Последняя осень. Буря (СИ) - Пырх Дарья
Маша слегка расслабилась. На душе было гадко после признания Марка, но понимание, что ей ничего не грозит, ведь подруга не станет задавать каверзные вопросы, принесло спокойствие. К сожалению, бутылочка указала на Настю. Динара крепко задумалась, подперев кулаком щеку, затем изрекла:
– Ты бы простила измену?
– Никогда, – выпалила та. – Если узнаю, прибью или покалечу обоих.
– Осторожней, Глебчик, – усмехнулся Михаил.
– Ему, честному, нечего бояться, – сказал Кирилл.
Очередь перешла к Яне, и она решительно произнесла:
– Действие.
Маша поразилась ее храбрости. Глеб что-то шепнул Насте. Первокурсница просияла, словно забыла обиду, мерзко хихикнула и потребовала:
– Расскажи о своем самом постыдном поступке.
Яна поникла, сняла с шеи платок, принялась мять в руках.
– В четырнадцать лет я собрала досье на старшеклассника. После школы выследила его, потом караулила возле дома, зазубрила расписание, чтобы «случайно» сталкиваться на переменах, иногда звонила и молчала в трубку.
– Ты была маньячкой, – хохотнула Вика.
Яна покраснела.
– Старый случай, – недовольно сощурилась Настя. – Давай что-нибудь посвежее.
– Я выполнила условие, – твердо проговорила та, отвернувшись.
– Не поспоришь, – согласился Женя.
Ход перешел к Кириллу, и тот поспешно сказал:
– Правда.
Яна выпрямилась, положила ногу на ногу.
– За что ты бы мог убить?
– Неожиданно, – поразился Кирилл. – Помню сто пятую УК РФ, не хочу мотать срок.
– Мы не на семинаре.
– Человеческая жизнь – высшая ценность. Я против насилия.
– Не засчитывается.
Кирилл посуровел. Маша подумала: «Наверное, скажет о казни преступников».
– За предательство, – сурово ответил он. – Особенно близкого человека.
Настя засмеялась:
– Женёк, у меня плохие новости.
– Малая, тихо, – скороговоркой проговорил Глеб.
– Вы о чем? – растерялся Кирилл.
– Качок не в курсе? – хохотнула Настя и прикрыла рот ладошкой. – Упс.
– Объясни.
– Друг, у меня принцип, – ответил Глеб. – Не лезу в чужие разборки.
– Ты уже, – поморщился Кирилл.
– Перестаньте ссориться, – пропищала Ангелина.
Блондин уставился на Женю и, когда тот почесал затылок, со злостью спросил:
– Что еще ты скрываешь?
Происходящее напомнило известную телепередачу, где смаковали скандалы. Не дождавшись пояснения, Кирилл крутанул бутылку. Маша словно в замедленной съемке увидела, как стеклянное горлышко повернулось к ней и остановилось. В мыслях завыла сирена. «Как быть? Если скажу: “Правда”, он выяснит про Марка или расставание».
– Действие, – пролепетала она.
Оглушительный стук сердца посоперничал бы с рэп-битами. Михаил и Женя захлопали.
– Сделай мне массаж, – сказал Кирилл.
«Пронесло», – выдохнула Маша, вообразив варианты похуже. Она встала позади Кирилла, согрела ладони и погладила шею. В растирании, круговых движениях, едва осязаемых щипках не было подтекста. Она чувствовала, как расслабляются мышцы. Алкоголь, ненавязчивый лимонный аромат, шуршание рубашки отвлекали от реальности. После одинокой недели было приятно вновь прикасаться к парню. Словно в трансе, она запустила пальцы в светлые волосы, провела к вискам, от лба к затылку. Кирилл рвано вздохнул.
– Достаточно, – голос звучал ниже. – Спасибо, ты волшебница.
Михаил пошутил про тайских умниц. Марк с плохо скрываемым гневом налил себе коньяк. Опомнившись, Маша села к Динаре, передала ход. Ангелина ойкнула и воскликнула:
– Действие.
«Что ей загадать?» – застопорилась Маша. Ей не хотелось мучить соседку, поэтому она озвучила первое, что пришло в голову:
– Выпей вина.
– Не могу, я принимаю снотворное, – сконфуженно произнесла Ангелина. – Опасно смешивать.
Сверху раздался странный стук. В мыслях Маши неожиданно мелькнула пакость. На левое плечо будто взобрался демоненок из мультфильма, начал убалтывать: «Напугай прилипалу, пристыди». Ангелок, который должен был сесть на правое плечо, так и не появился. Злость, разочарование, обида требовали выхода. Ангелине не повезло попасть под горячую руку.
