Александра Гейл - Дело Кристофера

— Позвоню Ашеру. Пусть начинает, — игнорируют мой вопрос.

— Позвони, — кисло отвечаю я, выбрасывая в топку мысли о скорейшем побеге.

— Ты так и не озвучила свое мнение по поводу того, что делать с домом.

— Сначала ремонт.

— Нет, сначала мне нужно определить, насколько глубокий ремонт требовать. В конце концов, дом можно просто привести в божеский вид.

— А раньше ты хотел его продать? — начинаю прощупывать почву.

— Нет, — говорит Шон, почти приканчивая бутылку. — Хотел бы продать — уже продал бы. Всегда думал, что перееду, когда дорасту до него.

— Один? В такой огромный дом?

— Нет. Это бессмысленно, этот дом — настоящая черная дыра. В его ремонт сколько ни вложи — все равно мало. Для одного все это держать глупо. Поэтому я спрашиваю: ты согласишься сюда въехать со мной или будешь сначала тридцать лет это обсуждать?

— Тридцать лет? Что-то ты размахнулся, — желчно сообщаю я, но на провокации реакции никакой, и приходится говорить по существу: — Совместный переезд — это очень серьезно, Шон. Тут есть, что обсуждать.

— Тут нечего обсуждать. Кладешь чемодан в багажник, садишься в машину, едешь, останавливаешься, вытаскиваешь чемодан. — О да, Шон не мог не впечатлиться внешней легкостью итога моих многомесячных терзаний. — Только на этот раз будет ДВА чемодана.

Приходится вздохнуть. Но ведь я не собираюсь отказываться от Шона из-за одного лишь дома, верно?

— Давай так, — говорю, вздохнув. — Когда дом будет отремонтирован, мы посмотрим на него еще раз. И если он не покажется мне ни жутким, ни пугающим, я… — сглотнув комок в горле, — перееду вместе с тобой.

Перевожу взгляд на Шона и вижу, что он… улыбается. Не ядовито, не насмешливо, даже не победно. Просто улыбается. Спокойно. Будто знает что-то мне неведомое. Его улыбка меня пугает, заставляет перебирать варианты дальнейшего развития событий, но тот, что настигает в реальности превосходит все… Потому что, внезапно, Картер достает коробочку, и поскольку я с такими уже сталкивалась, даже не приходится дважды смотреть, чтобы понять для чего она.

Вот только это же Шон! Я потрясена до глубины души, не ожидала, даже предположить не могла. Сижу и не могу даже руку протянуть, я просто жду, что в этом мире что-то изменится.

Потому все происходящее сейчас — сплошной разрыв шаблона.

Да, черт возьми! Я могла бы ожидать каких-то действий хотя бы, когда он нацепил на меня серьги Эстер и потащил к Юнту, но здесь и сейчас? Он делает мне предложение в пыльном доме, полном трухлявой мебели, при том, что его, некогда белая, футболка стала серо-коричневой от грязи? Да это последнее, что бы я предположила сегодня утром, днем, да и несколько минут назад тоже!

В попытке найти логику, я начинаю спешно готовиться к неприятностям. Глаза мечутся по комнате в поисках опасности, так как когда кольцо притащил Брюс, я упала в обморок, а когда Ашер лишь заговорил о браке — чуть не закашлялась до смерти. Но только здесь я ожидаю подлянку на каждом шагу. Уверена, на этот раз меня ждет обвал крыши. Вот, клянусь, Шон соврал, что с ней все в порядке! Однако, время идет, тарантулы из-под столов не выползают, скрежещущих звуков не раздается… Точнее звуков вообще не раздается. Тут настолько тихо, что бьет по нервам. Шон сидит, наблюдает за моими действиями и молчит. Лучше бы хоть что-то сказал, потому что вокруг звенит тишина, и весь скучный окружающий мир сжимается и сжимается до одной точки — бархатной коробочки на столике. Не на что отвлечься. Вообще. И я прилипаю к ней взглядом, не могу сконцентрироваться ни на чем другом. Может быть, потолок все-таки упадет мне на голову? Это было бы проще, не пришлось бы решать, как себя вести. Сломались все правды и истины, в которые я верила почти десять лет. А, кстати, с чего бы? Вдруг я неправа? Может быть, никакое передо мной не кольцо? Гонимая надеждой, я в несколько порывистых движений протягиваю руку и осторожно касаюсь загадочного трофея.

Но попытка избежать правосудия успехом не оканчивается. Там действительно кольцо. Самое красивое кольцо в мире. Из белого золота, почему-то с двумя рельсами и бриллиантом, не таким вульгарным, как у Ашера, немногим больше стекляшки Брюса. Но, черт его дери, моим бриллиантом! Совершенно точно моим! Мысли о том, что я не очень-то настроена идти замуж за Шона вылетают из головы в момент, потому что я хочу это кольцо. Оно мое и для меня!

После этой мысли все становится чуточку понятнее и прозрачнее, ровно настолько, чтобы обрести голос.

— Картер?

Да, звучит странно и сипло, но этого, видимо, достаточно, потому что Шон и сам начинает говорить. Разумеется, не стандартными «люблю-не-могу-умоляю-стань-моей-половинкой». Ха!

Это было бы слишком банально, у него, как всегда, свой взгляд на происходящее! Весьма раздражающий, кстати сказать.

— Все будет не так, как ты думаешь. И не так как ты хочешь, — сообщают мне, даже не озвучив толком притязаний. Многообещающее начало. — То, что считаю своим, я не делю и не выпрашиваю. Потому что у меня есть основания считать это своим, и остальные условности — обычная бессмысленная суета. Я знаю, как именно нужно поступать в той или иной ситуации, и не обращаю внимания на «сложно» и «невозможно». Именно поэтому не слушаю советы. Да, я сложный человек. Тебе придется многие вещи принимать как данность и списывать на безосновательное упрямство, махнув рукой. Не лезть, не пытаться понять или изменить. И хотя, уверен, ты уже итак это знаешь, я считаю своим долгом предупредить, потому что хочу, чтобы ты начала, наконец, со мной считаться. Я хочу, чтобы ты стала моей. Насовсем. Это значит, что я никогда не отпущу тебя, не дам тебе развод, не позволю спать в другой спальне или жить в другом месте и не взять мою фамилию. Ты не сможешь больше «наш» дом назвать «твой», как ты это делаешь сейчас и делала всегда. Джоанна, место, где живет человек, называется «мой дом», а не чей-то там, будто одно твое присутствие в доме мужчины, с которым ты живешь — великая уступка. Это не так, и я каждый день буду напоминать тебе об этом. О том, что для тебя одной, лучше всех именно я. Я буду с тобой и для тебя всегда. На свой манер, как умею, но это обещать могу.

Вот только вместо того, чтобы расчувствоваться, я начинаю злиться:

— Я… не понимаю… твое «всегда»! — вдруг взрываюсь я. — Мы прожили четыре года вместе.

И ты вышвырнул меня из своего дома так, как даже с собакой не смог! Ты… ты искалечил меня и ушел! Сейчас мы вместе меньше месяца, и ты вдруг посмел заговорить о каких-то гарантиях?

Шон, ты изменял мне, намеренно унижал меня, заставлял тебя ненавидеть, ты сделал меня инвалидом. А теперь заявляешь, что никогда не позволишь уйти? Не слишком ли много на себя берешь?!