Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ
— Меня?
Горничная недоуменно продолжала:
— Она просит разрешения навестить вас. Я объяснила, что вы больны, но она лишь просила сказать ее имя…
— Продолжай. — Нервы мои натянулись до предела.
— Бесимэ-ханым. По-моему, так…
Я в волнении приподнялась на кровати.
— Сейчас же зови. Хотя нет. Сначала подай мне зеркало.
Прислуга протянула мне требуемый предмет с туалетного столика и поинтересовалась:
— А кто она, эта Бесимэ?
Девушка была очень молода и неопытна. Да и работала она горничной совсем недавно, судя по ее чрезмерному любопытству. В другое время я бы сделала ей замечание, но приход свекрови взволновал меня и обрадовал. Поэтому я мягко ответила горничной:
— Моя тетка.
Когда у двери раздались знакомые шаги, я в накинутом халате уже сидела в кресле. Бесимэ, переступив порог, поздоровалась:
— Здравствуй, Феридэ.
По первой фразе свекрови я поняла, что зря питала иллюзии.
— Добрый день. Садитесь, пожалуйста. — Я привстала, желая подать тетке стул.
— Нет-нет. Сиди, — знакомым жестом остановила меня свекровь.
Мы не отрывали глаз друг от друга. Не помню, кто первый прервал молчание, кажется, я.
— Как ваше здоровье?
— Спасибо, лучше. Сердце пошаливает, но пока держусь… Феридэ, не хочу откладывать наш разговор в долгий ящик. Начну с того, что буду тебя просить об одной услуге.
— Я с удовольствием окажу вам ее.
Бесимэ тяжело вздохнула.
— Я знаю, что твой новый муж, назовем его так, богат…
— Тетушка, и вы туда же? Ихсан — мой друг, не больше.
Свекровь, казалось, пропустила мои слова мимо ушей.
— Феридэ, — продолжала она, — уезжай из Стамбула, прошу тебя. После того как вы с Кямраном снова встретились, мой сын сам не свой. Он мучается, страдает, а мое сердце болит за него.
Я от неожиданности приподнялась с кресла. Неужели Кямрану так же плохо, как и мне?
— Тетушка, неужели и вы верите этим грязным сплетням? Я верна вашему сыну и, хотя мы в разводе, считаю Кямрана своим единственным мужем.
Мне показалось, что в глазах Бесимэ мелькнуло сомнение, но тут же погасло.
— Я не буду с тобой ругаться, как Неджмие, но пойми меня правильно… Уезжай! Ради Кямрана, ради Недждета, ради нашего благополучия.
Бесимэ поднялась с места, показывая этим, что разговор окончен.
— Значит, вы приходили только для этого… — Мои глаза наполнились слезами. — Тетушка, последний вопрос о Недждете — как он?
Суровое выражение лица свекрови немного смягчилось.
— Растет… Ну, до свидания.
Бесимэ открыла дверь, чтобы выйти, и на пороге столкнулась с майором. Ихсан держал в руках свертки с покупками, но, как вежливый человек, отступил в сторону. Тетушка смерила офицера взглядом с ног до головы и слегка кивнула.
— Для чего она приходила? — осторожно спросил майор, когда мы остались одни.
— Переживает за своего сына…
— В смысле?
— Просит меня покинуть Стамбул, — пояснила я.
Офицер пожал плечами:
— Что это изменит? Ну а что вы решили?
Я перевела дыхание.
— Наверное, мне придется выполнить ее просьбу.
Ихсан задумчиво посмотрел в окно. На город наползали сумерки.
— Конечно, это не самый подходящий момент, но… Феридэ, выходите за меня замуж… Не торопитесь с отказом… Я не требую вашего немедленного ответа, но хочу, чтобы вы знали — я всегда буду любить вас и надеяться.
Перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь, начиная с самого детства. Всегда я верила людям и старалась найти в них самые лучшие черты, а плохие поступки оправдывала. Во всяком случае, мне хотелось так делать. Да, Ихсан был моим самым близким другом с того времени, когда мы встретились в Стамбуле.
В моей жизни случались моменты, которые при всем желании трудно объяснить. И сейчас я, как ни стараюсь разобраться в себе, не могу. Кямран меня отверг, но горечь утраты не давит мою душу. Мне, скорее, обидно за него — за мужа… Бывшего мужа. Чтобы совесть не мучила меня, надо пройти этот путь до конца. Как только я выздоровлю, я отыщу Кямрана и попробую снова поговорить с ним. Только тогда я подумаю над предложением майора…
Ихсан взял мою руку и слегка пожал пальцы.
— У вас, по-моему, нормальная температура! — радостно воскликнул он.
— Это оттого, что я приняла очень важное решение.
