Нора Робертс - Наивная плоть

– Ты должен пообещать. – Дина сжала зубы, чтобы в голосе не прозвучало отчаяние. «Спокойствие, – сказала она себе, – будь рассудительной и спокойной». – Я знаю, что ты не нарушишь данного мне слова.

– Хорошо, если от этого ты чувствуешь себя счастливой. – Чтобы доказать свою искренность, он взял ручку и вычеркнул имя Финна из списка. – Вот видишь.

– Спасибо. А Дэн Гарднер…

– Нет! – резко ответил Джеф и согнул страничку. – Он уже причинил тебе много неприятностей, Ди. Он говорил о тебе ужасные вещи, он помогал Анджеле в ее попытках уничтожить тебя. Он должен быть наказан.

– Но он не имеет никакого значения, Джеф. Он полное ничтожество. – «Спокойно, – напомнила она себе. – Говори с ним спокойно, но твердо, как взрослый с ребенком». – И Джеми Томас, ведь это было много лет назад. Они мне совершенно безразличны.

– А мне нет. Мне они не безразличны. Я хотел убить его первым, прямо тогда, но он был в Европе. Прятался, – презрительно добавил Джеф. – Не так уж и просто провезти оружие через таможню, поэтому мне пришлось подождать. – Он опять улыбнулся. – Он уже вернулся, ты знаешь. Сейчас в Нью-Хэмпшире. Я скоро туда поеду.

Она уже не чувствовала слабости, только тошноту, перекатывавшуюся в желудке.

– Он мне безразличен. Они все мне безразличны, Джеф. Я не хочу, чтобы ты убивал их из-за меня. Он отвернулся и хмуро произнес:

– Я не хочу больше об этом разговаривать.

– Я хочу…

– Ты должна подумать и обо мне тоже! – Он бросил список обратно в ящик и захлопнул его так, что зазвенели бутылочки. – Я думаю только о тебе.

– Да, я знаю, знаю. Но если ты уедешь в Нью-Йорк, чтобы убить Гарднера, или в Нью-Хэмпшир за Джеми, то я останусь здесь совершенно одна. Я не хочу быть запертой здесь одной, Джеф.

– Не волнуйся, – его голос смягчился, – у меня полно времени, и я буду очень осторожным. Я так рад, что ты здесь.

– А ты выпустишь меня на улицу? Ну, пожалуйста! Мне нужен свежий воздух.

– Я не могу. Не сейчас. Пока это не входит в план. – Он опять сел, наклонился вперед. – Тебе понадобится три месяца.

От ужаса кровь отхлынула от ее щек.

– Ты не можешь держать меня взаперти целых три месяца!

– Все в порядке. У тебя будет все, что тебе понадобится. Книги, телевидение, компания. Я буду брать для тебя фильмы напрокат, готовить твои любимые блюда. Я купил тебе одежду. – Джеф вскочил и открыл еще одну панель. – Видишь? Я потратил несколько недель, пока выбрал именно то, что надо. – Взмахом руки он показал внутрь шкафа, который был набит брюками, платьями, пиджаками. – А рубашки, свитера, ночные рубашки, нижнее белье – здесь, в бюро. А здесь… – Толчком он открыл еще одну спрятанную дверь. – Здесь ванная.

Он покраснел и посмотрел вниз, на свои ботинки.

– Здесь нет камер. Клянусь. Я бы не стал подсматривать за тобой в ванной. Я купил твое любимое мыло, шампуни, косметику. У тебя будет все, что тебе нужно.

Все, что тебе нужно. Все, что тебе нужно. Эти слова вихрем кружились у нее в голове. Не удержавшись, Дина выкрикнула:

– Я не хочу сидеть взаперти!

