Фокусник из трущоб (СИ) - Бельская Луиза
- Талант никогда не пропадает, если, конечно, он на самом деле есть, - Фома улыбнулся, обнажая ряд блестящих ровных зубов, - это так же просто, как пять копеек, - он протянул руку к шее мужчины, нечаянно касаясь кожи кончиками пальцев. Он не хотел касаться, просто так вышло, вышло почти незаметно, но мужчина вздрогнул.
Один из охранников уже подался вперед, но его хозяин предупредительно поднял руку, давая понять, что нет причин для беспокойства. Через секунду Фома сжимал между пальцев пятикопеечную монету. Раздались громкие аплодисменты. Мужчина усмехнулся и принял новенький блестящий кругляш, не преминув подбросить его на ладони. Фома отступил назад и, приложив руку к сердцу, воскликнул:
- Спасибо! На сегодня все! - с этими словами он подхватил брошенный на землю рюкзак и нырнул в толпу.
- Да подожди ты! - воскликнул Ян, поспешно зачехляя гитару. - Я сейчас! - он быстро закинул за плечо музыкальный инструмент.
Ян догнал Фому только у конца улицы.
- Ты чего убежал? - он схватил спутника за руку. - Нам бы еще бабла накидали. Этот, Отец святой, наверняка бы что-нибудь подал.
- Это я ему подал, - отмахнулся Фома. - Хватит уже, честно, - он сделал паузу, глядя на запыхавшегося Яна. Шапочка его сбилась на бок, обнажая длинную прядь спутавшихся волос, свесившуюся наподобие пейса, очки сползли на кончик носа, норовя вот-вот упасть и разбиться, - я устал, - Фома поправил шапку на его голове, - пойдем в МакДональдс.
- Ты знаешь, кто это был, этот мужик? - оживленно осведомился Ян, с каким-то подростковым азартом разглядывая витрины.
- Откуда мне знать, - только и пожал плечами Фома, - я ведь не местный.
- Это Клим Пачицкий! - Ян торжественно поднял кверху указательный палец, - именуемый в народе как Святой отец!
- Крутое прозвище, - одобрил Фома с улыбкой, - а с чего такое?
- Короче, этот отец Клим - хозяин целой сети продуктовых магазинов «Масти и сласти» - Фома громко захохотал при звуке этого сочетания, особенно от того, каким тоном Ян все это произнес, - а еще он занимается благотворительностью. Тот самый приют, где живут и на себя работают, принадлежит именно ему. Он - человек сильно набожный, на его деньги храм в самом центре отреставрировали и еще один на окраине построили, короче, сдается мне, что ты с ним еще пересечешься. О! Смотри! - Ян резко остановился напротив витрины магазина бытовой техники. Один из телевизоров был повернут своим огромным экраном прямо к прохожим, чтобы привлекать к заведению как можно больше внимания.
По телевизору шли «Новости». И хотя звука не было слышно, оба молодых человека прильнули к стеклу, упершись в него лбами.
Тело мертвого бомжа на экране заставило Яна вздрогнуть:
- Этого я знал! Он с восточного района, еще с Князем на прошлой неделе подрался за мусорку! Ну, капец!
Сначала показали металлический кол, торчащий из груди несчастного, а потом крупным планом запечатлели его широкий лоб, на котором виднелись четыре точки - знак, который убийца всегда оставлял на телах своих жертв.
- Как будто вилкой, - прошептал Фома, - как вилкой, ну точно!
Ян отпрянул от витрины. Его лицо покрылось испариной, а из носа тонкой струйкой потекла кровь.
- Эй! - Фома встревожено нахмурился. - Что такое? У тебя кровь!
Ян поднес к лицу дрожащую руку:
- Такое бывает, - он достал из кармана кусок туалетной бумаги и, скатав импровизированную турунду, затолкал ее в приболевшую ноздрю.
- Ладно, пошли, поедим, сейчас все пройдет, - Фома обнадеживающе потрепал его по спине.
В МакДональдсе они сделали большой заказ, гуляли, так сказать, на широкую ногу. Точнее, гулял Фома, а Ян с самым что ни на есть мученическим видом ковырял картошкой по дну баночки с томатным соусом, ворча себе под нос о том, что Джа после такого обеда точно не позволит ему удачно перевоплотиться.
Залпом выпив порцию яблочного сока, Фома откинулся на спинку удобного стула. Только сейчас, к середине тяжелого дня, он почувствовал себя хорошо.
3. Пир на весь мир
Уже на улице Ян начал свой ликбез, активно жестикулируя при этом:
- Смотри, у нас есть своя иерархия: бомжи уличные, это те, которые одеты, как капуста, - низший класс, они ночуют, где придется, потому и капустой зовутся. Дальше идут бомжи вокзальные, ну тут, я думаю, тебе все понятно, а мы покруче. Бомж домовой - это зовется гордо! - Ян нервно хохотнул и закашлялся.
- Почему домовой?
- Потому что живет или в подвале дома или в теплотрассе, невелика разница. А! Еще. Особую нишу занимают бомжи, которые тусуются на свалке. Те - самые богатые. К ним попасть не так просто. Дальше. Город разбит на районы - мы не работаем в чужих и не пускаем к себе, то бишь все мусорные баки, как ты понял, поделены. Фома, - Ян с наскоку занял место перед собеседником и начал вышагивать спиною вперед, не сводя с Фомы внимательных глаз, - я тебя не пугаю, ты сам волен выбирать, но на улице ничего хорошего тебя не ждет, я вижу, что ты порядочный, неиспорченный человек. Тебе не место в этой грязи. Понимаешь, такая жизнь, без обязательств, она затягивает, если бродяжничаешь больше года - то все, ты уже ни за что не сможешь отказаться от этой свободы!
- Мне не нужно такой свободы. Ян, я жить нормально хочу, как раньше, только пока не получается. И не мельтеши под ногами, - Фома отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Ян угомонился со своей философией, чуть-чуть приуныл и молча побрел следом.
- Куда мы идем? - наконец-то осведомился Фома, когда нормальная дорога закончилась и перешла в грунтовку. Жилые дома остались по левую руку, у самого края которой тянулся высокий железный забор, когда-то покрытый бордовой краской, уже проросший паутиной ржавчины и узорами коррозии.
- Я хочу показать тебе наш быт, чтобы ты полностью понял этот особый мирок, - Ян прислонил к ограде гитару, сел на большой валун прямо возле забора, закрутил ноги по-турецки и потянулся за самокруткой.
