Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы
— Я буду с вами в тот день, господин! — поспешно заверил Казиль.
Джон Малькольм с Эдуардом ввели Джорджа на веранду и проводили в тщательно убранные комнаты, обычно предназначавшиеся для самых дорогих гостей. Это были комнаты с широкими окнами, украшенными индийскими шторами, пропускавшими свет и в то же время рассеивающими солнечные лучи, с паркетным полом и бамбуковой мебелью.
Джордж Малькольм, следуя английскому обычаю, прежде всего умылся, разогнав остаток усталости; затем, переменив одежду, спустился с Эдуардом к отцу, ожидавшему их в столовой, где был накрыт стол с самыми изысканными кушаньями.
Усевшись за стол, Джордж почувствовал аппетит, не уступающий аппетиту Стопа. Он отрезал кусок сочного бифштекса, потом ветчины. Утолив голод, откинулся на спинку кресла и сказал:
— Ну вот, теперь можно и поговорить.
— Сын мой, — сказал Джон Малькольм, — у меня давно уже вертится на языке вопрос.
— Какой, батюшка?
— Почему ты явился к нам только сегодня? Согласно донесению Казиля я ждал тебя вчера и уже начал беспокоиться, намереваясь сегодня утром идти с Эдуардом тебе навстречу… Что же явилось причиной опоздания?
Джордж улыбнулся.
— Милый батюшка, — ответил он, — вы не ошиблись! Я действительно еще вчера должен был быть у вас. Но странное приключение, непонятное для меня, помешало быть у вас вовремя.
— Какое приключение?
— Сон, длившийся сутки!
Сэр Джон сделал жест удивления. Джордж продолжал:
— Да, батюшка, я спал ровно двадцать четыре часа, и к тому же в непригодном для сна месте.
— Где же это?
— В развалинах храма Шивы, на горе Беома.
— В развалинах храма Шивы? — переспросил отец.
— Да, батюшка.
— Как ты попал туда?
— Сильный ураган вынудил меня искать убежище. Там я и заснул.
— И спал сутки?
— Да… Заснув в одиннадцать часов вечера, я проснулся примерно в то же время на следующую ночь.
— Странно. А что было со Стопом?
— Спал так же, как и я.
— А Казиль?
— Думаю, что и он спал, как и мы, хотя он уверяет меня, что не смыкал глаз.
— Что же делали носильщики в течение этого долгого сна?
— Они ожидали, пока мы проснемся.
— Рядом с вами?
— Нет. Ничто в мире не могло заставить их войти в развалины храма, настолько силен был их страх.
— И ничто не потревожило эту летаргию?
— Ничто, кроме приятного сновидения… И если бы у меня была надежда, что сон повторится, я бы променял его на самую прекрасную действительность.
— Вероятно, в этом сновидении была женщина?
— Да, батюшка…
— Ты хорошо запомнил этот сон?
— Малейшие подробности запечатлелись в моей памяти.
— Тогда расскажи его мне, ничего не прибавляя и не убавляя.
— Рассказать? Зачем?
— Об этом ты узнаешь позднее. А теперь рассказывай!
IX. ОТЕЦ И СЫН
Джордж никак не мог понять желания отца. Напрасно спрашивал он себя, почему отца так заинтересовал его сон. Однако, подчиняясь этому желанию, он рассказал все, с подробностями, уже известными нашим читателям.
Джон Малькольм выслушал его с большим вниманием и, когда он закончил, спросил:
— Если я правильно понял, женщина была в маске?
— Да, батюшка…
— Ты несколько раз просил ее снять маску, но получал отказ?
— Да…
— Не помнишь ли ты, какой последний поступок этой женщины был в твоем сне?
— Она дала мне понюхать платок с острым и резким запахом.
— Ага! — вскричал Джон Малькольм. — Я был в этом уверен.
— В чем уверены, батюшка? — спросил Джордж, сильно заинтересовавшись.
— В том, что ловкая женщина усыпила тебя одним наркотиком, который в соединении с местными трапами широко распространен до сих пор в Индии.
Джордж улыбнулся.
— Женщина, о которой вы говорите, существовала только в моем воображении. Это был только сон, иллюзия…
— Мальчик мой, — улыбнувшись, ответил судья, — иллюзия существует только в твоем воображении. Ты оказался в руках ловких людей, которые заставили тебя поверить, что это был сон.
Джордж устремил на отца удивленный взгляд.
— У меня оказались достойные противники! — продолжал старик. — Они одарены огромной силой воли. Они очень сильны! Все это не было сном, дитя мое. Твое приключение произошло на самом деле. Таинственная женщина в маске существует. Я давно ищу ее, потому что подобные приключения случались не только с тобой.
