Фокусник из трущоб (СИ) - Бельская Луиза
Справа от контейнера была обустроена небольшая свалка мебели и, скажем так, бытовой техники. Здесь уже стояла трехногая кровать без матраса, небольшая тумбочка и старый телевизор.
- Во! Телек выбросили! - тетя Маша с откровенным восхищением похлопала ставший кому-то ненужным объемный кубик, - Ян, а давай его к себе возьмем, может, он работает?
- Тетя Маша, у нас все равно электричества нет, - взмолился тот, совершенно не желая тянуть эту тяжесть.
- Ну и пусть не работает, я просто хочу, чтобы как дома было, поуютней что ли, - она с тихой задумчивостью опустила глаза, будто что-то вспоминая при этом.
Фоме стало откровенно ее жаль: тетя Маша чем-то отдаленно напоминала ему мать, очень отдаленно. Он даже хотел было согласиться нести злосчастный телевизор, но тут Ян выдохнул последний аргумент:
- Он в люк не пролезет.
Тетя Маша вздохнула, и только теперь Фома обратил внимание на то, что она старалась повернуться к собеседникам здоровой половиной лица - стеснялась.
- Ладно, мы пойдем, - Ян успел ухватить Фому, который уже подался было в сторону телевизора, сзади за ремень, - вечером будет поляна.
- Поляна, - оживилась тетя Маша, - это хорошо. Я как раз покушать принесу, хороший денек выдался.
- Это что за поляна такая? - недовольным тоном пробурчал Фома, когда они с Яном вышли на оживленную улицу, - кто накрывает?
- Ты, - Ян озорно подмигнул, блеснув тщательно протертыми стеклами, - ты накрываешь за то, что тебя приняли, ты должен проставиться. Так положено, - закончил он совершенно серьезно.
- Хорошо, - согласился Фома. У него все еще оставались какие-то деньги - на заработанные с утра и хранящиеся у Яна он и намекнуть не осмелился: нужно же было внести какой-то вклад в несчастный нищенский общаг.
Они шагали по проспекту, нищий музыкант профессорского вида, так несоответствующий наряду свободного растамана, и бывший солдат внутренних войск со жгучим, пронзительным взглядом кавказца. Молодые и симпатичные, они не были похожи на бомжей, но вместе выглядели настолько странно, что невольно притягивали к себе взгляды прохожих.
- Вот здесь подешевле, - Ян остановился возле крыльца с цветастой вывеской «Масти и сласти».
- Это ж того самого, как его, Святого отца! - вспомнил Фома, усмехаясь.
- Ага, водки купишь и опять ему подашь! - подхватил Ян.
Денег хватило на пять по ноль пять.
- По бутылке на рыло, - отметил Ян, косясь в корзину, которую держал Фома.
- Это у мужиков что ли рыла? - возмутился Фома.
- Нет, это я не пью, - Ян предусмотрительно отошел в сторону, чтобы не схлопотать ненароком. - Ты мне лучше скажи, что будешь есть? Тетя Маша уже пакет скомпоновала, но ты же сам понимаешь...
Фома почувствовал подступающую тошноту. Видимо, выражение его лица как-то поменялось при этом, потому что Ян, кинув на него понимающий взгляд, положил на бутылки сверху несколько банок с лапшой быстрого приготовления.
- Бомж-пакет. Зато не отравишься. Приятного аппетита.
Уже направляясь к своему жилищу и минуя последний двор, молодые люди заметили Захара, заканчивающего чинить скамейку под одним из подъездов. Он подогнал как следует последнюю доску, чуть отошел в сторону убеждаясь, что все сделано ровно, на совесть, и задумчиво почесал короткую бороду - работа удалась на славу.
- Вот молодец, Захарушка, - к скамейке подошли две местные сплетницы, - а то вчера какие-то шалопаи все тут поразбурили, так и присесть было негде.
- Да не за что. Время есть, и гвозди, и молоток, и руки пока не отвалились, - скромно улыбнулся Захар, кивая на свой рабочий чемоданчик. А пока подружки оценивали лавку, не переставая нахваливать местного умельца, тот самый умелец быстро отвернулся от собеседниц и, вытащив из внутреннего кармана пиджака маленькую бутылочку, шустро опрокинул в себя ее содержимое.
- Бояркой уже налупасился, - констатировал факт всезнающий Ян, - поработал, выпил - и вечер свободен. Все. Я тебе сегодня все показал. Твое право - выводы сделать. Смотри, не ошибись.
- Я буду очень стараться, - пообещал Фома.
Ту самую поляну накрыли на пустыре возле люка. На скользкой и откровенно грязноватой скатерти, расстеленной на невысоком столе из поддонов, красовались найденные тетей Машей с утра разносолы: маринованные помидоры, кусок подтухшей ветчины, немного хлеба, какие-то котлеты, бутерброды с сыром, слипшиеся единым куском, и самое главное - просроченный на два дня торт, абсолютно целый.
Это был настоящий праздник: бездомные расселись возле костра на каких-то картонках, Владимир разлил водку по одноразово-многоразовым стаканчикам, тетя Маша протянула Фоме упаковку лапши, уже залитой кипятком из подземной трубы, и тут началось.
- Фома! За тебя! Я вижу, что ты - хороший человек, и мы с радостью принимаем тебя в наши ряды! Мы все желаем тебе поскорее найти хорошее, по-настоящему хорошее место в жизни! - пять пластиковых стаканчиков сошлись вместе, столкнувшись друг с другом, и тут же разошлись в разные стороны. Водка обожгла воспаленные голодом внутренности. Хмурые лица разгладились захмелевшими улыбками, а руки потянулись к нехитрому угощению.
- Фома! За тебя! - чтобы ты получил образование! - воскликнул Захар, закусывая очередную стопку водки кислым помидором.
- И чтобы ты потом всех строил на работе! - подхватил Шурик, звучно икая.
- Чтобы девочку себе нашел, - со слезами на глазах пожелала тетя Маша.
Никто и не заметил, как у Фомы нервно дернулся уголок глаза, он хукнул в сторону и залпом выпил уже четвертую по счету порцию «беленькой». Перед глазами слегка поплыло. Лапша закончилась, но брать что-либо со стола Фома даже пьяный побрезговал.
