Сьюзен Льюис - Западня
— Я этого не вынесу, — пробормотала Мадлен.
— Неправда.
В дверях стоял Энрико в черных брюках и свободной белой рубашке с закатанными рукавами. У него был добродушный, но решительный вид. Она жалко улыбнулась.
— Я понимаю, что нужно ехать, но мне страшно.
— Не бойся. Я обо всем позаботился. Отвезу тебя в аэропорт в Ольбии; оттуда ты — транзитом через Рим — полетишь в Лондон.
— Мой паспорт остался во Франции.
— Знаю. Оттуда только что прибыл курьер, который забрал его у твоего агента.
У Мадлен упало сердце: рухнуло последнее препятствие на пути домой.
— Спасибо, Энрико, не знаю, что бы я без тебя делала. Кажется, я сейчас заплачу: так не хочется уезжать!
Он усмехнулся.
— Меня трогают твои слезы, cara, но нельзя вечно убегать от действительности.
— Мы еще увидимся?
— Вряд ли. Но я рад, что встретил тебя, Мадлен, и немного полюбил. А теперь одевайся и ступай вниз — там ждет курьер, который будет сопровождать тебя до Лондона. И не забудь попрощаться с Сильвестрой. Я буду ждать в саду, там и позавтракаем. Орсола даст тебе одежду для дороги.
— Из вещей Росарии?
— Si.
— Это не оскорбит твои чувства?
— Нет, cara. Росария одобрила бы мой поступок.
Одеваясь, Мадлен давилась слезами и старалась не думать о пустоте, которая ее ожидает. Конечно, Дейдра обрадуется, но у Мадлен пропало желание быть моделью. Ах, если б вернуться в прошлое, когда они с Мэриан жили в Бристоле — до Пола, до ее бешеной ревности, нарциссизма и алчности. Безыскусная простота той жизни приобрела теперь в ее глазах особую ценность. Она получила то, чего заслуживала: публичное унижение и от ворот поворот. Теперь ей предстоит вести изнурительную борьбу за то, чтобы удержаться на гребне славы, — и нет надежного тыла: она уничтожила его, когда обокрала Мэриан и сбежала с ее возлюбленным.
Когда Мадлен спустилась в холл, у нее был напряженный, но решительный вид несломленного человека. Она будет сильной — не для себя, так ради Энрико — хотя бы до тех пор, пока он не посадит ее в самолет.
Из маленькой гостиной ее окликнула Сильвестра.
— Дитя мое, — проговорила она своим каркающим голосом. — Сегодня день прощания. Ты подарила моему Энрико немного радости, и я благодарю тебя за это.
Волнение помешало Мадлен ответить.
Сильвестра улыбнулась; глаза в окружении морщин почти превратились в щелки. Потом она достала из ящика дубового бюро конверт.
— Вот, возьми, здесь лиры и стерлинги. Будь счастлива, дитя, — и старуха легонько подтолкнула ее к двери. — Энрико ждет тебя.
Господи, как сдержать рыдание? Чем она заслужила такую доброту? Мадлен проглотила комок. Нет. Она не сломается.
Но вот она вышла в сад и увидела Энрико, беседующего с курьером. И все уголки ее существа затопила безумная радость.
— О Господи!
Энрико и курьер оглянулись, и… Почти ослепнув от слез, Мадлен бросилась в объятия к Мэриан.
* * *— Я думала, ты больше никогда не захочешь меня видеть после того, как я обошлась с тобой в «Плаза».
Мэриан хмыкнула.
— Должна признаться, я думала то же самое.
Они расположились на той самой полянке, где накануне Мадлен сидела с Энрико. Мэриан обрывала алые лепестки с незнакомого горного цветка.
— Прости меня за то, что я сделала.
— И ты меня прости. — Мэриан перевела взгляд на море, где на невысоких волнах колыхались яхты. — Ах, Мэдди, кто бы мог подумать, что мы с тобой окажемся здесь, на Сардинии. Далековато от Бристоля!
— Да.
— У меня такое ощущение, словно с тех пор прошли годы, а не восемь месяцев. Столько событий! Ты прославилась, да так, как и не мечтала. А я… даже не знаю, как сказать, чтобы не получилось нескромно, но я тоже кое-чего добилась. И тем не менее — как же я по тебе скучала!
— И я. Спасибо, что приехала.
— Молодец Энрико, что позвонил! Что ж ты сразу не обратилась ко мне? Бедняжка Мэдди!
— Теперь, когда ты рядом, все не так уж и страшно.
— Ну слава Богу.
Они долго молчали, но настал момент, когда Мэриан не могла больше оттягивать:
— Он хочет, чтобы ты вернулась.
— Ты с ним виделась?
— Нет. Мне сказала Дейдра, когда я заезжала за твоим паспортом.
— А Шамира? Он сказал, что…
— Шамира в Лос-Анджелесе. Говорят, у них с Полом состоялся крупный разговор. Дейдра уверена, что Шамира ничего не знала. Для нее это был точно такой же шок, как и для тебя.
