Сьюзен Льюис - Западня
— Нет. Договорились на субботу, но он не явился. С тех пор я время от времени набираю его флорентийский номер — никто не отвечает. В Академии мне сказали, что у него нет лекций до конца месяца. Не представляю, куда он мог подеваться.
— Зря тащилась, да, Брон?
Она бросила на Мэтью убийственный взгляд.
— Очень смешно! Я надеялась, что он объяснит мне, из-за чего весь этот сыр-бор в Питторе. Хотя… он ведь говорил, что плохо знает эту деревню.
— Ты же не поверила, — напомнила Стефани.
— Да, но все равно стоило спросить. Интересно, он знает, что случилось с Оливией?
— На твоем месте я не приставал бы с этим вопросом к первому встречному, — внушительно произнес Мэтью. — Особенно здесь, в Италии.
— Да? Мэтью, ты что-нибудь разнюхал?
Он покачал головой, стараясь не встречаться взглядом со Стефани.
— Нет. Но трагедия произошла где-то здесь. А Рамбальди лгал, будто не знает Питторе. В общем, будь осторожна.
— У-у-у! — Бронвен возбужденно потерла руки. — Похоже на детектив, да, Стеф?
— Не знаю… Послушай, может, стоило бы еще раз перечитать финальный эпизод, прежде чем дать актерам?
— Конечно. Я уже внесла исправления своим варварским почерком. Мэриан прихватила машинку?
— Мэриан все прихватила. — В голосе Стефани против ее воли прозвучали саркастические нотки. Она храбро встретила напряженный взгляд Мэтью. Однако уже в следующее мгновение от враждебности не осталось и следа.
— Попрошу ее перепечатать. Во сколько завтра начинаем снимать?
Стефани недовольно поморщилась.
— В шесть. Нашему Микеланджело подавай восход солнца. Бронвен, ты не слушаешь?
— О боги! — вымолвила та. — Теперь я вижу: Мэриан действительно все прихватила — вернее, всех.
Мэтью встал и отошел к стойке, чтобы поздороваться с вновь пришедшими. Бронвен повернулась к Стефани.
— Что происходит?
— Спроси у Мэтью. Это выше моего понимания. Я устала бороться. У меня одна светлая мысль — дожить до окончания съемок. И чтобы эта кузина не сверкала близ съемочной площадки голыми титьками.
— Ты разрешила им приехать?
— Нет, но и не запретила. Она — ловкая бестия: напустила на меня Мэтью.
— Ну и ну! Так вы с ним разговариваете или нет?
— Только о делах. Видишь ли, как бы она ни действовала мне на нервы, я не могу не восхищаться тем мужеством, с каким она заговорила со мной в тот день. У меня бы не хватило духу.
— У меня бы тоже. А Мэтью что говорит?
— Ничего. Но между нами уже нет прежней вражды. Не представляю, чем все это кончится, но на данный момент мы заключили перемирие.
— Хорошо бы и с Мэриан.
— Я и сама думаю. Брон, она тебе нравится?
— Да. Ты ей тоже симпатизировала до этой истории. Стеф, она, конечно, изменилась, но не нужно считать ее расчетливой маленькой хищницей. Я уверена: она страдает ничуть не меньше. Она же не виновата, что так случилось.
Стефани жестко усмехнулась.
— Адвокат дьявола!
— Не совсем. Просто сердцу не прикажешь. Иначе жить было бы гораздо проще.
— Просто можно было бы жить…
На другом конце зала послышался пронзительный смех. Стефани процедила сквозь зубы:
— Ладно, Брон, я попробую поладить с Мэриан. Но не с ее кузиной. Неужели она не может не визжать?
— Красавчик! — выдохнула Бронвен.
— Если ты о Мэтью, то да — временами.
Бронвен засмеялась.
— Вообще-то я имела в виду Пола О’Коннелла. Вот они стоят там, Мэтью такой чернявый, а Пол — блондинчик…
— Они будут дружить семьями: Мадлен и Пол, Мэриан и Мэтью. Я прямо так и вижу, как они вместе проводят каникулы, ездят друг к другу в гости, празднуют Рождество, дни рождения, устраивают пикники… Извини, Брон, я лучше пойду.
— Конечно, дорогуша. Я с тобой.
— Не оборачивайся, — шепнула Мадлен на ухо кузине. — Она сматывается.
У Мэриан сжалось сердце.
— Не злорадствуй, Мэдди. Ей очень плохо.
— А тебе-то что? Он здесь, с тобой…
— Да, но все не так просто.
— О чем вы там шепчетесь? — Мэтью повысил голос, чтобы перекричать шум в зале.
— О тебе, — ответила Мэриан.
— Не верю, — пошутил он и, обласкав ее взглядом, словно воздвиг невидимый барьер между ними и всеми прочими.
— Нет, правда! — крикнула Мадлен и тут же ойкнула: Мэриан наступила ей на ногу.
