Александра Гейл - Дело Кристофера

Шон иронию тоже оценивает. Хмыкнув, снимает с полки другую фотографию и протягивает мне. Я снова протираю стекло и обнаруживаю, что на ней вылитый Джастин, только чуть старше. Они с Бенжамином похожи как две капли воды, а вот Шону от отца не досталось, считай, ничего. Их роднит лишь одно: знакомый огонек в глазах, который появляется только когда мой ректор что-то замышляет. Значит ли это, что мужчина, именем которого назван наш университет, был тем еще интриганом? Полагаю, да, тем более что его лучший друг — Эмилио Юнт.

Шон, тем временем, протягивает мне следующую фотографию. На ней изображена женщина. Знакомые жесткие черные кудри и темные глаза, отчего-то капельку грустные. Она на снимке моложе, чем Шон сейчас, и мне приходится гнать прочь мысли о том, что Керри тоже навсегда останется юной и красивой.

— Что именно с ней случилось? — спрашиваю я, потому что чувствую — расскажет.

С полминуты Шон колеблется, а потом отвечает:

— Разрыв аневризмы. Мы шли по улице. Она упала. Приехала скорая. Врачи факт смерти констатировали сразу, проинформировали отца и забрали нас с матерью обоих в больницу. Ее собирались вскрывать, чтобы установить причину случившегося, а меня просто не стали оставлять одного на улице. Разговаривать с врачами я отказался, сидел и молчал. Шесть часов ждал, пока меня заберут.

— Твой отец приехал спустя шесть часов? — в ужасе спрашиваю я.

— За мной приехал Эмилио Юнт, — сухо информируют меня. Внутри становится так холодно и жутко. Да, пожалуй, у него есть причины недолюбливать отца и все, что с ним связано. — Мы еще не были на кухне, — безразлично напоминает Шон, и приходится бросить как попало фотографии, чтобы не плутать в царстве паутин одной.

В кухне, видимо, была роскошная мебель, кое-где еще сохранились орнаменты в виде гроздьев винограда. Они были вырезаны из дерева, причем очень искусно. А теперь эта красота обратилась в труху. Тумбы перекосились, ящики прогнили и развалились, отчего столовое серебро рассыпалось по полу. Шон проверки ради толкает ногой стол, и тот с жалобным скрипом заваливается набок, будто только этого и ждал. Фантастика. Кажется, кухне досталось больше всего.

Вернувшись в гостиную, Шон стягивает с кресел и столика грязные чехлы и несколько раз нажимает на сидения коленом. Учитывая, как повел себя стол на кухне, мера отнюдь не лишняя. Он садится первым, будто подавая мне пример. Я осторожно размещаюсь на самом краешке, чуть ерзаю, чтобы проверить его надежность. Только после этого решаюсь откинуться на кожаную спинку. Ну что ж, хоть что-то сохранилось. Это утешает.

— Ты должен понимать, что реконструкция обойдется в целое состояние и потребует много времени.

— Денег мне не жаль. А необходимых для жизни помещений не так много, с остальным можно хоть всю жизнь играть в конструктор. И очень удачно, что в этом мире существует человек, который считает себя моим другом и является, по совместительству, алчным директором строительной компании.

Ашер, сдается мне, озолотится… И довольно забавно, что я о нем почти забыла. Даже не подумала, что его можно привлечь к работе…

— Прежде чем решать вопрос о доме, нужно его отремонтировать (хотя бы частично).

Потому что пока каждый вошедший испугается обвала крыши…

— Крыша тут в самом лучшем состоянии, поверь. Мы с отцом ее вручную перестилали за год до его смерти. Это была последняя попытка помириться со мной. После, к счастью, он нашел себе игрушку в лице Пани, а от меня отстал. — И вдруг глаза Шона загораются энтузиазмом. — Кстати, уверен, что в этом доме в наилучшем состоянии сохранилось кое-что другое.

— Что?

— Винный погреб.

— Картер! Не смей лезть в погреб! Лестница там трухлявая, вся прогнившая, как я тебя вытаскивать стану? Правильно, никак! Я маленькая и беспомощная. А пока спасательный отряд проберется сквозь джунгли, пытаясь отыскать дом, ты умрешь от кровопотери.

— Лестница там металлическая, но твоя забота поражает в самое сердце, — сообщает мне Шон, и, видимо, сердце ему ни к чему, поскольку мгновением позже он уже лезет в подвал.

— Она проржавела! — кричу я вслед, однако с места сдвинуться боюсь. Мало ли кого в этом дьявольском местечке можно обнаружить? Подозрительно посматриваю на телефон. По всем законам фильмов ужасов здесь не должно быть сигнала. Но он стопроцентный, что еще раз доказывает, что мы в кошмаре под названием «реальность». Сжимаю ладошками аппарат, с набранным на экране номером экстренной помощи. Жду до первого крика.

Не думаю, что смогла бы жить в доме, который увидела в таком состоянии! Картер и в кипящей лаве жить бы согласился, если там будет Wi-Fi с хорошим сигналом, но я-то нет. В смысле Wi-Fi — отличная штука, но не кипящая же лава!

И тут я слышу грохот. Ну все, точно разбился. А я даже не знаю где погреб. Топать туда вслепую, в полутьме? Ужас…

— Картер! — кричу я. — Шон! — Но никто не откликается. Медленно поднимаюсь из кресла, выхожу в коридор, на что-то налетаю, и начинаю визжать от ужаса.

— Джо, заткнись! — Визжу. — Заткнись, кому сказал! Это я.

— А кто грохотал в подвале?

— Проржавевшая лестница, — коротко информируют меня о моей же правоте, а затем протягивают добытые бокалы. Понятия не имею, где Шон их взял.

— За выпивкой ты и на тот свет полезешь, — бурчу недовольно, и мне впихивают в руки оба бокала. «Неси и не вякай». Красота. Начинаю их обнюхивать. Затхлость, но, вроде, плесени нет. — Ну как, ничего? — издевается Шон, глядя на мою предельно сосредоточенную мордочку.

— Грязные. Я из них пить не буду!

— Будешь. Хотя бы потому, что основную массу гадости уже вдохнула, пока так обстоятельно изучала. А это, между прочим, калифорнийское мерло. С винодельни, — помахивает Шон бутылкой прямо у меня перед носом.

Калифорнийское, мммм, вкууусное. Дом, Штаты. Хмырь ведь! Искуситель злосчастный! Я просто вынуждена согласиться. Выбора лишили!

Штопора тут нет, и Картер просто откалывает горлышко бутылки. Теперь в вине еще и осколки? Миниатюра на тему «последний завтрак». Да-да, еще утро. А мы уже пьем. Не обращайте внимания, я просто ворчливый нытик.

Если говорить по делу, то мы садимся в кресла и пьем вино. Разумеется, оно просто потрясающее. Калифорнийское, с характерным запахом, вкусом. Но как бы то ни было, в обваливающийся подвал бы я за ним не полезла!

— Получше всяких Дон Периньон, — бормочу довольно.

— Нет, — отрезает Шон, но от второго бокала не отказывается. Я еще и половины не выпила, а он уже второй приканчивает! Вздыхаю.

— Может, возьмем бутылку и пойдем отсюда? Или тебе нужно поностальгировать? — жалобно предлагаю я.