Энн Стюарт - Полуночная роза

— Нет! — возмутилась она, а он улыбнулся и, протянув руку, легонько погладил ее по щеке.

— Я же не говорю, что на самом деле намерен спать с вами, моя крошка, — пояснил он. — Я просто считаю, то слугам Энсли-Холла покажется естественным ваше желание предпочесть мою постель кухне. Как я догадываюсь, вы не рассказывали Элин о своем прошлом. Весьма неосмотрительно с вашей стороны. Если бы она знала, то из кожи вон бы вылезла, лишь бы не допустить моего появления здесь. А теперь она подумает, что ее взбалмошная повариха, как и большинство ваших соотечественниц, не устояла перед соблазном предаться любви за деньги. Вы предпочитаете выйти со мной к карете без скандала, как и подобает приличной женщине, или заставите меня снова применить грубую силу?

— Я бы предпочла, чтобы вы отвели меня к мировому судье.

— Не сомневаюсь, но меня ваши соображения в данном случае не интересуют. Видите ли, я понял, что мне не нравится, когда меня хотят отравить, и где-то в глубине моей души затаилась жажда отмщения. Вам ведь это должно быть понятно, правда, Жизлен? Ведь вы же первая решили убить меня, чтобы отомстить за те несчастья, которые, как вы считаете, свалились на вашу семью по моей вине.

— Так не откладывайте, — гневно произнесла она.

Николас молча покачал головой.

— Предвкушение всегда приятнее самого удовольствия.

— Добровольно я не пойду.

— Сломить сопротивление еще приятнее, — ответил он, и она вдруг заметила, что он держит в руке белоснежный шейный платок. Мгновение — и рот ее был завязан, а на затылке она ощутила тугой узел.

Николас усадил ее, и Жизлен ощутила внезапный приступ слабости. Она ударилась головой, когда боролась с ним, и боль становилась все более отчетливой, но она старалась сидеть спокойно и молча ждала.

Николас был тщательно одет с головы до ног. Блестящие черные сапоги, черный камзол с серебряной отделкой, иссиня-черные панталоны — сущий дьявол, — и Жизлен подумала, что в таком виде он бы вполне мог отправиться прямиком в ад, прихватив с собой и ее.

Блэкторн завернул ее в ярко-зеленую накидку, и она не стала протестовать. Он отлично знал, что накидка принадлежит Элин, но его это не остановило. Он завязал ленты под ее подбородком, касаясь прохладными руками ее кожи, и накинул капюшон ей на голову.

— Чтобы у слуг не появилось лишних подозрений, — пояснил он, задумчиво оглядывая ее. — Мне бы не хотелось, чтобы они считали, что вы уезжаете не по своей воле. Вообще-то они не слишком к вам расположены. Так показалось Траку. Вас здесь считают высокомерной, и будут счастливы узнать, что ради меня вы задрали юбки.

Жизлен бросилась на него, совершенно забыв, что у нее связаны колени, и если бы он не успел ее подхватить, она бы упала.

— Вы нетерпеливы, моя крошка, — произнес он, — впрочем, мы действительно злоупотребили гостеприимством. — Подхватив ее на руки, он плотнее запахнул на ней накидку и опустил капюшон ей на лицо. — Довольно романтично, — сдержанно сообщил он. — Думаю вы не станете попусту тратить время, и сопротивляться, иначе я буду вынужден сделать вам больно, а мне это неприятно. Слуги едва ли придут вам на выручку, если и поймут, что вас увозят против воли. Не упрямьтесь, Жизлен. У вас нет выхода.

Жизлен уговорила себя, что должна смириться с неизбежным, так как он говорил сейчас правду. Никуда не денешься по крайней мере несколько часов, она целиком в его власти. Но рано или поздно у нее появится шанс, и Николас Блэкторн узнает что почем.

Достопочтенный сэр Энтони Уилтон-Грининт поглядывал в окно кареты на плывущие над сельской местностью грозовые облака. Если бы он мог сам решать, то непременно сидел бы в Медоулэндз и ждал пока установится погода. Но Элин твердо решила ехать домой, а он не менее твердо решил ехать с ней, хотя внешне его решительность как всегда не была заметна. Правда, если бы погода была ясной, едва ли у него нашлись бы достаточно веские основания для того, чтобы ехать в карете с отличными рессорами, принадлежащей его однокашнику Кармайклу. Элин знала, что у него новый жеребец, и хотя он не любил ездить верхом без особой необходимости, закрытые экипажи доставляли ему еще меньшее удовольствие. Если бы светило солнце, ему было бы непросто объяснить, почему он готов провести в закрытой карете целых десять часов.

Элин улыбнулась ему, откинув назад светлые локоны. Она принадлежала к немногим женщинам, кого не пугало то, что он так огромен. Кармайкл называл его «Горой», а его последняя любовница, — на редкость живая и изобретательная оперная певичка, чей род был бесконечно талантлив во всех отношениях, употребляла иные, куда более откровенные выражения применительно к его наружности.

Тони со вздохом подумал, что ему будет недоставать Карлотты, недоставать ее зрелых пышных форм, неутомимости в постели, и даже внезапных вспышек гнева. Разумеется, он понимал, что подобными свойствами не должна обладать дама из общества. Он уже свыкся с мыслью, что в его супружеской постели будет совершаться нечто благопристойное, то, что должно происходить в темноте и под одеялом. Однако последнее обстоятельство заставляло его все чаще задумываться о том, чтобы будущая избранница оказалась хотя бы приемлемой.

Элин Фицуотер была весьма приемлемой. Хорошенькая, очень неглупая, и, кроме того, безгранично преданная, подобно хорошо обученному спаниелю. А Энтони, как каждый истинный англичанин, очень любил своих собак. Тони всегда любовался ее мягкими вьющимися волосами и нежно-розовым цветом лица. То, что Элин подойдет ему как ни одна другая, он осознал вскоре после того, как вероломная мисс Стэнли расторгла помолвку. Отчасти его решение было продиктовано и тем, что в данном случае в ближайшие несколько лет он мог ничего не предпринимать. Тони был человек весьма определенный, и всегда точно знал, что ему нравится, а что нет, но старался по возможности быть терпимым. В жизни все у него в общем-то складывалось неплохо — у него было приличное состояние, не слишком высокий, но все же титул, любящие родители, наружность, которую некоторые женщины находили привлекательной, а также весьма недурные успехи в картах и спорте, признанные всеми без исключения. Случалось, что он видел кое-что чересчур отчетливо, но не хотел этого показывать, скрывая свои чувства за любезными манерами.

Элин почти что разрушила все его тщательно продуманные планы. Он был достаточно опытен, чтобы считать, что Элин не совершит необдуманного поступка во время своего первого лондонского сезона. На всякий случай Тони присматривал за ней, готовый вмешаться, если какой-нибудь предприимчивый молодой человек поспешит сделать ей предложение, но, как он и думал, городским юношам не хватало тонкости, чтобы оценить нежную красоту Элин. Близкое знакомство с мисс Стэнли лишний раз убедило его в преимуществах холостяцкой жизни, и он не спешил обменять ее радости на супружескую верность и долг.