Мэтью с большой неохотой оторвал взгляд от Мэриан и возобновил разговор с Полом.
— Ты не мог бы, — спросил тот, — ознакомить меня с расписанием съемок?
— Само собой. Я пришлю к тебе Вуди или кого-нибудь из его ассистентов.
— Спасибо. Просто я ищу уединенное местечко, чтобы можно было спокойно писать, и не хочу попасть в кадр. Зачем мне лишняя популярность?
— Можно спросить, над чем ты сейчас работаешь?
— Пытаюсь вжиться в образ человека, который должен предстать перед судом за убийство. Мой метод — лично переживать то, о чем я пишу. Однако никто из тех, к кому я обращался, не согласился сыграть роль жертвы.
— Им не хватает спортивного азарта.
— Вот и я так думаю. А ты бы сыграл?
Мэтью стрельнул взглядом в сторону Мэриан и, повернувшись так, чтобы она не слышала, ответил:
— Если так и дальше пойдет — возможно.
— Что, старина, туго приходится?
— Не то слово. Ладно, пойду посмотрю, что поделывают Стефани и Бронвен. Нужно кое-что переписать. Завтра утром увидимся. До свидания, Мэриан.
— До свидания.
Внезапно она вздрогнула и пролила свой напиток: сзади незаметно подкрался Вуди.
— Ах, паразит!
— Но симпатичный! Ну-ка, Мэриан, познакомь меня — еще раз — с твоей прекрасной кузиной.
Он окинул Мадлен с головы до ног восхищенным взором. Мэриан шутя закатила глаза и совершила церемонию представления. И потом битый час знакомила Мадлен и Пола с членами съемочной группы. Около десяти часов вечера в бар опять заглянула Бронвен: не согласится ли Мэриан перед сном кое-что отпечатать? Вся честная компания проводила Мэриан сочувственными охами и ахами.
Полчаса спустя у себя в коттедже она спросила Мадлен:
— Ну как он тебе?
— Роскошный экземпляр!
— Правда?
— И к тебе неровно дышит, это видно невооруженным глазом. Стоило нам войти в бар, как он бросил Стефани и рванул к тебе.
— Я видела.
— Да брось ты, все хорошо! Я говорила с Полом, он считает, что ты должна сказать Мэтью о своих чувствах. Вдолбить ему в башку.
— Он знает, Мэдди.
— Ты уверена? Все равно скажи — для верности. Ладно, печатай. Пойду присмотрю за моим красавцем, пока на него не положила глаз — как, ты сказала, ее называют? — Яйцедробилка Хейзел.
Мэриан вышла вместе с ней на крыльцо и долго смотрела вслед. Ночь была сырая и очень темная. Из бара доносились оживленные голоса. Стрекотали цикады. В кустах шуршали разные ночные твари. Усиливался ветер. Мэриан вспомнила крик — и у нее побежали мурашки по спине. Все твердили: это был всего лишь сон и ничего больше. Они абсолютно правы. Однако, снова переступив порог неосвещенной гостиной, Мэриан, как тогда, оказалась во власти зловещего предчувствия. Комната словно грозила задушить ее. И крик повторился — пронзительный, полный ужаса и агонии. В венах застыла кровь. Мэриан вдруг поняла: он жил в ней самой. Как будто подсознание тщилось предупредить ее о чем-то до того ужасном, что перед этим бессильна самая необузданная фантазия.
Паника накатила — и так же резко схлынула. Мэриан включила свет и села за пишущую машинку. Поразительное место — изумительно красивое днем и грозное ночью!
* * *Съемочная группа начинала работу рано утром и, чтобы избежать сверхурочных выплат, закруглялась в половине пятого. А так как по вечерам по техническим причинам не намечалось прогонов, все собирались у Манфредо отдать должное его грогу. Первые два дня прошли без сучка без задоринки, несмотря на брюзжание актеров по поводу частых переделок сценария и неполадки с генератором, которые Вуди быстро устранил. Просторную кладовую позади зала приспособили под производственный отдел. В конце рабочего дня Мэриан освобождала импровизированный стол в углу для Бини, которая производила покадровую разметку эпизодов на завтра.
В среду вечером, пока рабочие устанавливали генератор в прачечной рядом с коттеджем Стефани, Мэтью сидел на скамейке на маленькой площади перед баром, попивая «кампари» с содовой и одновременно просматривая завтрашние эпизоды. Неподалеку Рори беседовал с посыльным; он дружески махнул рукой подошедшей Мэриан. Между ними как будто существовал молчаливый уговор: не вспоминать тот вечер в Нью-Йорке, словно его и не было. Мэриан знала: Рори сказал Мэтью правду — и была благодарна ему за это — так же как и за то, что он не воспользовался ее беспомощностью. Прочие думали, что в ту ночь она утратила невинность, но ее это не трогало.
