Бывшие. Спаси моего сына (СИ) - Багирова Александра
Глава 25
Всегда, когда подъезжаю к воротам дома, меня охватывает уныние, особенно сейчас, ведь знаю, что Юрка меня не встретит. А без него мой ом – это клетка, без возможности выбраться.
Двор темный. Освещение включено. Открываю дверь, и сразу же уши пронзает вопль. Морщусь. Ничего не меняется. Еще и обострение.
Иду на звук криков, они доносятся со второго этажа. Едва поднимаюсь, со ступеней вижу маразматичную картину, Тая валяется на полу, коляска, перевернутая в стороне, прислуга ее обступила со всех сторон. Пытаются поднять. Жена же бьет кулаками по полу, заливается слезами и дико орет.
Слов разобрать нереально, бессвязный вой. Никто из прислуги не может ее поднять.
- О, я вился! – скалится, заметив меня. Цепляется руками за пол и пытается ползти. Зрелище жуткое.
Тушь размазалась по щекам, помада тоже, если добавить бешеную гримасу, то неподготовленный человек заикой может стать.
- Ты что устроила? – подхожу к ней и рывком поднимаю.
Тая мечется, вырывается, кусается.
Не обращаю внимания. Оставляю инвалидную коляску валяться в коридоре, несу жену в спальню.
- Концерт окончен, расходимся, - бросаю прислуге.
Укладываю Таю на постель.
- Тебе реально подлечиться надо в санаторий съездить. А то до дурки полшага, - подкладываю ей подушку под голову.
- Беспомощной меня сделал, теперь еще больной на голову? – вытирает слезы со щек тыльной стороной ладони. – Сколько ты еще будешь надо мной издеваться, Амир?
- Что снова тебя не устраивает? – сажусь напротив, обхватываю голову ладонями. – Ты хоть понимаешь, что Юра за жизнь борется? У него была сложнейшая операция и я там ему нужен!
- Папа сказал, что тебя облапошили как последнего идиота, - фыркает. Больше не трясется в истерике. – Такие операции стоят целое состояние, а такие шарлатаны как так клиника разводят убитых горем родителей, калечат детей. Я даже не удивилась, что Милка в подельницы к ним записалась, - бьет кулаком по матрасу. – Вот же вертлявая марамойка! – рот искривляется в гримасе. – Врач она… ага… ага… разводила! Мозгов у нее не хватит даже на медсестру выучится!
- Закончила? – сцепив зубы выслушивал ее монолог.
- Забирай Юрку от шарлатанов пока он еще жив.
- Тая, его не лечили нормально! У него ангины были одна за одной! Когда последняя была, я был в командировке, а там серьезно все было. Ты же вместе с Софией заверяли меня, что вы его лечите!
- Папа врача вызывал. Софка таблетки ему давала. Не неси чушь! – сводит брови на переносице. – Ты попал под влияние шарлатанов. Веришь им, а не родным людям! – надувает губы. – Амирка, давай, очухивайся и пожалей меня! Мне так плохо и страшно, - тянет ко мне руки.
- А за сына тебе не страшно?
- Заберешь его от мошенников, он поправится. А может, там вообще операции не было. Хотя не… - покусывает нижнюю губу, - Наверное, разрезали и зашили, чтобы шрам был, и ты им бабки заплатил.
- Тая, ты себя слышишь! Я говорю, что у Юрки диагноз! У меня на руках есть результаты анализов! – она выводит из себя. Как всегда, не могу рядом с ней сдерживать гнев, хоть сто раз себе обещаю не реагировать, быть спокойней. Но всякий раз она находит способ сыграть новую мелодию на моих измотанных нервах.
- Подделка. Папа мне все рассказал. А когда я Милку там увидела, все вообще на место встало. Она тебя специально заманила и вернуть хочет. Все не угомонится шалашовка! Не поняла, что ты мой! А ей ты никогда не принадлежал! А ты своим поведением меня до истерики довел. Нельзя так, - поджимает губы.
- Давай я тебе анализы там, ты другим врачам покажешь! О чем мы говорим, - вскакиваю с места, хожу из угла в угол. – Все твои выводы, гроша ломаного не стоят! Любой специалист подтвердит, что с Юрой! И виновата ты! – впиваюсь в нее взглядом.
- Я?! - делает рот буквой «О».
- Ты! Ты не мать! – прикусываю язык, потому как с него норовит сорваться поток оскорблений.