— Неужели? — пробормотал Джордж с удивлением, которое легче понять, чем описать.
— Да, — продолжал Джон Малькольм. — Немало наших молодых людей воображали себя попавшими в рай на один час…
— Как?! — вскричал Джордж. — Неужели на самом деле существует богатая, могущественная женщина, удовлетворяющая без малейшего стыда свои странные минутные капризы?
— Почему бы и нет?
— Это чудовищно!
— Свет полон чудовищных дел! Вспомни школьные уроки истории, вспомни о мрачной Нельской башне. Там царица завлекала в свой замок красивых молодых людей и тоже носила маску. А ее любовь оканчивалась убийством. Кровь после оргии! Благодарение Богу, индийская Маргарита Бургундская менее кровожадна и жестока. Она не убивает своих любовников, а только усыпляет их.
— Выходит, что это был не сон? — прошептал Джордж Малькольм.
— Конечно.
— Эта женщина необыкновенно хороша… — сказал молодой человек и прибавил еле слышным голосом: — Мне бы очень хотелось снова увидеть ее!
Судья сделал порывистое движение.
— Ты не можешь ее любить! Ты даже не видел ее лица!
— Да, конечно. Но в ней есть что-то очаровывающее…
— К счастью, ты ее больше не увидишь.
— Кто знает…
— Эта вся чертовщина пройдет, когда ты увидишь Марию Бюртель, которая, я надеюсь, станет твоей женой. Тогда ты поймешь, что твое счастье и судьба находятся возле очаровательной, чистой и кроткой женщины, принадлежащей тебе не только телом, но и душой! Очень скоро, через несколько дней, она и ее сестра Эва, невеста твоего брата Эдуарда, приедут сюда. Они — мои воспитанницы. Сейчас они гостят у своей родственницы Юдифи Бюртель, прекрасной женщины…
— И вы думаете, я полюблю Марию?
— Чтобы не любить ее, нужно быть слепым и глухим. Красота этой молодой девушки овладеет твоим сердцем, будь оно даже из мрамора. И ты не ошибешься, женившись на ней. Но постарайся освободить свое сердце и забыть о мнимом сне.
— Батюшка! Мне пришла в голову мысль… Вы доверяете Казилю?
— Конечно.
— Тогда вы должны согласиться: если мое приключение происходило не во сне, то Казиль не заслуживает вашего доверия.
— Почему?
— Потому что он непременно должен был стать сообщником таинственной незнакомки: меня не могли бы унести спящим из храма Шивы без его согласия.
— Смотри не ошибись! Если ты обвиняешь Казиля, то должен обвинить и Стопа.
— Почему?
— Разве Стоп, как и Казиль, не находился рядом с тобой?
— Да, но Стоп спал так же крепко, как и я.
— А почему не допустить, что и Казиль тоже задремал?
— Он сказал мне, что не спал.
Джон Малькольм пожал плечами.
— Казиль мог солгать, сам того не подозревая. Наркотик оказал на него такое же воздействие, как и на тебя, и на Стопа. Все это очень просто. Я знаю Казиля, он воплощение преданности. Признательная душа, честная и правдивая натура. Ничто не поколеблет моего доверия к нему.
Джордж был побежден.
Разговор между отцом и сыном продолжался, но тема переменилось. Нам здесь предстоит дать некоторые пояснения.
Семья Малькольмов происходила из древнего, знаменитого рода и обладала некогда громадным состоянием. Генри Малькольм, отец сэра Джона, вел веселую жизнь, у него было несколько сотен прекрасных лошадей, он проводил время на охоте, давал блистательные обеды для аристократии графства, был заядлым любителем прекрасного пола.
Но вот жена его умерла, сам он разорился и окончил жизнь на дуэли из-за прекрасных глаз балетной танцовщицы театра Друрилейн. Умирая, он оставил запутанное состояние и единственного двенадцатилетнего сына. Ребенка поместили в пансион, а юристы взялись поправить расстроенные финансы.
Мы знаем, как действуют такие люди. В Англии они поступают так же, как и во Франции. Под предлогом распутать дела они так их запутали, что через три года, после нескончаемых процессов, Джону Малькольму от состояния, оцениваемого примерно в триста тысяч годового дохода, остался только скромный доход в пятьсот фунтов стерлингов и маленький дом в Нортумберленде, в очаровательном и живописном местечке. Двенадцать тысяч дохода не считаются в Англии бедностью, но в то же время они недостаточны для жизни дворянина из хорошего дома.
Джон Малькольм, блистательно завершив учебу, решил, что ему необходимо сделать карьеру. Поэтому он бросился в лабиринт юриспруденции.
