Соня Мармен - Ветер разлуки

– Алекс, обещай, что не оставишь меня!

– Обещаю. Если ты пообещаешь меня дождаться…

– Крест деревянный, крест оловянный! Чтоб мне в ад провалиться, если совру! – проговорила Изабель скороговоркой и быстро перекрестилась.

Прежде такой клятвы Александеру слышать не приходилось, и он невольно улыбнулся. Видя, что он улыбается в такой ответственный момент, Изабель нахмурилась и сердито прикусила губку.

– Что-то не так?

– Все в порядке, – прошептал он, наклоняясь и нежно целуя ее. – Я тебя люблю.

– И я тебя тоже люблю.

Принесенная юго-западным ветром сильная гроза прогнала жару и рассеяла тучи досаждавших солдатам комаров. Вечер выдался прохладный, и Александер легким шагом направился к улице Сен-Жан. На нем была свежевыстиранная рубашка и курточка, которую он тоже почистил и залатал. Прошло три дня. Солдат нещадно муштровали на плацу, и, возвращаясь после учений в казарму, он буквально валился с ног от усталости.

Британские войска готовились к последней канадской кампании. Мюррей рассчитывал отправить в Монреаль три тысячи солдат. Согласно плану, армия поднимется вверх по реке на семидесяти судах различного водоизмещения и принудит к покорности все населенные пункты на своем пути – заставит местных жителей сложить оружие и поклясться, что они не станут вредить англичанам.

Солдат предупредили, что погрузка на корабли может начаться в любой момент и что об отплытии им сообщат не раньше чем за несколько часов. Поэтому стоит ли удивляться, что каждый час стал для Александера невыносимой мукой? Он мечтал лишь об одном – чтобы фортуна подарила ему еще хотя бы пару дней…

Остановившись у калитки, ведущей во двор дома Лакруа, он огляделся. Прохожие, которые за многие месяцы пребывания англичан в городе успели привыкнуть к ним, не обращали на него ни малейшего внимания. Он толкнул дверцу – Изабель заранее отодвинула задвижку, чтобы он мог войти. Ловко, как кот, он проскользнул во двор и направился к конюшне, обойдя которую можно было пробраться к месту встречи не замеченным обитателями дома. Александер осторожно шел вдоль стены фруктового сада, понимая, что короткий отрезок пути между углом дома и садовой калиткой был самым рискованным. Но кто не рискует, тот не выигрывает, верно? Александер проделывал этот путь уже раз двадцать, и ничего страшного не случилось. Убедившись, что вокруг безлюдно и тихо, он быстрым шагом направился к цели.

– Я так долго тебя жду, моя любовь! – выдохнула Изабель ему в шею.

Он крепко ее обнял и уткнулся носом в золотистые волосы девушки.

В кладовке пахло чабрецом и какими-то цветами, более сладкими по аромату, чем садовые розы. Эти запахи пришли на смену ароматам яблоневого цвета и сирени, которая увяла несколько недель назад. Маленькое помещение было буквально забито старыми вещами и инструментами, причем некоторые выглядели такими ржавыми, словно ими не пользовались лет сто. В щель между стенными досками просматривалась садовая калитка, поэтому никто не смог бы подобраться к кладовой незамеченным. И действительно, до сегодняшнего дня удача была на стороне влюбленных: их ни разу никто не побеспокоил.

– Мне пришлось задержаться. Я приготовил тебе сюрприз, – дрожащим от волнения голосом проговорил Александер.

Чуть отстранившись, Изабель посмотрела на него своими ясными зелеными глазами.

– Сюрприз? Для меня?

– Да. Ты сможешь на пару часов отлучиться из дома?

– А куда мы пойдем?

– Иди в дом, возьми накидку потемнее и возвращайся сюда!

– А куда ты меня поведешь?

Он загадочно улыбнулся.

– Если скажу, сюрприз перестанет быть сюрпризом.

Изабель захлопала в ладоши, потом вихрем вылетела из кладовой и побежала к дому. Сердце ее трепетало от радости.

Вечер выдался ясный, в синем небе ярко блестели звезды. Чего еще желать, когда у тебя над головой – свод величественнейшего в мире собора? Маленькую поляну окружали тени, а бледное лунное сияние, освещавшее ее в этот вечер двенадцатого июля, казалось, обещало исполнение всех желаний…

Колл и Мунро поджидали их на поляне. Оба – в чистых мундирах и самых лучших рубашках. Изабель поздоровалась и вопросительно посмотрела на Александера. Возлюбленный улыбнулся ей, взял свечу, которую ему подал Мунро, зажег ее и сказал:

– Я знаю, это всего лишь старинный языческий обряд, но для нас он имеет ту же силу, что и брак, освященный Церковью.

– Брак? – вскричала ошеломленная Изабель.

Он повернулся и протянул ей руку. «Брак?» – повторила она про себя, но в голове у нее уже звучала божественная музыка. В дрожащем свете свечи деревья вдруг превратились в огромные органные трубы, а кружевные листья папоротника – в мириады танцующих фей и эльфов.

– Клятва соединенных рук… Я тебе рассказывал, помнишь?

Голос Александера донесся словно бы издалека…

Молодой шотландец встревожился. Может, лучше было бы поговорить с ней заранее? Он знал, что католики-французы порицают все, что связано с языческими верованиями, которые считают ересью. Взгляд блестящих глаз Изабель задержался на Мунро, потом на Колле, которые до сих пор не произнесли ни слова. После этого она снова посмотрела на Александера. Все его сомнения улетучились, стоило ему увидеть улыбку, озарившую ее прекрасное лицо, и он закрыл глаза, благодаря про себя Создателя.

По кивку Александера Мунро вынул меч из ножен и поднял к небу, словно факел. Поочередно указав острием на каждую из четырех сторон света, он произнес слова, которых Изабель не поняла, и положил сверкающий, недавно наточенный клинок к ногам жениха и невесты. Александер с Коллом ждали, когда он закончит. Изабель зачарованно наблюдала за ходом церемонии. Рука любимого сжимала руку девушки, чтобы приободрить ее.

– Ye’d best start, Munro, we’ll no’ wait all night![182]

Мунро кашлянул и провел пухлыми пальцами по волосам, приводя их в порядок. Изабель догадалась, что проводить ритуал будет он. У кельтов ведь были свои священники, но только как они назывались? Ах да, друиды! Правда, представляла она их себе совершенно иначе: высокая сухонькая фигурка, длинная темная накидка с капюшоном, из-под которого видна только пышная белоснежная борода… А Мунро, наоборот, был широкоплечим крепышом с округлым животиком, обтянутым ярко-красной форменной курткой! Его черные волосы торчали в беспорядке, обрамляя некрасивое, с грубоватыми чертами, но добродушное лицо. Когда же он посмотрел на Изабель, той стало неловко. Мунро спросил:

– Isabelle, did ye come here willingly?

– Изабель, вы пришли сюда… – начал переводить Колл.

– …по доброй воле? – закончил фразу Александер.