Удачная подмена - Евгения Черноусова
Их встречали на проходной все трое. Показала в приёмной, откуда что брала и где раскладывала. Макс с недовольством подтвердил, что запись с камеры в приёмной зафиксировала, что Лина дальше порога кабинета не заходила. Новая секретарша при этом с тревогой покосилась на камеру над входной дверью.
– Иван Ильич, золотой вы мой, – хихикнула Лина. – Носите вы мой образ в сердце, а не на жёстком диске. А тут – ни чулки не подтянуть, ни макияж не обновить. О служебном романе вообще не заикайся, сразу спалят.
Прошлась по коридорам, показала кабинеты, в которые заносила документы. Когда указала на последний, Макс встрепенулся:
– Этот закрыт уже почти месяц! Главный технолог в ковидном госпитале!
Лина подтвердила, что да, дверь была закрыта. Уборщица открыла его даже без просьбы с её стороны и положила папку на стол. Всей группой они влетели в кабинет, перебрали бумажное захламление на столе. Нет папки. В фойе за фикусом замаячила стройная брюнетка. Лина вспомнила её, она с Олегом за столом сидела в тот вечер. Интересно, а её проверяли? Хотела спросить, но местные мужики старательно делали вид, что брюнетки тут нет.
Охранник привёл уборщицу, Лина её признала, а та Лину нет: не входила, не вносила! Иван Ильич указал на камеру в коридоре, спросил, сохранились ли записи.
– У меня те дни и в сердце, и на жёстком диске, и на сменных носителях, – покосившись на Лину, ответил Макс.
На записи он быстро поймал момент, где Лина стоит у двери, передаёт папку, а уборщица заходит в кабинет и сразу возвращается – уже без неё. Олег слишком поспешно скомандовал:
– Вырубай, дальше всё ясно. Ну, Александра Ивановна?
Когда поднажали, она с недовольством признала, что да, припоминается что-то такое. Мужики глядели на уборщицу угрожающе, она тряслась от страха, а Лина, хотя из-за отказа этой тётки пережила довольно неприятные мгновения, всё же осознала, что та вовсе не пыталась её подставить. Подумаешь, неделю назад что-то перенесла и положила! Кто бы не забыл? И она вежливо попросила:
– Александра Ивановна, а давайте повторим ваш маршрут? Вот взяли вы из моих рук папку, – она повертела головой и взяла из рук охранника какой-то тонкий журнал. – Я подаю, вы заходите, кладёте… ну?
Уборщица схватила журнал, влетела в кабинет, бросилась к столу, но внезапно затормозила:
– Куда тут чего положить? Слетит же!
Ну да, они же перебирали бумаги и всё раскидали.
– Александра Ивановна, тут всё было не так. Прежде бумаги стопками лежали.
Та закусила губу:
– Всё равно! Нет, я вспомнила! Я папку положила сверху, а она съехала, скользкая же. И я её переложила… вот, на столик!
У стены стоял диван, перед ним журнальный столик, по бокам два кресла. Пусто.
– Да кто же сюда заходил-то? – вскинулся Андрей Павлович.
– Надо просматривать запись дальше. Если папка исчезла, значит, кто-то позже заходил, – сказала Лина.
Иван Ильич поглядел на брюнетку, подававшую отчаянные сигналы Олегу, и захохотал:
– Олег, сознавайся уже!
– В чём?
– Да не моргай ты невинными глазками! Дама сигнализирует тебе, что ваша конспиративная квартира засвечена. Посмотрит Макс запись дальше и увидит, что вы входите сюда вдвоём. Куда папку дел, шпион промышленный? Девушка, как вас там, папку не видели?
Брюнетка замотала головой:
– Нет! Но, может, она под диван завалилась?
Под диваном ничего. Тут Макса осенило:
– Вы ведь его раскладывали?
Кинулся к нему, поднял подушки сиденья, выдвинул ящик и вытащил из-под него папку, смятую гармошкой и запылённую. А в ней искомый документ на голубоватой бумаге с визой генерального.
В общем, как с самого начала предполагал Олег, имело место обычное головотяпство. Генеральный орал на кого-то из двух новых бестолковых секретарш, одновременно подписывая бумаги. Вместо копии протокола визу поставил на оригинале и кинул на секретарский стол. Если бы секретарша была прежняя, она бы знала, что главный технолог надолго выбыл, и нести такие бумаги надо в общий кабинет. В результате папка попала не туда, а потом и вовсе в диван, а потом по ней ещё попрыгали его активный зам с бухгалтершей. Ничего, главное, что «Фармэнс» спасён!
Проводив гостей, они на радостях выпили, но без фанатизма. Макс продолжал злиться, утверждая, что секретарша не так уж проста. Олег его живо заткнул:
– Ладно уж, признайся, что запал! Хочешь нарыть компромат и шантажом загнать в койку? Но в этой очереди ты последний! Первый претендент наш генеральный, который уже домогался её тела, но неудачно, вторым буду я, но не забудь ещё её собственного начальника, человека не последнего, депутата областной думы. А он сторожит её как дочь родную!
Глава одиннадцатая
У Леры юбилей – сорокалетие. Примета такая, что отмечать нельзя. Но она настояла, чтобы с коллективом выехать на природу. Лина предложила отдежурить в редакции у телефона. Как ни уговаривала её именинница, Лина решительно отказывалась ехать:
– У меня с алкоголем тяжёлая история. Я пить не хочу и на пьяных глядеть не хочу. Ясно же, что перепьют сто процентов мужиков и пятьдесят процентов женщин. Мало того, ещё уламывать начнут, чтобы выпила. А на босса, который больше месяца в завязке, а теперь развяжет, мне и вовсе глядеть не под силу.
– Поехали, Лина. Ей-богу, пить не буду, – вдруг говорит Иван Ильич. – И тебе буду только воду наливать. Будет у нас с тобой родниковый юбилей.
– Я тоже пить не буду, – ухмыляется Игорь. – За твой поцелуй, Лина, готов трезвым продержаться.
– Поддерживаю, – хлопнул его по плечу Миша.
– Я что вам, Мэрилин Монро? Она, говорят, как-то большое воинское соединение перецеловала в ходе рекламной акции. А я целую только тех, кто мне нравится. Игоря – только в одном случае: не только трезвого, но и мёртвого, в лобик и в гробу. И сокамерников его с Мишей на тех же основаниях. А остальных… не так уж их много, всех остальных, и, если все трезвыми будут, как мужчин, так и женщин я облобызать готова.
– Хотелось бы посмотреть, – хихикнула Милана.
– Мне кажется, моя целомудренность никакому риску не подвергается, – вздохнула Лина. – Все напьются!
Выехали на арендованном автобусе в пригородный сосновый лес, тот самый, в который встроили микрорайон Жаброво, но подальше от жилого массива, на берег Тихой Рясы.
Пока дамы оформляли поляну, именинница объявляла победителей в отдельных номинациях «Чепухи», потому что после начала застолья, как она выразилась, «литературный вкус понизится на сорок градусов». Хотя в качестве приза плескала в стакан номинанту из подаренной ей бутылки какого-то