Мадлен отвела взгляд в сторону.
— Значит, он сделал это для книги.
— Не знаю. Дейдра отдала мне ключи от твоего дома в Холланд-парк. Пол хочет, чтобы ты туда вернулась. А сам не появится, пока не позовешь.
— Это его дом, — монотонно произнесла Мадлен. — Пол перекупил его у меня.
— Он снова переписал дом на твое имя. Ты примешь подарок?
Мадлен пожала плечами.
— Мне больше некуда идти. Разве что… Мэриан, где ты живешь? Нельзя ли мне пожить с тобой?
— Увы. Мои обстоятельства на сегодняшний день немного запутаны. Сама не знаю, на каком я свете. Но, конечно, ни о чем другом я и не мечтаю…
— Перебирайся ко мне в Холланд-парк. Там три спальни. Пожалуйста, Мэриан!
— А Пол? Он хочет, чтобы вы снова были вместе.
Мадлен вздохнула и закрыла лицо руками.
— Ты все еще любишь его, Мэдди?
— Не знаю. Да, люблю, но… Что мне делать, Мэриан? Пожалуйста, переезжай ко мне!
— С удовольствием. Это все значительно упростит. Но я волнуюсь за тебя. Пол ждет ответа.
— Ну, это как-нибудь потом. Сейчас я хочу говорить о нас с тобой. Мне нужно…
Она запнулась. Мэриан подбодрила ее ласковым взглядом.
— Мне нужно кое в чем признаться. Может быть, ты меня даже и не простишь, и я пойму. Нет-нет, молчи и слушай. Дело в том, что, покидая вместе с Полом Бристоль, я украла у тебя кое-что еще.
— Правда? Там же нечего было красть. Кроме долгов.
— Да, но… Помнишь карточку футбольного тотализатора, из-за которой я наорала на тебя в Бродмиде?
— Неужели я выиграла?
— Да. Ты заполнила карточку на имя мисс М.Дикон, и я присвоила чек.
Мэриан разволновалась.
— Сколько же там было? Просто не верится! Какой мне достался приз — первый, второй или третий?
— Первый. Семьсот пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Мадлен собрала все свое мужество, готовая перенести упреки, гнев, презрение. Мэриан молчала.
— Хуже того, я все уже истратила. Не осталось ни пенни.
Мэриан только моргала, переваривая новость. Наконец она открыла рот.
— Истратила? Три четверти миллиона? Сколько же времени тебе потребовалось?
— Пол говорит, около пяти месяцев.
— Так много? В мечтах мы расправлялись с подобной суммой за пять минут!
— Ты не сердишься?
— С какой стати? Конечно, если бы я узнала об этом, когда осталась одна в Бристоле с кучей неоплаченных счетов… Но это в прошлом. С тех пор мы обе кое-чего добились. В конце концов, это всего лишь деньги. — Она подмигнула. — Думаю, я оказалась бы проворнее.
— Мэриан, можно тебя обнять?
— Конечно, родная! Господи, какое счастье — снова быть вместе! Три четверти миллиона фунтов! Мадлен Дикон, что мне с тобой делать?
— Все что хочешь. Я заслужила.
После того как они разомкнули объятия, Мадлен сказала:
— В прошлый раз ты упомянула Мэтью Корнуолла. Прости, что я так к этому отнеслась, Мэриан. Как у вас обстоят дела? Он отвечает тебе взаимностью?
— Не знаю, Мэдди. Правда, не знаю.
— Ты мне расскажешь?
— Потом. Дома. Ты приготовишь какао, и мы просидим полночи за разговорами.
— Нет уж, на этот раз будем пить вино. Или — еще лучше — шампанское. Устроим праздник воссоединения семьи.
— Ловлю тебя на слове.
— А утром — надеюсь, похмелье будет не слишком тяжелым — махнем в Девон, к тете Селии. Мне нужно столько… В чем дело, Мэриан? Она не хочет меня видеть? — Слезы брызнули у Мадлен из глаз. — Что ж, я ее не виню. После того, что я сделала… Она написала мне письмо, а я не ответила. Мэриан, может, ты с ней поговоришь? Попроси ее простить меня.
— Ах, Мэдди! Так ты ничего не знаешь?
— Чего не знаю?
К сердцу Мадлен подступил страх. Мэриан взяла ее руки в свои.
— Мама умерла. Две недели назад, от сердечного приступа. Прости. Я думала, ты знаешь.
— Нет. Не-е-ет! Этого не может быть! Мэриан, скажи, что это неправда!
— Не могу, родная.
— Господи! Тетя Селия! — Мадлен захлебнулась слезами.
К тому времени, когда приехал врач, истерика кончилась, но он все-таки сделал успокаивающий укол и сказал Энрико, что Мадлен нужен покой.
— Если бы не ужасные события последних дней, возможно, она перенесла бы это с большим мужеством, — предположил Энрико, спускаясь вместе с Мэриан по лестнице.
— Примите мои соболезнования. Когда это случилось?
— Немногим более двух недель назад.
