах. От потустороннего блеска жидкой бездны и головокружительной высоты Помона схватилась за угол рамы, и тут ее пальцы наткнулись на тонкий продолговатый предмет, намертво приклеенный к подоконнику.
Помона нащупала гладкий воск – свеча. От желания пролить свет в эту темную, затянутую неизвестностью комнату она проснулась как от пощечины. Помона шарила по подоконнику в поисках чего-то, чем можно было бы зажечь фитиль, и ей удалось найти маленький кусочек кремния и листик стали размером с половину ладони.
Она выбила над свечой искру, и по глазам в ту же секунду полоснуло переливающееся синим и оранжевым пламя. Помона отошла на пару шагов и оглянулась посмотреть, каких теней впустила в комнату.
Постель на полу, в которой она провела тревожную ночь, была сбита, словно несколько человек никак не могли поделить одеяло. По соседству с кроватью пристроилась тумба, на которой стоял таз с чистой водой и лежало с краю полотенце. Волна мурашек, которая прокатилась по коже Помоны, была настолько сильной, что ей свело руки: на стенках посудины еще не обсохли капли воды. Стражи были здесь. Им хватило всего пары минут ее беспокойного сна, чтобы оставить все необходимое для утренних ритуалов и просто уйти. Без шума, без малейшего шороха, который мог бы в момент заставить ее открыть глаза.
Помона схватила таз и перелетела с ним через всю комнату к импровизированному туалетному столику. Обрушила его на твердую поверхность и охнула от холода окатившей ее ступни воды.
Она с остервенением терла разгоряченные щеки и невзначай ткнула себе пальцем в глаз. Мир наполовину окрасился в красный. Помона скрючилась, зажала глаз рукой и затанцевала на одной ноге, словно это могло помочь. На одно мгновение все мысли сделали шаг назад и вытолкнули вперед простую как дважды два боль.
Пошатываясь, Помона приблизилась к зеркалу вплотную и заставила себя опустить руку, чтобы осмотреть налившийся кровью глаз. Благо, он остался на месте. Но Помона увидела в отражении совершенно незнакомые серые стены и свое лицо в их обрамлении, и уставилась на него.
Легенды обрисовывали Посредника как человека внушительного, удивительного, с какой стороны ни посмотри. Но по какой-то причине в его законных покоях стояла бледная женщина, которая при свете единственной свечи вполне могла сойти за измученного пытками пленника. На ее взмокшее округлое лицо налипали жидкие темные волосы, веки покрывала сине-фиолетовая сетка сосудов, а в уголках узких карих глаз притаились трещины морщин.
Она хрипло втянула воздух, закатала рукава блузы со следами земли на запястьях и еще раз провела по лицу влажной рукой. Неровная кожа сползла вслед за ладонью почти до подбородка.
Помона никогда не шила и не ткала себе платья и блузы, надеть или снять которые было можно только с чужой помощью, поэтому в момент расслабила шнуровку спереди и скинула одежду на пол. Она смывала с себя ужасы тревожной ночи, повернувшись к зеркалу спиной: не хотела подглядывать за собственным телом, которое от недостатка мужских ласк давно затянулось дряблой коркой. Она хотела как можно скорее завесить его мешковатой блузой и юбками.
Помона с ужасом ждала часа, когда Стражи во все услышанное объявят о своей ошибке и проводят ее обратно к родительскому дому.
