Сотерия - Яна Бендер
Пару лет назад я читала статью о том, как отпугнуть этих хищников – нужно шуметь, кричать, прыгать… Я опустила немного окна, сделав щель в три сантиметра, и увеличила громкость музыки. Они обошли несколько раз машину, один из них встал передними лапами на капот, другой подошел к дверце, а потом они все вместе скрылись.
Я приложила пальцы к лучевой артерии. Пульс зашкаливал.
«Приди, прикоснись ко мне. Я погибаю, потому что ищу тебя… Спаси меня! Я нахожу тебя, и влюбляюсь без памяти, поэтому я сгораю… Спаси меня! Приди и освободи меня от самого себя… Приди и освободи меня!4» – голос Германа возвращал меня к жизни, напоминал мне, что я ему нужна.
Я выехала на трассу и направилась в город. Сделав несколько кругов по ночным улицам, я заехала в знакомый квартал, остановила машину.
23.27.
Только дома я поняла, что была на волоске от смерти. Один из тех случаев, когда рок-музыка спасает жизнь.
В голову пришла идея сделать полное обследование моего пациента: УЗИ, кровь, рентген, МРТ и прочее.
Чайник кипятить в третий раз я не стала. Легла спать.
В голове пульсировал четким ритмом голос Германа: «Я точно знаю, что этой ночью тебе меня не хватает. Ну же, впусти меня в свой сон, и мое проклятье обрушится на тебя и разъест твое сердце5».
А я ведь убила вечер игрой со смертью.
01.08.2006 – вторник
01.30.
Я проснулась во сне от того, что кто-то сел на мою кровать. Я открыла глаза и увидела Германа.
– Пойдем, – позвал он. – Я соскучился по тебе.
Мы вышли с ним в сад, который весь пылал яркими красками. Он повел меня мимо дерева, через поляну, в небольшой лесок, в котором бежал ручей с прохладной водой.
– Нравится? – спросил он у меня.
– Да, – восхищенно ответила я.
– Здесь все было не так уж красочно… Я…не знаю, как описать тебе свою жизнь, если моё никчёмное существование можно так назвать… Я плыву по черному голодному морю через ночь, оно почти сломало меня, ведь приходится бороться против течения. Я вижу тебя. Ты – свет моего маяка, поэтому не оставляй меня, пока не погаснет твоё пламя…
Он сел на камень возле ручья и запустил пальцы в воду.
– Видишь, какая чистая? – уточнил он.
Я кивнула головой. Он вынул руку из прозрачной глади, и вода стала чернеть. Теперь она не журчала, а булькала, словно то было кипящее болото.
– Что это значит? – испугалась я.
– Это мое сердце. До и после появления нового врача. Еремеева, кажется, – заботливо, но нагнетающим голосом, пояснил Герман.
– Ты ревнуешь? – расстроилась я.
– Эй, девочка, не огорчайся! Просто знай, что я вижу его лучше, чем ты. Его намерения низки.
– А твои? – по-детски спросила я.
– Что «мои»?
– О чем ты пытался попросить, когда я поинтересовалась, чего ты хочешь? Какое желание было в твоем взгляде?
– Я не педофил, если ты об этом.
– В каком смысле? Я, вообще-то, давно уже совершеннолетняя.
– Это ты в реальности взрослая! В моем мире тебе всего лишь лет шестнадцать. Посмотри, в воде твое отражение.
Я взглянула в ручей. И впрямь, на меня смотрела девочка-подросток.
– Так, ты же хотел ту, что в реальности, значит, взрослая.
Он подошел ко мне и прижал голову к своей груди.
– Глупенькая, глупенькая девочка! Я тебя и в реальности вижу такой. Или ты забыла, что здесь и там ты для меня цветная!
– Значит, ты меня не любишь? – заплакала я.
– Конечно, люблю! Ты – единственная, кто дает мне повод жить! Но, пока ты не станешь для меня взрослой – люблю только как младшую сестренку.
– И как мне ею стать?
– Во сне – не получится. Думай в реальности.
– Герман! – раздался приятный женский голос.
Он обернулся, а я выглянула из-за его спины.
– О, кто к нам пожаловал! – воскликнул он и приблизился к девушке.
– Знакомься, сестренка, – обратился он ко мне, – это Ангелина. Моя…
– Любовница, – заключила я.
– Своего рода, – ответил он и обнял ее за талию.
– А в реальности она есть? – поинтересовалась я.
– Эмм, нет. Она – плод моей фантазии. Ну, надо же взрослому, половозрелому мужчине как-то коротать ночи.
Он впился губами в её полуобнаженное плечо. Мне стало противно.
– Ладно. Я пошла, – сказала я и направилась в усадьбу.
Герман догнал меня, развернул и встал на колено. В его глазах я прочитала боль отчаяния, пульсирующей кровью на бледных висках бьющейся в его сознании.
– Боже, девочка, сколько ночей я привыкал к тебе? Сколькими мечтами вознаградила меня твоя боль? Сколько снов назад я помог тебе родиться заново? Сколько ночей я навещал тебя? Сколько снов назад ты прокляла меня? Просто скажи мне, что тебе всё это не нужно, и я отпущу твою душу прочь из моего ада!
Герман смотрел мне в глаза, заставляя погружаться в безоговорочное подчинение его воли.
– Послушай, маленькая моя, – с какой-то бесконечной нежностью говорил он, – как только ты станешь взрослой, то я в тот же миг выкину всех этих шалав из своего мира. Я буду только твоим. Только подожди. И, заметь, длительность моих отношений с той же Ангелиной зависит только от тебя.
– Ясно, – равнодушно подытожила я, собираясь снова идти, но он удержал меня.
– Ты понимаешь, что нас ждет? Даже представить себе не можешь, я уверен в этом! Сначала рай, а потом грехопадение! Ад и вечные муки, пойми! Ты готова пройти через осуждение, клевету и прочие общественные мнения, которые повесят на нас ярлыки! – почти кричал он от душевной боли, которая разрывала его изнутри на мелкие куски плоти.
– Я бы умерла за тебя! – спокойно и абсолютно серьезно глядя в его глаза, ответила я.
Он отпустил мою руку, а его испуганный взгляд выдавал его удивление.
– Ты сходишь с ума, малышка… – прошептал он.
– Займись своей дамой, – я презрительно хмыкнула в сторону девушки, стоявшей за его спиной и пошла прочь.
– Я действительно испугался за тебя, когда ты встретилась с волками! – кричал он мне вслед. – Не заезжай больше в лес!
– Спасибо за заботу! – бросила я ему и, обернувшись, увидела, как его обнимает и целует Ангелина.
7.45.
Утро не предвещало ничего хорошего. Я обиделась на Германа и не хотела его видеть. Со стороны это могло показаться бредом, но мы с ним