– Сфоткай что-нибудь на третьем этаже, – бескомпромиссно приказала Маша.
– Сейчас? – изумилась Ангелина.
– Там плохое освещение, – вклинился Марк. – Поменяй задание.
Бесенок зашептал пуще прежнего: «Почему Бортников о ней печется? Зачем корчит из себя рыцаря? Жаждет внимания, одобрения? Идиот. Не уступай, пусть помучается». Маша стиснула зубы, нахмурилась и безапелляционно произнесла:
– Правила запрещают.
Марк проводил Ангелину, будто специально хотел насолить бывшей. Маша цедила алкоголь, но не ощущала вкуса. Все мысли были заняты проклятым Бортниковым и тем, как поспешно он заступился за незнакомую девушку. Внутри клокотало, хотелось закатить настоящий скандал, высказаться при всех, опозорить обидчика. Остатки разума помогли сдержать гневный порыв.
Ангелина и Марк вернулись через несколько минут.
– Вот, – раздраженно сказал он, протянув телефон.
Маша всмотрелась в экран. Комната, которую они с Леонидом видели днем, ночью представляла собой нечто устрашающее. Ткань на мебели будто светилась, одна из теней в углу напоминала человеческий силуэт.
– На меня кто-то смотрел, – со страхом прошептала Ангелина.
– Тебе показалось, – отрезал Марк.
– Клянусь, так и было, – воскликнула та.
– Потревожили, ждите наказания, – сказал Игорь и умолк.
Ангелина задрожала, но продолжила игру. Бутылочка выбрала Эмилию.
– Опять я? Эх, не везет, – с грустью воскликнула соседка. – Правда.
Ангелина задумалась, подперев щеку кулаком, поправила очки и сказала:
– Когда ты в последний раз лгала?
– Сегодня, – хихикнула Эмилия.
Леонид, изумившись, уточнил:
– О чем?
– Это другой вопрос.
– Не подкопаешься, – с восхищением подтвердила Яна.
Жребий пал на Кирилла. Эмилия загадала ему десять отжиманий. Он закатал рукава рубашки, потер ладони и, приняв стойку, без труда справился с заданием. Бутылочка вновь завертелась. Маша осознала, что карма существует, ведь горлышко указало на Женю. Тот растерянно пробормотал:
– Действие.
– Поясни, о чем говорила Настя, – сурово потребовал Кирилл.
– Она пошутила, – скороговоркой произнес Женя.
– Не ври! – прошипел Кирилл.
Рыжий поглядел на остальных, вздохнул:
– Пойдем потолкуем наедине.
– Нет, сейчас, – настоял Кирилл. – Ты давно упал в моих глазах. Хуже того, что натворил, уже не будет.
– Помнишь, мы пили после гражданы? Ты лег пораньше, чтобы успеть на предприму. В тот день еще отопление врубили, было душно. Мы с твоей – не помню, как ее зовут, – решили раздеться. А там, сам понимаешь, завертелось…
На лице Кирилла выступили желваки, глаза потемнели. Он рванул к Жене, рявкнул:
– Повтори!
– Успокойся, – выпалил тот.
– Сволочь! – сквозь зубы процедил обманутый парень.
– Вы бы все равно расстались, – равнодушно произнес Женя.
Кирилл бросился на того, словно забыл, где и с кем находится. Он занес кулак, ударил бывшего друга в лицо, замахнулся снова. Рыжий будто окаменел, не отбил атаку, не увернулся. Маша испуганно вскрикнула. Кирилл схватил Женю за грудки, сильно встряхнул, повалил на пол. Рыжий дернул его за ногу, и тот упал. Оба, будто озверев, закатались по грязному бетону. Студенты вмиг протрезвели, кинулись разнимать дерущихся. Их еле растащили. У Жени припух правый глаз, у Кирилла – щека. Глеб открыл окно, набрал в пакет снега и протянул рыжему, спросив:
– Живой?
– Трепло, – выплюнул Женя. – Все из-за тебя.
– Не гони на Глебушку, – взвизгнула Настя, подлетев к любимому.
– Пошла вон, – проскрежетал Глеб.
– Котик, я не нарочно! – всхлипнула Настя.
– Убирайся, – процедил Глеб.
Настя с виноватым видом отступила.
– Ты все знал и молчал, – гневно отчеканил Кирилл. – Предатель.
В его голосе сквозили разочарование и гнев.
