Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах
— Выше подать — руки отвалятся? — гаркнул он на щуплого паренька в грязной гимнастерке. — Я что — до земли тебе кланяться должен?
— Эй, там, разговорчики с пленными! — осадил конвоир. Приказа не знаешь?
— А тебе был приказ — на погрузку дохлятину ставить? — огрызнулся детина. — Надрывай тут пуп…
— Sprechen verboten![8] — лениво погрозил автоматом немец — он сидел в тени ледника и наигрывал на губной гармонике.
— Ферботен, все ферботен… — проворчал рабочий, пиная ящик ногой. — Как жрать, так не ферботен. Дармоеды!
Он нагнулся к подошедшему Артуру. Хотя тот держал груз высоко, детина так рванул его, что Банга не смог удержать равновесия и ящик полетел на землю. О него споткнулся один из пленных и упал со своей рыбой.
— Чертовы рохли! — неистово заорал грузчик, спрыгнув на землю. — Руки из задницы выросли? Ящики переколотите, а мне отвечать?
На скандал подоспели другие артельные, возникла толкучка. Бруно, ругаясь и орудуя кулаками, кинулся наводить порядок. И тут в сутолоке Артур неожиданно услышал над ухом хриплый, торопливый шепот хмурого детины:
— Свежей рыбы не продашь?
Банга вздрогнул, оглянулся — Бруно крутился в двух шагах — и все же Банга шепнул отзыв:
— Свежая в море плавает…
К ним приближался охранник с автоматом. Грузчик поспешно пробормотал:
— Скоро придут, жди, — и перехватив настороженный взгляд Бруно, вдруг крепко съездил Артура по уху. — Поживиться вздумал, ворюга? Ящик нарочно разбил? А ну-ка, выворачивай карманы!
— Тихо, тихо! — оттирал его Бруно. — Ты что, взбесился? Да цел твой ящик — чего орешь?
Артур стоял, держась за скулу, и лихорадочно соображал, как предупредить связного. Тот все лез к нему с кулаками, но между ними уже стоял Бруно. И тут Банга вдруг тоже распалясь, кинулся на обидчика:
— Кто, я ворюга? Да я из тебя кишки вытряхну, латгальская морда! Уноси ноги, пока цел! Понял? Попробуй сунуться сюда еще раз — узнаешь.
Он рвался из рук опешившего Бруно, размахивал кулаками. Детина метнул на него быстрый, внимательный взгляд:
— Свяжись с дураком… — пробормотал он и, опасливо оглядываясь, вспрыгнул в кузов.
Артур был почти уверен, что связной его понял. Но для верности крикнул вдогонку:
— В другой раз только сунься сюда! Я из твоей морды барабан сделаю!
— Ладно, ладно, остынь! — с усмешкой оттолкнул его Бруно. — Ну, чего ты взъелся?
— Терпеть не могу латгальцев! — пробормотал Артур, поднимая упавшую брезентовую рукавицу. И напоследок еще раз свирепо погрозил связному кулаком.
Марта в легком платьице с полотенцем в руках подошла к дому Бируты, поднялась на крыльцо, постучала. Несмотря на раннее утро, было уже довольно жарко и безветрено. Дверь открылась довольно быстро, по всей видимости Бирута не спала. При виде Марты ее лицо окаменело в напряженном ожидании.
— Доброе утро! — Марта волновалась не меньше подруги, но старалась скрыть свои чувства, — А я за тобой. Идем купаться!
Бирута стояла не шелохнувшись. Ей показалось, что она ослышалась.
— Есть разговор! — Марта понизила голос до шепота и пугливо оглянулась по сторонам.
Бирута на секунду-другую заколебалась, пристально посмотрела ей в глаза и, бросив коротко «сейчас», скрылась за дверью. Вскоре они шли к морю. Со стороны это выглядело привычно и естественно — давние подружки решили искупаться.
— Понимаешь… к Артуру я не могу. А делать что-то надо. — Она повела головой в одну сторону, в другую, обняла Бируту за плечи, прошептала: — Лаймона завтра увозят в Ригу. Понимаешь?
Бирута резко остановилась, спросила побледневшими губами:
— Ты откуда знаешь?
— Какая разница… Слышала.
Некоторое время они шли молча. На берегу Бирута опустилась на корточки и, просеивая через пальцы песок, долго о чем-то сосредоточенно думала. Наконец подняла голову.
— Господи, что же делать?..
— Не знаю… Я думала, может быть, Артур…
Бирута подозрительно посмотрела на нее, поднялась, жестко спросила:
— Кто тебя послал, Марта?
— О чем ты?.. — растерянно пролепетала та.
— Я спрашиваю, кто тебя послал? — теперь уже в голосе подруги сквозила явная угроза.
Только теперь до Марты начал доходить странный смысл вопроса. Она не на шутку испугалась.
— Клянусь!..
