Вознесенная грехом. Последний ход принцессы - Кора Рейли

– Поэтому ты хотел, чтобы меня убили? Чтобы вернуть мне свободу? А ведь именно трусы используют других для грязных дел.

Амо шагнул ко мне вплотную, в его глазах отражалась жестокость.

– Я бы лично прикончил тебя прямо сейчас, наслаждаясь процессом, если бы не дал слово Марселле.

– Ты как-то странно соблюдаешь обещания. Мне казалось, только ублюдки способны вонзить нож в чью-то спину.

– Проваливай к черту, Уайт. Ты навсегда останешься грязным байкером и гребаным врагом. Плевать, что ты скажешь Марселле и во что она захочет поверить, ты рано или поздно потеряешь интерес к моей сестре и вернешься к мотошлюхам.

Я придвинулся к нему, пока носки наших ботинок не соприкоснулись друг с другом. Хоть парню и было пятнадцать или шестнадцать, он уже вымахал с меня ростом, а я – высокий ублюдок.

– Твоя сестра не из тех женщин, к которым можно потерять интерес. Я всегда буду благодарить Господа Бога за то, что Марселла выбрала меня.

– Ты называешь похищение – выбором?

Я склонил голову набок.

– Марселла не выбирала то, как мы познакомились, но быть со мной уж точно стало ее решением.

– И когда она вернется обратно к цивилизованным людям, то осознает ошибку и пошлет тебя.

Я сурово сжал губы, а потом улыбнулся.

– Тебе жутко интересно, каких мужчин выбирает Марселла. Если между братом и сестрой существует что-то вроде эдипова комплекса, то он, вероятно, имеется и у тебя. Тебе стоит сходить к психологу.[1]

Маттео одобрительно фыркнул, явно наслаждаясь перепалкой. Амо все-таки потерял контроль и бросился на меня, вцепившись в мое горло привычным жестом.

Я схватил его пальцы в попытке разжать, но не особо преуспел.

– Пытаешься походить на своего старика, малец? Никто не говорил тебе, что может быть только один истинный дон, и это не ты.

– Катись к черту, Уайт! – прорычал Амо.

Усмехнувшись, я ударил его головой. Боль пронзила череп, зато, по крайней мере, Амо ослабил хватку.

– Ты труп, Уайт.

Глава 7

Марселла

Как только Мэддокс, Маттео и Амо вышли из кабинета, я шагнула к отцу.

– Не смотри на меня так, Марси. Ему не понять наших ценностей и правил. Байкеры живут беспорядочной и нестабильной жизнью. Семья для них ничего не значит, брак – тем более. Я останусь при своем мнении. Он тебя недостоин.

– Многие мафиози изменяют женам. Вот как они доказывают, насколько сильно заботятся о семьях? Такие ценности у них?

Отец покачал головой.

– Дело в другом. Я хочу для тебя мужа, который будет обращаться с тобой как с королевой. Я никому не позволю относиться к тебе неуважительно.

– Как и я, – твердо сказала я. – Ты всерьез думаешь, что я бы позволила Мэддоксу изменять мне? Или относиться плохо иным образом? Я бы послала его ко всем чертям.

– Он похитил тебя.

– Папа, – рассердилась я, – мы все обсуждали. Это в прошлом, Мэддокс поплатился за случившееся, а в ближайшие месяцы и годы он проявит себя. Я не сомневаюсь.

– Тебе придется столкнуться с морем негативных реакций из-за отношений с таким, как он. Пресса, другие женщины, наше окружение – никто не проявит благосклонность. Я сделаю все, чтобы слухи не распространялись, но даже мои возможности ограничены, когда дело касается скандала такого размаха.

– Я справлюсь. Люди в любом случае станут поливать меня грязью. Я знаю, что они скажут. Многие будут злорадствовать, когда заметят мое ухо и татуировку. Но я не позволю им унижать меня.

Выражение лица отца было убийственным.

– Если я увижу, как кто-то злословит, он не доживет до следующего дня.

– Пора мне защитить себя лично. На вечеринке у мэра я покажу всем, что меня не волнует чужое мнение.

Отец погладил меня по щеке.

– Ты намного сильнее, чем я думал, но я всегда буду стараться оберегать тебя до последнего вздоха.

– Я в курсе, пап, но ты не должен ограждать меня от Мэддокса.

Отец пока не выглядел убежденным.

– Ты должен довериться мне. И кое-что пообещать: не допустить ничего, что может привести к смерти Мэддокса.

– Нет, Марси. Никак не выйдет. Если Мэддокс начнет работать с нами, каждое задание может поставить его жизнь под угрозу.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

– Я не это имела в виду. Не пытайся убить Мэддокса. Тем самым ты причиняешь боль мне.

Отец вздохнул.

– Я всегда хотел, чтобы ты выросла волевой женщиной. Знай я, что все обернется так, пересмотрел бы свое желание.

– А вот и нет, папа. Ты назвал меня Марселлой не просто так.

Еще раз вздохнув, отец поцеловал меня в лоб.

– Ты права, но какой бы сильной женщиной ты ни стала, для меня ты навеки останешься маленькой девочкой, и я убью каждого, кто причинит тебе страдания.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Но я ручаюсь не пытаться убить Мэддокса снова, при условии, что он не сделает тебе больно.

Я поняла, что лучшего обещания от папы не получу, поэтому кивнула.

– Нам с Мэддоксом необходимо проводить время вместе, чтобы справиться со случившимся, – начала я, но отец прервал меня:

– Не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине.

– Мне разрешалось оставаться с Джованни, хоть мы и не были женаты.

– Джованни заслуживает доверия.

– То есть боится тебя.

– Мэддоксу нет дела до наших ценностей.

– Значит, ты беспокоишься, что он лишит меня возможности предоставить людям кровавые простыни, – с горечью сказала я.

Отец пристально посмотрел на меня.

– Не нужно мне лгать. Может, я и пытаюсь не замечать, как ты выросла, но я не слепой.

Я сглотнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Невозможно быть доном, не умея читать людей. Я вижу, как вы смотрите друг на друга, – ответил отец.

– Ох, – прошептала я, румянец залил щеки. – Ты разочарован?

Отец вздохнул, опускаясь на край стола, чтобы его лицо оказалось на уровне моих глаз.

– Принцесса, ради тебя я отменил традицию кровавых простыней, но не стану отрицать, что, если бы все зависело от меня, отправил бы тебя в женский монастырь.

Я рассмеялась.

– Пап…

Он посерьезнел.

– Отец хочет защитить дочь от беды. Надеюсь, ты встретишь мужчину, который будет относиться к тебе хорошо. Только не он – твой похититель.

Я не собиралась говорить с папой о сексе, но мне также было не по душе, чтобы новое бремя легло на его плечи.

– Мэддокс и есть тот самый мужчина. Он никогда не относился ко мне плохо, пап. Я не вру, ясно?

Он кивнул, однако, похоже, все еще сомневался.

– Мама объяснила, что