Джейми Макгвайр - Аполлония

Он любит меня? С каких пор?

Наши отношения были строго платоническими с самого начала учебы. По крайней мере, я так считала. А теперь не знала, что и думать, а уж тем более не представляла, как реагировать.

– В самом деле? – прошипела я. – И ты мне говоришь такое? Ты серьезно?

– Прости, Рори, я не имел в виду…

– Все в порядке, – прошептала я, отмахиваясь. – Нам незачем обсуждать это сейчас.

– Разумно, – кивнул Бенджи, и его плечи расслабились.

Всю лекцию меня то начинало тошнить, то охватывал панический страх, и в то же время я была польщена и тронута.

– Идем сегодня в кафе? – спросил Бенджи.

Я лишь покачала головой и намеренно не стала интересоваться реакцией Бенджи. Его чувства уже вызывали у меня реакцию, которую я не могла одобрить, и мне это не нравилось. Хотелось вернуться к чисто дружеским отношениям, но очевидно, что это невозможно. Но я ведь никогда не просила его быть моим другом, не хотела ему нравиться или влюблять его в себя. «Да почему я должна чувствовать себя виноватой, если постоянно, с самого начала, соблюдала приличную дистанцию?» Я ни в чем не виновата. Это Бенджи оказался обманщиком. Он все испортил, да еще и теперь, когда наконец на горизонте появился Сайрус.

Я ощущала, как из-под безупречно отглаженной персиковой рубашки Бенджи сочится недовольство. «Какой уважающий себя парень носит персиковые рубашки… даже если этот цвет идеально подходит к его коже и глазам?.. Или причесывается по моде девяностых годов, если уж на то пошло?..» Я пыталась гневом заглушить чувство вины, и на время это помогло.

Лекция закончилась, и я, схватив вещи, проскочила мимо Бенджи, даже не попрощавшись. Не знаю, пытался ли попрощаться он, я даже не взглянула на него.

Поскольку обеды на стороне закончились, а кафетерии колледжа в это время битком набиты неприятной публикой, я отправилась в Фицджеральд-билдинг – подготовить несколько образцов на вечер, для Сайруса. Надеялась, это поможет переключить мысли на Сайруса, но никак не могла выбросить из головы «убитое» лицо Бенджи.

Впрочем, я уже решила: общение с Бенджи следует ограничить. Мы слишком сблизились, даже несмотря на глупую выходку Элли. Бенджи оказался хитер, а я – глупа. Мне не следовало его целовать. Я только теперь поняла, как он ко мне относится.

Мое лицо кривилось в гримасах, я озабоченно хмурилась, но и мои эмоции, и лицо вмиг успокоились, когда я увидела Сая; он уже занимался образцами.

– Привет, Рори. Не ожидал увидеть тебя здесь в такое время.

– Я собиралась сказать то же самое о тебе.

Я подошла к его столу, где стояли чашки Петри и лежали маленькие квадратные листки стикеров с последовательными числами.

– Похоже, я тебе вообще не нужна, – поддразнила я его.

– Ох, ты мне нужна! Даже не сомневайся.

Я стояла позади него и надеялась, что он обернется и подмигнет, или улыбнется, или еще как-то даст понять, что имел в виду нечто большее.

Но ничего такого не случилось. «Отлично, я тебе помогу».

– Что ты хочешь этим сказать?

Сайрус лишь вскинул брови:

– В каком смысле?

– Тебе нужна моя помощь вот с этим? – кивнула я на его стол.

– Да.

– Приятно слышать. Хотела понять, не подразумеваешь ли ты еще чего-нибудь.

Сай немного помедлил, снял очки в черной оправе и аккуратно положил на стол:

– Я пока закончил. Могу проводить тебя на следующую лекцию.

– И что тебя привлекает в таком провожании?

– Но так ведь принято, разве нет?

– Нет, с тех пор как миновали двадцатые годы.

Сай усмехнулся.

– Просто позволь тебя проводить. Незачем постоянно быть такой… задницей.

– О! Послушать только! Да ты ругаешься как настоящий студент!

Усмешка Сайруса превратилась в широченную улыбку.

– Правда?

– Нет. Наоборот. Я провожу тебя.

Мы шли не спеша. Плотный облачный покров принес с собой очередную волну холода, но ни один из нас, похоже, этого не замечал. Мы говорили о моих занятиях и о том, какой растрепанной стала борода доктора Зорбы. Много смеялись, и было так приятно болтать ни о чем. Затем остановились у киоска с едой, и Сай с ужасом наблюдал, как я заказала питу, начиненную жареными шариками из нута.

– Что? – спросила я, жуя на ходу.

– Очень странное блюдо.

– Фалафель.

– Ага, шарики в пите… Очень странно.

– Ты никогда не слыхал о фалафеле?

Сайрус покачал головой.

– Это кухня Среднего Востока, – пояснила я, смущенная его смущением.

– Но я не обязан знать о нем просто потому, что его едят на Среднем Востоке. Ты знаешь все канадские блюда просто потому, что Канада расположена на севере Америки?

– Ладно, ладно, твоя взяла.

– Моя… что? Ты можешь повторить громче?

Мы остановились перед аудиторией, и я хихикнула над поддразниванием Сая:

– Очень смешно.

– У меня на сегодня занятия закончились, – с улыбкой сказал он. – Увидимся вечером.

– Ты не идешь сейчас в лабораторию? – спросила я.

– У меня назначена встреча.

– А ты уверен, что не хочешь проводить меня и на следующую лекцию? А потом – в общежитие? Я собираюсь подстричь волосы. Можешь и в этом мне помочь, – поддразнила я Сайруса.

– Могу, если хочешь, – ровным голосом ответил он.

Я никак не ожидала, что он ответит согласием.

– Стрижка – это что-то вроде ритуала. И мне, пожалуй, лучше заняться ею в одиночестве.

– Совсем не обязательно. Я могу быть рядом.

– Увидимся вечером, – улыбнулась я.

Сайрус попятился на несколько шагов и только потом развернулся, чтобы уйти. А я вошла в лабораторию доктора Зета и сразу заметила Бенджи, сидящего рядом с моим пустым стулом, он напряженно улыбался, и взгляд его был грустен.

– Ты пропустила обед. В кафе сегодня день картофельного супа.

– Нужно было подготовить кое-какие образцы на вечер.

Бенджи наклонился, помог мне подключить ноутбук, потом включил свой.

– Я могу помогать тебе в лаборатории, ты знаешь.

– Нет, вообще-то, не можешь.

– Я просто чувствую, как твоя работа лишает меня «времени Рори». Вроде как высасывает его.

Время Рори?!

– Гм, ты уж слишком…

Бенджи хихикнул и покачал головой, ожидая, пока загрузится его компьютер.

«Неужели то, что я чувствую сейчас, – это… хорошее настроение? А я вообще помню, что это такое?»

Как бы там ни было, очень хотелось задержать это состояние хоть ненадолго. Но тут мне пришло в голову, что я все утро не вспоминала о родителях, и хорошее настроение испарилось. Это показалось предательством, неуважением – провести целый день, не думая о них. Они заслуживали большего с моей стороны.

Оставшееся время занятий я смотрела в микроскоп, отмечала изменения в образцах и чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что не спасла родителей и свою лучшую подругу. Виноватой в том, что была жива, а они – нет. И я пообещала себе, что больше никогда о них не забуду.