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. И были в этих взглядах страх, сомнение, сострадание и надежда. «Неужели она может?» — подумала одна. «Неужели она не верит?» — ужаснулась другая. Первой сдалась Бирута. Она опустила голову, глухо проговорила:
— Поклянись сыном.
Марту словно ударили по лицу. Она закусила губу — глаза наполнились слезами. И все-таки она проговорила:
— Клянусь! Памятью нашей дружбы… Сыном клянусь!
Голос ее задрожал — Марта отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Бирута замерла — она словно просыпалась ото сна. Лицо ее стало пунцовым, глаза беспомощными, растерянными. Было в них сейчас что-то детское, виноватое. И вдруг не выдержала, сорвалась с места, бросилась на шею подруге. Над ними синело все то же небо, светило то же солнце, рядом плескалось родное море, привычно кричали чайки. А они, словно заново открывали себя. Плакали и были счастливы, что вновь обрели друг друга.
Бирута застала Артура дома. Он собирался на работу. По лицу девушки, ее порывистым и нервным движениям Банга сразу догадался: что-то произошло. Почувствовала неладное и Зента. Она тут же вышла из кухни, тревожно наблюдая за гостьей. Ее пальцы, протиравшие тарелку, мелко дрожали.
— Лаймона завтра увозят в Ригу — скороговоркой выстрелила Бирута. Она тяжело и часто дышала.
Артур вздрогнул, посмотрел на нее удивленно:
— Что? Откуда эти сведения?
— Марта только что была у меня.
— Вот оно… — не то вздохнула, не то всхлипнула Зента. — Говорила ведь, предупреждала…
— Погоди, мать!.. Это точно?
Бирута молча пожала плечами: продаю, мол, за что купила.
— Да-а, — невольно вырвалось у Банги. — Дела-а! Тебе надо немедленно уходить, — строго сказала Бирута. — Если они увезут Лаймона, значит, возьмут и тебя.
Он невесело усмехнулся:
— …Так вот — взял и ушел?
— Не ждать же, пока тебя… — Мать умоляюще прижала к груди руки.
Он отошел к окну, несколько минут сосредоточенно думал.
— Прежде всего, не надо пороть горячку. — Насупился, прошелся из угла в угол. — Напрасно ты заявилась сюда. Встретились бы в другом месте… А то нахально, прямо у них под носом…
Бирута с вызовом посмотрела на него:
— Да какая разница? Сюда, не сюда? Вроде бы они не знают, кто мы такие.
Банга озадаченно посмотрел на девушку: а действительно, какая разница?
— Ладно, иди! Спасибо, что предупредила.
Сам он втайне надеялся на вчерашнего связного. Только бы приехал сегодня. А уж он-то найдет способ передать информацию. Можно еще раз затеять драку, можно…
Артур не шел, а летел к леднику, надеясь на чудо. Но чуда не произошло — на грузовике приехал другой рабочий. Банга подавал в кузов ящик за ящиком, и никогда еще работа не была для него такой тягостной и долгой.
Едва дождавшись окончания погрузки, он отпросился у Бруно сбегать на минутку домой. Забыл, мол, курево. Артур быстро шагал по улице и лихорадочно соображал: что же ему предпринять? Ясно одно — надо выходить на явку, о которой говорил Лаймон. Но как? Ни он, ни Бирута, ни Зента этого сделать не могли. Ведь Спрудж только и дожидается их опрометчивого шага. Попросить кого-нибудь из рыбаков? Но кого?! Кому он мог довериться? И потом, к кому бы он ни обратился, того немедленно возьмут под наблюдение. Что же делать? Артур мучительно раздумывал: Лаймона увозят в Ригу — значит, игра подходит к концу? На что рассчитывает этот негодяй Спрудж? Неужели на то, что у него, Артура, не выдержат нервы и он совершит глупость? Или же просто терпеливо ждет, что рано или поздно кто-то клюнет на его приманку?
Артур не замечал за собой открытой слежки. Впрочем, что значит — открытой? Днем он все время на людях, и скрыть что-либо от постороннего глаза было просто невозможно. А ночью… Поди догадайся, что происходит ночью. Не смыкая до рассвета глаз, он подходил к окну и вглядывался в темноту, вслушивался в малейшие шорохи; ни на секунду его не покидало ощущение чьего-то постоянного присутствия. Так порой случается с человеком, когда он постоянно ощущает на себе чей-то подстерегающий взгляд.
Хорошо понимая, что каждый, к кому он обращался, или те, кто заговаривал с ним, сами поневоле становились подозреваемыми, Банга старался как можно меньше общаться с людьми, вел уединенный, замкнутый образ жизни. Это в свою очередь вызывало у рыбаков подозрение, создавало ему не очень лестную репутацию. Бирута даже не догадывалась, как она обожгла его своей бесхитростной простотой. «Вроде б они не знают, кто мы такие». Заставила посмотреть на вещи совсем иными глазами, Зачем уединяться, зачем прятаться? Может, наоборот, встречаться как можно больше, путать, крутить. Пусть подозревают всех.
