Джойс Элберт - Безумные дамочки
Аниту в Симоне всегда удивляла только одна вещь: почему при всех ее связях с умалишенными ее ни разу никто не побил. Симона утверждала, что самым худшим происшествием в ее жизни был случай, когда Эдвин Куберстейн, писатель, держал ее взаперти шесть дней и заставлял читать сборник Дж. Сэлинджера, когда он сосал ей клитор.
— Стив тебя ударил? — с надеждой спросила Анита.
— Только дважды. Он же еврей. Евреи не любят рукоприкладства. Они считают это ниже своего достоинства. Ну, можете себе представить еврея — боксера? Между раундами он бы читал «Нью Рипаблик». Нет, Стив дал мне всего две пощечины. Даже не больно. Затем разрыдался и сказал, что помешан на лошадях и ничего с этим не поделаешь.
— Стив Омаха — не еврейское имя, — сказал Фингерхуд.
Симона допила второй бокал шампанского и поставила его на шкуру ягуара на полу.
— Омаха — это псевдоним, глупыш. Его настоящая фамилия — Силверстейн. Кажется, я тебе говорила.
— Ты говорила, что он племянник Дэвида Сверна, но фамилию Силверстейн не упоминала.
— Я тоже не знала, — сказала Анита и подумала, что какое счастье для Симоны, что ее мать живет далеко. Если бы Симона и Стив поженились, ей не надо было бы везти его знакомить с семьей.
— Когда Стив перестал плакать, то стал очень холодным и попросил меня уйти, — продолжала Симона. — Я попросила прощения за то, что задела его за живое, но ему нечего расстраиваться из-за его мании, потому что мне неожиданно пришло в голову, что он, наверное, в прошлой жизни был казаком. Кроме того, он Юпитер в доме творчества, а его Солнце в доме денег и богатства, так что его ждет грандиозный успех и ему нечего волноваться.
— Спорю, что он поверил, — сказала Анита.
— Так бы и было, если бы он верил в астрологию и переселение душ.
Зазвенел звонок в дверь, и Роберт вышел.
— Я так понимаю, что это ты пригласила Беверли, — сказала Анита. — Очень остроумно.
— Ничего страшного. Ты не любишь ее потому, что она Рыба, а ты Рак, а эти знаки очень похожи.
— Я не люблю ее из-за денег и из-за груди. Сколько раз тебе говорить?
— Это твоя версия.
— Надеюсь, Йен попортил ей кровь.
— Доброжелательство никогда не было твоим достоинством, Анита. Можно еще шампанского?
Новым гостем была Лу Маррон в кожаном платье и золотом трико. Симона успела сообщить Аните, что пригласила Лу в надежде, что та заинтересуется Джеком Бейли, и Анита согласилась с ней.
— Мне кажется, она тебе понравится, — сказала Симона, удивляясь реакции Аниты. — Она написала очень хорошую статью о тебе.
— И заразила меня вшами.
— Это не доказано.
Теперь удивилась Анита:
— Да ведь ты же сама это сказала. Забыла?
— Теория — это еще не факт. Может, она виновата, может, нет.
— Ладно, пусть будет, как есть. Я не в восторге от нее, но лучше она, чем эта сучка Беверли.
— Будь с ней вежлива, — прошептала Симона, когда Лу входила в комнату. — Недавно она пережила трудные времена.
Посмотрев на Лу, Анита была поражена произошедшими с ней переменами после их первой и единственной встречи прошлым летом. Лицо стало мягче и не таким напряженным, как в тот день, когда она брала интервью у Аниты. Наверное, Симона была права. Смерть Дэвида Сверна потрясла Лу.
— Симона как раз рассказывала о своей любовной драме, — пояснила Анита, когда Лу села верхом на слоновий позвонок. — Вам будет интересно, потому что это ведь вы познакомили ее со Стивом Силверстейном. Я имею в виду, с Омахой.
Лу слабо улыбнулась и ответила:
— Да, это я их познакомила. Надеюсь, ничего страшного не произошло?
— Сейчас расскажу, — сказала Симона, ухватившись за нить разговора. — После ссоры он не отвечал по телефону, так что перед приходом сюда я зашла к нему в мастерскую уговорить его пойти со мной. Он писал Денниса Моргана и Джоан Лесли и хотя впустил меня, но разговаривать не стал. Я умоляла его перестать дуться. Сказала, что он хорошо развлечется, мы вкусно поедим, все что-то принесут. И даже показала ему пирожные, которые испек доктор Хокер. Видно, что-то в пирожных разозлило его, потому что он вдруг схватил их и грохнул на заляпанный краской пол. Бедный доктор Хокер! Он так старался. В них был даже алтей.
— Не говоря уже о ногтях, — сказала Анита, но на нее никто не обратил внимания.