– Извини. Это единственное, что я не могу дать тебе прямо сейчас. Очень скоро, когда ты действительно поймешь, все изменится. Но все остальное, что ни захочешь, я достану для тебя. Когда мне надо будет уходить, с тобой будет все в порядке. Это надежная звуконепроницаемая комната. Даже если кто-нибудь войдет в дом, они тебя не найдут. С той стороны это не дверь, а книжный шкаф. Здорово придумано, правда? Я сам все это придумал. Никто никогда не догадается, что здесь есть комната, так что ты будешь в безопасности, когда я ухожу. А если я занят делами по дому, то смогу наблюдать за тобой. – Он показал на камеры. – Так что, если я тебе понадоблюсь, то сразу об этом узнаю.

– Они придут и найдут меня, Джеф. Раньше или позже. Они не поймут тебя. Лучше отпусти меня.

– Нет, я должен оставить тебя здесь. Ты не хочешь посмотреть телевизор? – Он пересек комнату, взял с тумбочки у кровати пульт управления. – У нас есть все кабельные программы.

Сдерживая истерический хохот, она закрыла глаза руками.

– Нет-нет, не сейчас.

– Ты сможешь смотреть телевизор, когда захочешь. А на этой полке полно видеозаписей. Фильмы и пленки, на которые я снимал тебя. А это альбомы с вырезками. – Он суетливо бегал по комнате, как энергичный хозяин, беспокоящийся, как развлечь гостей. – Я собрал их все для тебя. Здесь все, что когда-либо было про тебя написано. А вот стереопроигрыватель. У меня есть все твои любимые записи. А в ванной стоит маленький холодильник с напитками и закусками.

– Джеф… – Дина чувствовала, как внутри ее нарастает волна паники. Она встала, ее руки тряслись. – Ты столько беспокоился ради меня. Я это понимаю. Я понимаю: ты сделал это потому, что думал, что должен поступить так, а не иначе. Но это не правильно. Ты ведь держишь меня в тюрьме.

– Нет, нет, нет! – Он быстро подошел к ней, схватил за руки. Она отпрянула назад. – Ты как принцесса из сказки. Я защищаю тебя. Я охраняю тебя. На тебя как будто наложено заклятье, Ди. Однажды ты проснешься, и я буду здесь. И мы будем счастливы.

– Нет никакого заклятья! – Дина дернулась прочь. В ней медленно кипели гнев и страх, как экзотическое варево. – И я не принцесса, черт побери, я человеческое существо, и у меня есть право сделать собственный выбор. Ты не можешь запереть меня здесь и ждать, что я буду тебе благодарна за то, что могу пользоваться ванной!

– Я так и знал, что сначала ты рассердишься. – Он разочарованно вздохнул и нагнулся, чтобы собрать посуду. – Но потом ты успокоишься.

– Черта с два я успокоюсь! – Дина прыгнула на него и замахнулась свободной рукой. Первый удар скользнул Джефу по скуле. Китайское блюдо упало на пол и разлетелось вдребезги, с шумом, похожим на град пуль. Рыча, Дина потянулась за осколком.

Она визжала и дралась, как сумасшедшая, когда Джеф повалил ее на пол. Он оказался сильным, намного сильнее, чем выглядел, со своими длинными костлявыми руками. Он не произнес ни слова, ни единого звука, просто больно сжал запястье, пока Динины пальцы не разжались и не выпустили импровизированное оружие.

Потом Джеф потянул ее на кровать, терпеливо снося град ударов руками и ногами. Когда он навалился на нее сверху, его возбужденный член твердо вжался ей в бедро. Ужас Дины удвоился. Были вещи и похуже, чем сидеть взаперти.

– Нет! – Она старалась сбросить его. Динины пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, пока он не подтянул ее руки вверх и не заложил ей за голову.

– Я хочу тебя, Дина! Боже, я хочу тебя! – Неловким поцелуем он обслюнявил ее подбородок. От ощущения ее тела, корчившегося под ним, глаза Джефа застилала красноватая дымка вожделения. Ее сердце стучало, как поршень в моторе, совсем рядом с его сердцем, а кожа казалась мягкой, как вода, горячей, как огонь. – Пожалуйста, пожалуйста, – чуть не плача, он прижался губами к ее губам, – разреши мне хотя бы дотронуться до тебя!