А это чревато новой истерикой.
Я сделал все, чтобы сын как можно меньше контактировал с Таей. Построил на территории еще один дом, там сын живет вместе со мной.
Но из-за работы приходится часто по командировкам разъезжать, обычно Тая о Юрке даже не вспоминает и не пересекается с ним. У него хорошие няньки есть. София, она больше нянька Таи, с моим сыном она редко остается, и когда других вариантов нет.
Но это когда я дома. А когда меня нет? У меня работа, вечные командировки. Юрка заболел, я просил и Таю, и Софию, и Остапа, позаботиться о ребенке. Они заверяли, что все хорошо с сыном. Вернуться раньше никак не мог. Работа – это тоже рабство. Расплачиваюсь за грехи и далеко не только свои.
Чувствую вину на себе. Я не уберег. Мало оградил. Из-за меня Юрик в больнице.
- Это смеешь говорить мне ты?! – визжит, будто ее режут. – Тот, кто превратил меня в овощ? А я… я… после всего приняла тебя! Потому что любовь, Амир, она все прощает, я тебя простила! Но ты ведь не ценишь! Ты снова и снова добиваешь меня! День за днем! – снова начинает рыдать. – Я запрещаю тебе возвращаться в больницу! Ты слышишь меня! Милка за эти годы профессиональной мошенницей стала, я не позволю тебе совсем мозги запудрить! – берет с тумбочки мобильный телефон, набирает номер, прикладывает его к уху. – Папочка! Папуля! Выручай! Амир угробит моего сыночка, твоего внука! Он и меня обижает! Я боюсь! – воет в телефон с удвоенным усилием.
Глава 26
Милана
- А бить было зачем? – спрашиваю Костика, пока мы едем в машине.
- Не мог иначе. Знаешь, - он задумывается, смотрит перед собой, - Я очень много думал о нем. Тебе не говорил. Но думал. Представлял как его встречу… А когда малой был, представляешь, фантазировал, что он меня найдет, - криво усмехается. – Наивный капец был. – Как раскается в том, что сделал. Попросит прощения. Были моменты, когда я думал, что прощу. Мне хотелось, чтобы увидел, каким я стал. Как учусь хорошо, какие у меня успехи. Реально верил, что ему это может быть интересно. Но шли годы… и я понимал, что он не знает и не хочет знать обо мне. А меня есть ты, дедушка, мне он стал не нужен. Но после твоего рассказа, мне жутко хотелось ему в глаза взглянуть. Увидеть… не знаю… что-то важное для себя… Но кроме злости за то, что поступил так с тобой, я больше ничего не испытал.
Откровения сына болезненные. Он думал про отца, хоть мне старался этого не говорить. Я помню, он порой про него расспрашивал. Но быстро переводил тему.
Я старалась, чтобы сын ни в чем не нуждался. Мы с отцом старались. Но Костик ведь видел, что у его друзей есть отцы, они с ними проводят много времени. И с каждым годом осознавал, что у него вот так не будет.
Сейчас винить Амира, сыпать проклятиями и обвинениями бессмысленно. Он сделал свой выбор. Я сделала свой и ни разу не пожалела. Я безумно люблю сына и готова для него сделать невозможное. Но некоторые вещи не в моей власти.
- Злость не нужна, Костик. Ему сейчас нелегко. Его сын, и твой брат, находится в тяжелом состоянии. У Амира жена инвалид и при этом жуткая истеричка. Он не получил счастья, поступив так с нами. А мы не будем злорадствовать. Я хочу, чтобы его сын поправился, и помогу ему в этом.
- Инвалид? Расскажешь? – Костя заинтересованно поворачивается ко мне.
Я никогда ничего не скрываю, поэтому рассказываю сыну про Таю, про Юру и Горгону.
- Афигеть, - сын присвистывает. – Вот это он себе выбрал женушку! Ты мне про нее раньше рассказывала, но блин, я не думал, что она его жена… А ты знаешь, как она в кресле оказалась?
- Нет, - останавливаюсь на светофоре. – Таю я последний раз видела на выпускном. Потом знаю, она в больницу попала. Наши одноклассники к ней ходили. Она тогда вроде как с одним парнем из параллельного класса встречалась.
- А чего в больницу?
- С ногами у нее точно все в порядке было. Вроде как отравление.
- Перепила? – сын усмехается.