— Когда я это увидела, то взбесилась. Я выскочила, захлопнула за собой дверь и пошла по лестнице. И тут меня озарила блестящая мысль. Я вернулась, сняла платье и сожгла его перед дверью Стива.
— Что ты сделала? — хором вскричали все трое.
— Да мне этого платья не жалко, вот я и решила, что маленький пожар послужит уроком Стиву за то, что он уничтожил работу доктора Хокера. — Симона повернулась к Лу. — Вот почему я сижу в одних чулках.
Фингерхуд печально покачал головой.
— Почему я связываюсь со всеми сумасшедшими дамочками? — произнес он в пространство.
И тут сразу же начали прибывать остальные гости.
Сначала пришел Джек Бейли в костюме от Кардена, который он купил в Мадриде. Он выглядит лучше, чем обычно, отметила Анита. Здоровый, уверенный в себе, хозяин жизни. Его привлекательность поразила ее еще больше, чем во время первой встречи, и она почувствовала, что так будет всегда. В нем был какой-то магнетизм. Он как бы обещал что-то своей улыбкой, какое-то обещание таилось и в глубоко посаженных глазах, нечто, чего он никогда не выполнит. Забота о себе всегда вытеснит заботу о любом другом человеке, и Анита знала, что должна быть счастлива, что между ними все кончено. Она даже была благодарна Джеку за то, как он порвал с ней, потому что освободил дорогу своему преемнику, Роберту Фингерхуду, который гораздо лучше, чем Джек.
Анита с нежностью повернулась к Роберту и увидела, что он поглощен ногами Лу Маррон, верх которых закрывало золотое трико, выступавшее из-под кожаного платья. Ноги у Лу были не лучшей частью ее тела, и Анита не могла понять, почему Роберт так ими заинтересовался. Ее охватил страх, когда вспомнила о Симоне и Беверли, ее предшественницах. Она скоро присоединится к этому строю? Анита с облегчением заметила, что Лу не видит, с каким интересом Роберт разглядывает ее, продолжая разговаривать с Джеком. Шесть месяцев тому назад Анита была бы в ужасе от этого. Неужели нет ничего постоянного?
— Я рада, что вам понравилась эта серия, — говорила Лу Джеку. — Я ее писала с удовольствием. Люди в авиации — странные люди.
Джек выдал одну из лучших своих ухмылок в духе Гари Купера.
— Вы еще не знаете, насколько странные.
— А все остальные люди?
— Тоже. Чем лучше узнаешь человека, тем более непонятным он становится.
— А почему? — спросила Лу.
— Открываются новые грани. Которых раньше не замечал. Человек становится многоцветным, а не черно-белым, как ты думал сначала.
— Вы считаете, что это справедливо по отношению ко всякому?
— Всякого стоит узнать, — снова хохотнул Джек.
Анита восприняла последние слова как скрытое оскорбление. Из-за того, что Джек бросил ее? Потому что недостаточно многокрасочна? Ей раньше не приходило в голову, что она просто доказывает его теорию узнавания других людей. Как же мало она его знала! Постель, в конце концов, не лучший способ узнать друг друга. За две минуты Лу узнала больше о Джеке Бейли, чем она почти за два года.
— Где эта безумная пиписка?!
Все подняли взгляд на человека в джинсах и в заляпанной краской футболке с номером «41» на спине, который вломился в комнату.
— Стив! — вскочила Симона. — Тебе плохо?
Никто не успел пошевелиться, как он ударил Симону так, что она приземлилась на одну из шкур ягуара, попав головой в колено Фингерхуда.
— Два года работы над кинозвездами сороковых годов из-за тебе исчезли в пламени! — заревел Стив Омаха. — Два года работы превратились в пепел! Лучше лежи на полу, иначе я сломаю тебе шею.
Фингерхуд снял голову Симоны с колена и представился Стиву.
— Мне жаль ваши картины, — сказал он, — но я не позволю бить женщин в своей квартире. Так что или присоединяйтесь к нам, или выметайтесь.
— Не смей так разговаривать со Стивом! — закричала Симона, потирая ушибленную щеку. — Ты не знаешь, что я наделала. Я разбила его жизнь!
— Значит, ты Роберт Фингерхуд? — спросил Стив. — Давно хочу встретиться. Симона немного рассказывала о тебе. Ты то дерьмо, из-за которого она чуть не покончила с собой.
— Это не совсем моя вина… — начал Роберт и замолчал, потому что двумя быстрыми ударами Стив уложил его на пол.
— Кто еще хочет? — осведомился Стив.
Джек Бейли встал.
— Если я сломаю руку, то не смогу летать. Если я не смогу летать, мне не будут платить. Если мне не убудут платить, я рассержусь. Плевать на это. Все мы потеряли здоровые инстинкты.
