Удачная подмена - Евгения Черноусова
И через пару часов ввалился с окончательным выводом:
– Вы там у себя молекулы считаете, а мои придурки людей по головам посчитать не могут! Заявлены тридцать одна, вошло тридцать три, вышло тридцать две! Получается, что кто-то из них до сих пор в здании! И либо одна из тёток два пропуска получила, либо в группу крыса затесалась!
Только в понедельник они смогли добраться до тех, кто заказывал пропуск. И тогда путаница ещё больше усилилась: отдел кадров посылал на место секретаря директора двоих, а Андрей Павлович утверждал, что было трое, две были бестолковые курицы, а третья его вполне устроила, зовут её, кажется, Лена, только вот больше почему-то не пришла. А к юристу приходила корреспондентка, только вот фамилию он почему-то не записал. Не то Иванова, не то Силуанова.
– Мы, конечно, пробиваем всех по паспортам, – заявил владельцам производства Макс. – Только вот это незаконно. И не действенно, потому что через знакомых полицейских и за деньги.
– Прежде всего проверяем Ивановых. Олег, юрист наш ведь твоя креатура? Ну вот и вели ему землю рыть, но с кем он общался, вынь да положь!
– Он на больничном. Сказал, женщина молодая, около тридцати, толстож… с широким тазом, словом. Некрасивая.
– А, мать вашу!
Андрей Павлович, брызгая слюной, разразился непечатной тирадой, копаясь в карманах. Выудил визитку и взял трубку, хотя Макс призывал его действовать осторожно.
– Здравствуйте, Иван Ильич… вы извините, у меня к вашей корреспондентке вопрос возник… ну, которая с вашей статьёй приходила к юристу… так я подъеду?
– Ну, что там?
– Облил холодом и презрением. Сказал, что хочет со мной по-мужски пообщаться. Так что не так там?
Макс заржал:
– То есть намекнул, что морду набьёт? Давайте я с вами подъеду, а то который день ваших овец считаем. Лучше с мужиками попинаюсь!
И поехали все втроём.
А Иван Ильич вышел в приёмную и сказал сердито:
– Лина, там твой поклонник хочет с тобой пообщаться.
– А кто у нас поклонник? Вроде бы, стою я одинокая как баобаб в саванне. Кроме мэрского сына никто не цепляется.
– Ну как же, один такой гонял тебя тёмными коридорами режимного объекта.
– Б-р-р. Неужели извиниться решил? Не прошло и полгода… ну, пообщаемся.
И пообщались. Они вошли, когда Лина, воткнув наушник, набирала очередное интервью, принесённое шефом. Андрей Павлович разглядел её первым и завопил:
– Секретарша!
– Ну да, секретарша. И что? – вышел из своего кабинета Санталов.
– Она приходила устраиваться к нам на работу!
Признаться, Лина струсила. Но вида не показала:
– Вот так прям пришла и попросила принять на работу?
– Ты сидела за столом секретаря! Ты разносила бумаги! Ты, – он поглядел на своих подельников и закончил сорвавшимся до шёпота голосом. – Это она, ребята! Она унесла протокол!
Санталов, до этого стоявший сзади неё, положив руку на спинку кресла, сгрёб его за рубашку, так что пуговицы весело забарабанили по ламинату:
– Ну-ка, встали все и пошли ко мне в кабинет! Будем разбираться. А начнём мы вот с чего. Линочка, деточка, остались ли на твоём теле следы недельной давности? Кто из вас, насильники, её тела домогался?
Гости переглянулись и уставились на Андрея Павловича.
– Я ничего, – тем же сиплым шёпотом ответил он. – Ну, я только…
– По коридору за мной не бегал? За грудь не хватал? – сердито спросила Лина и расстегнула сверху свою, на этот раз белую, блузку.
Бюстгальтер у неё был очень открытый, новый, кипенно-белый. И над ним особенно грязной казалась грудь с жёлто-серыми, уже почти сошедшими синяками. Андрей Павлович от страха зажмурился. Олег Анатольевич громко сглотнул. Макс покраснел. Лина посмотрела на них и неожиданно развеселилась:
– Эй, дядьки, вы все, что ли, маньяки? А может, на моей улице перевернулась фура с просроченными презервативами?
– Почему с просроченными? – вырвалось у продвинутого зама.
– Ну, на пределе истечения срока использования, когда надо их все употребить в срочном порядке. Как говорится, лучше в нас, чем в таз.
– Зараза ты, Лина, – усмехнулся Иван Ильич. – Давай застёгивайся, а то, если кто из коллег или посетителей сюда ворвётся, насильниками будут считать нас всех четверых. Девушка неприлично оголена, следы насилия налицо, мужики захлебнулись слюнями. А вы давайте рассказывайте, что у вас произошло.
– Э-э, – предостерегающе замычал Макс.
– Да ладно, – отмахнулся Олег Анатольевич. – Дело наше называется труба. Может, Лина что-то видела или вспомнит?
Обменялись проблемами. Лина сказала, что раскладывала она документы с визами по папкам-уголкам и разносила по кабинетам. И кабинеты вспомнила: бухгалтерия, отдел снабжения и главный технолог. А себе забрала назад статью с исправлениями юриста и визой генерального. И больше ничего.
На обратном пути Макс бормотал, что ни хрена он этой Ивановой не верит и подноготную её раскопает. Он по всем трём Ивановым запросы сделал, но на этой теперь сосредоточит всё своё внимание. Начальники его молчали, пригорюнившись. Но проверить те папки надо прежде всего. Это ведь единственный случай, когда какие-то документы выносили из помещения.
Ну и, конечно, ни в одном из кабинетов искомый документ обнаружен не был. Уголки нашлись и документы с визой вспомнились. А протокола нет. А вот у технологов и следов не обнаружилось, даже пустой папки-уголка. Макс орал, что он Лину, крысу такую, разоблачит. Андрей Павлович виновато молчал, Олег Анатольевич, который в некотором роде был виновником его неэтичного поведения, не пенял ему, а даже наоборот, сказал, что зря его родственник назвал Лину некрасивой, очень даже она аппетитная… а ещё остроумная… ишь, как редактор за неё заступается! Вот насчёт редактора он зря сказал, Андрей Павлович бросил на него гневный взгляд и удалился в свой кабинет, от полной безнадёжности вновь взявшись перебирать бумаги.
Утром он позвонил Лине и стал путано извиняться. Она поняла, что этот немолодой толстяк вовсе и не козёл, просто подвыпил и решил угнаться за кобелистым молодцом замом. В конце концов синяк не он ей поставил, а сама она, корова неуклюжая, в окно неудачно вписалась. Так что она от всей души ответила ему, что не сердится, и стала расспрашивать о поисках. И даже согласилась подъехать и пройти по кабинетам, в которых побывала, и посмотреть на приёмную, где теперь обустроилась новая секретарша, которая, конечно, ничего не знает о том, что здесь произошло, и что где прежде лежало.
Когда её слова услышал Иван Ильич, он сначала вызверился: «Зачем?!», а потом сказал:
– Пусть заказывают пропуски на нас двоих, – и мстительно пояснил. – Ты, Иванова, с тех пор пару килограмм наела, и в окне теперь застрянешь. Так я подпихну.
По дороге она спросила, почему у серьёзного производства такая слабая служба безопасности.
– Да какое серьёзное? На ладан они дышат! Или ты по
