Нора Робертс - Наивная плоть

– О Боже! – На пороге стояла Кесси, в одной руке пресс-папье, в другой – латунная статуэтка. – Я подумала, что сюда опять кто-нибудь вломился. – Она прижала здоровенное стеклянное пресс-папье к сердцу.

Ватными ногами Дине удалось сделать два шага до стула.

– Я пришла пораньше, – проговорила она, отчаянно стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Подумала, что уже пора входить в рабочий ритм.

– Наверное, это относится ко всем нам троим. – Глядя на Дину, Кесси положила на стол пресс-папье и скульптуру. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Нет. – Дина на мгновение закрыла глаза. – Но мне надо быть здесь.

Может быть, ее нервы и были на взводе, а настроение не из самых лучших, но к полудню Дина уже нашла некое успокоение в привычной деловой рутине. О некоторых встречах надо было договориться заново, перенести их на новое время, другие уже не были нужны вовсе из-за неумолимого хода времени. Теперь предстояло придумать и обсудить новые идеи. Как только разнесся слух, что Дина вернулась в упряжку, начали звонить телефоны. То и дело наверху появлялись ребята из комнаты новостей, влекомые как истинным участием, так и чисто любопытством.

– Бенни надеется, что ты дашь нам интервью, – сообщил Дине Роджер. – Эксклюзивное, в память о былых временах.

Дина протянула ему половину своего сандвича, который она жевала, сидя за уже заваленным бумагами столом.

– Бенни так много думает о былых временах?

– Это ведь новости, Ди. И очень даже горячие, особенно если учесть, что все произошло прямо здесь, в Си-би-си, и связано с двумя крупнейшими звездами.

«Крупнейшая звезда», – подумала она. Какая разница между крупной звездой и мелкой? Дина знала, что ответил бы на это Лорен: мелкая звезда ищет эфирное время, крупная – продает.

– Дай мне какое-то время, ладно? – Она потерла затылок, чтобы сбросить напряжение. – Скажи ему, что я над этим думаю.

– Конечно. – Он опустил. глаза вниз, на свои руки. – Если решишься на интервью, то я был бы тебе благодарен… если бы ты согласилась беседовать со мной, – он посмотрел ей в лицо, потом опять отвел взгляд. – Эта шумиха могла бы сослужить мне хорошую службу. В комнате новостей опять ходят слухи о сокращении.

– В комнате новостей всегда ходят слухи о сокращении, – ее покоробила просьба, с которой обратился к ней Роджер, одновременно она рассердилась сама на себя. – Хорошо, Роджер, в память о былых временах. Только дай мне несколько дней.

– Ты просто чудо, Ди. – Сам он чувствовал себя мерзавцем. – Я лучше пойду. Мне еще надо напечатать несколько текстов. – Роджер встал, не прикоснувшись к сандвичу. – Хорошо, что ты опять здесь. Сама знаешь, что если тебе понадобится ухо друга, то у меня их целых два.

– И только между нами? Он даже покраснел.

– Конечно. Только между нами.

Дина протянула ему обе руки, словно забирая свои слова обратно.

– Извини. Кажется, я еще слишком раздражена. Я скажу Кесси, чтобы она назначила это интервью через день-другой, ладно?

– В любое время, когда будешь готова. – Роджер направился к двери. – Как это мерзко! – пробормотал он, плотно закрывая за собой дверь.

– Скажешь тоже. – Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза, прислушиваясь к монотонному бормотанию телевизора у противоположной стены. Анджела умерла, подумалось Дине, и от этого стала самой интересной темой для новостей… Интересней, чем когда-либо, пока она была жива.

Но самым ужасным, по мнению Дины, было другое. Она сама тоже стала горячей темой для новостей. А горячие новости существуют для того, чтобы подогревать рейтинги. Со времени убийства «Час с Диной» – повторы «Часа с Диной», поправила она себя – взлетел вверх во всех таблицах, полностью раздавив конкурентов. Ни игры, ни «мыльные оперы» не могли противостоять всемогущему весу убийства и скандала.

Хотя Анджела надеялась уничтожить свою главную соперницу, она сама же стала причиной ее грандиозного успеха. Только для этого ей пришлось умереть.

– Дина?

Ее сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее, глаза резко распахнулись. С другой стороны стола Саймон дернулся так же сильно, как и она.

– Извини, – быстро сказал он. – Наверное, ты не услышала, как я стучал.

– Все в порядке. – Испытывая почти что отвращение к себе, она слабо хихикнула. – Кажется, мои нервы не настолько сильны, как я думала. У тебя измученный вид.

Саймон попытался улыбнуться, но так и не смог.

– Плохо сплю по ночам. – Он ощупью достал сигарету.

– Я думала, ты бросил.

– Я тоже. – Смутившись, он повел плечами. – Я знаю, ты говорила, будто хочешь начать съемки с понедельника.

– Верно. Какие-то проблемы?

– Нет, только… – Он замолчал, глубоко затягиваясь сигаретой. – Я думал, в этих обстоятельствах… но, может быть, для тебя это неважно. Мне просто показалось…

Интересно, подумала Дина, если она сейчас схватит его за язык и дернет, посыплются ли тогда у него изо рта слова?

– Что?

– Сцена, – выдавил он и нервно провел рукой по редеющим волосам. – Я подумал, может быть, ты захочешь поменять обстановку. Кресла… ты понимаешь.

– О Боже! – Она прижала кулак ко рту, а перед глазами возникла Анджела, мертвая Анджела, удобно сидящая в просторном белом кресле. «О Боже, я не подумала!»

– Извини меня, Дина. – Не придумав ничего лучшего, он похлопал ее по плечу. – Я не должен был ничего говорить. Я просто идиот.

– Нет. Нет. Слава Богу, что ты сказал. Наверное, я не смогла бы справиться… – Она представила, как выходит на сцену, затем останавливается от шока и ужаса. Что она сделала бы? Убежала бы с криком, как тогда? – Ох, Саймон. Ох, Господи Боже мой!

– Ди, – он опять беспомощно похлопал ее по плечу. – Я не хотел тебя расстраивать.

– Думаю, ты только что спас мой здравый ум. Саймон, пожалуйста, пригласи декоратора сцены. Пусть он все поменяет. Основные цвета, кресла, столы, цветы. Все. Скажи ему…

Саймон уже достал блокнот и записывал ее поручения. Этот простой, привычный жест немного подбодрил Дину.

– Спасибо, Саймон.

– Я ведь специалист по мелочам, помнишь? – Он стряхнул пепел с наполовину выкуренной сигареты. – Не волнуйся об этом. Все будет выглядеть совершенно по-новому.

– Но чтобы было удобно. Почему бы тебе сегодня не уйти пораньше? Пойди куда-нибудь на массаж.

– Я лучше поработаю.

– Понимаю, что ты имеешь в виду.

– Не ожидал, что это так сильно меня потрясет. – Он засунул блокнот в карман. – Я столько лет работал с ней. Не могу сказать, что очень ее любил, но я ее знал. Я всегда стоял здесь, на этом самом месте, а она сидела вон там. – Он опять посмотрел вверх, встретившись с Диной глазами. – Теперь она умерла. Не могу не думать об этом.