Сандра Браун - Влюбленные

— Гленда, ты — ангел! — сказал он от души.

— А ты — дырка от задницы, но поскольку сегодня ты спас жизнь некоей молодой леди, я полагаю, что ты все-таки не так плох, как кажешься.

— Откуда ты знаешь?

— Что именно? Что ты — дырка от задницы?

— Нет, что я спас чью-то жизнь?

— Об этом передавали в новостях Си-эн-эн.

— Вот черт!.. Проклятые журналюги!.. — Доусон и в самом деле был раздосадован. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы его считали героем, потому что это было бы ложью. Скорее он был «дыркой от задницы», как назвала его Гленда, но уж никак не героем.

— Кто бы говорил! — фыркнула Гленда и дала отбой.

Вскоре Доусон заметил, что шоссе стало однополосным. Потом асфальт сменился укатанным гравием, а спустя еще какое-то время он обнаружил, что едет по довольно ухабистой грунтовке. Примерно через милю дорога закончилась тупиком, оборвавшись у края болотистой низины, плотно заросшей меч-травой и спартиной[39]. Дальше пути не было. Доусон выключил двигатель, а потом погасил фары. До утра было еще далеко, и его окружила плотная ночная мгла, в которой не светилось ни одного огонька. Достав мобильник, Доусон сверился с показаниями джипиэс-приложения, в которое заранее ввел координаты границ вызвавшего подозрение Гленды участка. Техника не подвела — он добрался почти до того места, где пересекающиеся линии раздела земельных владений образовывали юго-восточный, ближайший к Атлантическому побережью угол искомого участка. Этот угол был также и самой низменной точкой участка.

Включив на мобильнике крошечный фонарик, Доусон выбрался из машины и двинулся к зарослям травы, но буквально через несколько шагов его ноги по щиколотку погрузились в жидкую грязь.

При свете дня отыскать участок площадью в два десятка акров было бы сравнительно просто, но сделать это ночью, в полной темноте, оказалось значительно труднее. Доусон двигался почти наугад, плутая среди зарослей травы и проваливаясь в наполненные липкой грязью и вонючей водой ямы. Наконец ему стало ясно, что все его усилия напрасны и что ему необходимо дождаться утра. Проклиная комаров и хлюпающую в ботинках воду, он с трудом отыскал обратный путь к машине и забрался в салон. Мобильный телефон Доусон выключил, а потом, немного подумав, вытащил и аккумулятор — ему приходилось слышать, что с помощью специальной аппаратуры можно засечь даже отключенный мобильник.

А Доусону очень не хотелось, чтобы кто-то помешал ему беседовать с Карлом и Джереми.

Эту ночь Амелия и Ева провели в больничной комнате ожидания. Сиделки предлагали им перебраться в отель, уверяя, что за ближайшие несколько часов с Хедли все равно ничего не случится, но Ева даже не стала их слушать, а Амелия не решилась бросить ее в больнице одну, хотя детектив Такер несколько раз предлагал выделить ей охрану, чтобы она могла вернуться на Сент-Нельду к детям. После всех испытаний, которые выпали обеим женщинам за последние несколько часов, им требовался полноценный отдых. Но они решили потерпеть, чтобы быть рядом на случай, если Хедли станет хуже. Амелии, кроме того, не хотелось уезжать потому, что именно здесь она в последний раз видела Доусона. Почему-то ей казалось (хотя никакого рационального объяснения этому чувству она найти не могла), что если она останется в больнице, то Доусон непременно сюда вернется и объяснит, почему он так внезапно исчез.

Ночью женщины почти не спали, и ближе к утру Амелия почувствовала, что ей в глаза будто песку насы́пали — так они болели и слезились. Она мечтала о ду́ше, поскольку умываний в туалете для посетителей, где она горстями плескала в лицо холодную воду, было явно недостаточно, чтобы почувствовать себя чистой или хотя бы освеженной. Кроме того, у нее ныл и чесался локоть, который она ушибла об асфальт, когда Доусон сбил ее с ног. Все это были чисто физические неудобства, которые не шли ни в какое сравнение с беспокойством, которое она испытывала. Где Доусон? Что с ним? Куда он помчался и почему не отвечает на телефонные звонки? Она несколько раз звонила ему и вечером, и в течение ночи, но ее не соединяли даже с его голосовой почтой, и Амелия терялась в догадках.

Амелия как раз пыталась в очередной раз дозвониться до Доусона, когда в комнату вернулась Ева, которую сиделки ненадолго пускали к Хедли каждый час.

— Как он? — спросила Амелия, опуская мобильник. — Спит?

— Если бы! — Ева махнула рукой. — Он ворчит, ругается и порывается встать, хотя врач строжайше запретил ему шевелиться. У него даже давление поднялось. Сиделки говорят, что это от боли, которую он испытывает, но я-то лучше знаю! Лежать в постели и не иметь возможности двинуть даже кончиком пальца — для него это хуже всякой пытки. Гэри уверен, что мы его «жалеем» — скрываем от него правду насчет его паралича. Он-то думает, что его парализовало надолго, если не навсегда, а когда я говорю, что это временно, он не верит и начинает еще пуще на меня злиться. Кроме того, он все время спрашивает насчет Доусона, а что я могу ему ответить?.. — Ева посмотрела на телефон в руках Амелии. — Он по-прежнему не отвечает?

— Нет. — Опустив голову, Амелия машинально посмотрела на свои наручные часы. Если бы не Доусон, подумалось ей, отцовские часы, возможно, никогда бы к ней не вернулись. — Его нет уже несколько часов, я не знаю, что и подумать. Почему он не позвонит мне сам?!

— Я уверена, что у него есть для этого серьезная причина.

— Разумеется, вот только какая?.. — Амелия покачала головой. Чем больше она думала об их последнем разговоре, тем сильнее ей казалось, что Доусон утаил от нее что-то очень важное, но не потому, что он ей не доверял, а потому что не хотел ее напугать.

— Как ты думаешь, может, рассказать все Кнуцу? Или детективам? — спросила она (к тому времени обе женщины уже перешли на «ты», несмотря на значительную разницу в возрасте).

— Что именно ты собираешься им рассказать?

— Что Доусон мне солгал. Ведь он сказал, что намерен что-то обсудить с Такером и Уиллсом, а сам исчез…

Ева покачала головой:

— Мужчины часто лгут. Особенно женщинам.

Но Амелия уже поняла, что сморозила глупость, — и тут же совершила еще один промах:

— К тому же детективы могут решить, что он поехал покупать наркотики, — сказала она и поспешно добавила: — Впрочем, ты же знаешь, что он не принимает ничего такого… Ему нужны только транквилизаторы, чтобы спать по ночам.

— Да, я знаю.

— В последние дни он даже ни капли спиртного в рот не взял.

Ева улыбнулась:

— По-видимому, ты хорошо на него влияешь.