Стамбул, декабрь
Уже несколько дней, как я никак не могу выполнить свой план. Я решила поговорить с Кямраном у него на службе. Он работал в Министерстве иностранных дел в консульском отделе.
Заранее записавшись на прием, я целое утро готовилась к этой встрече. Мне хотелось хорошо выглядеть, чтобы не вызывать жалости у Кямрана. Поэтому я особенно тщательно выбирала платье. В последнюю минуту перед уходом у меня появилась замечательная идея…
Встреча в отделе была назначена на одиннадцать тридцать. Ровно в это время я распахнула дверь кабинета бывшего мужа. Кямран сидел за столом и что-то писал. Он не мог узнать меня из-за плотной чадры.
— Садитесь и рассказывайте, что привело вас ко мне. — Мужчина указал рукой на стул.
Я молча присела и откашлялась. Но и сейчас мой бывший муж не узнавал меня.
— У нас немного времени, приема ждут другие люди. Не задерживайте их, пожалуйста…
Мои глаза затуманили слезы. Хорошо, что я догадалась надеть двойную чадру…
— Несколько месяцев назад мой муж отправился в зарубежную поездку. Корабль, на котором он плыл, потерпел крушение, и мне сообщили о смерти любимого…
Кямран заинтересованно посмотрел мне в лицо. Если он о чем-либо и догадался, то не подавал вида.
— Но я не поверила этому, а, не надеясь на официальную помощь, отправилась искать мужа сама…
Прошли отведенные мне минуты, я рассказывала, но Кямран не перебивал меня. Конечно, он все понял. Это было заметно по выражению его лица. Закончив историю своих приключений, я добавила:
— Теперь, Кямран, ты знаешь все. Суди сам — виновата я перед тобой или нет. И можно ли обвинять меня в таком страшном грехе.
Минуты тянулись так долго, что показались мне вечностью. Я с нетерпением ждала ответа мужа. А он, как абсолютно посторонний человек, вдруг привстал и, указывая мне на дверь, официальным голосом проговорил:
— Не представляю, чем я могу вам помочь…
Приехав в гостиницу, я сразу же бросилась в номер Ихсана. Мне не пришлось даже стучаться — дверь была приоткрыта. Майор сидел в кресле и читал газету. Увидев мое взволнованное лицо, он приподнялся.
— Что опять случилось?
Я обняла офицера за шею и тихо прошептала ему на ухо:
— Да, я согласна…
Поняв меня с полуслова, Ихсан остолбенел.
— Я ждал этого всю жизнь. Но почему вы плачете?
— От счастья.
Аладжакая, январь
Прошел месяц. За это время произошло много важных для меня событий. Чтобы отдохнуть от шумного города, я решила съездить в Аладжакая — навестить сиротский приют. Тем более я обещала показать эти места Ихсану.
— Ты не представляешь, как там красиво: зима напоминает весну, а скалистые холмы меняют цвет в зависимости от погоды…
Ихсан, не отрываясь, смотрел мне в лицо.
— Вы так преображаетесь, когда говорите об этих местах. Наверное, они вам очень дороги.
Я мечтательно повела бровями.
— Это поместье моего покойного мужа Хайруллах-бея. Вы же его должны помнить, ведь доктор спас вам жизнь…
Напоминание о войне подействовало на майора угнетающе. Он потер свой шрам и задумчиво проговорил:
— Нам надо отдохнуть… Отправляемся немедленно.
Я не предупреждала никого о своем приезде. Когда впереди показалась Аладжакая, сердце мое начало гулко биться.
— Вот эти прекрасные места, — взмахнула я рукой.
На лице Ихсана отразилось восхищение.
— Теперь я понимаю ваши чувства, Феридэ Я сам вырос в небольших провинциальных городках…
— Но это совсем иное… Здесь мы можем слиться с природой, полностью отдаться ей… Вот и наша усадьба…
Навстречу нам из дома вышел онбаши. Недоумение на его лице сменилось радостью.
— О! Наша Феридэ-ханым пожаловала, — всплеснул он руками, — то-то я думаю, что сегодня мне утром в окошко птичка клювом постучала. Я говорю няне: «Это к приезду», а она: «Кто к нам пожалует в такую глушь…»
Тут онбаши увидел Ихсана. Смерив его недоверчивым взглядом, старик спросил:
— И ваш муж наконец-то приехал навестить нас? А то за столько времени даже не поинтересовался…
Смеясь, я объяснила:
— Это не Кямран, онбаши, а мой друг Ихсан-бей.
На лице старика отразилось любопытство.
— Друг? А я слышал, что ваш муж нашелся…
Не желая вдаваться в объяснения, я проговорила:
— Да, он оказался живым и здоровым.
Поняв по моему виду, что затронул запретную тему, старик перевел разговор на другое:
