Сьюзен Льюис - Классная штучка
Повалившись на диван, она разразилась рыданиями. Отец обнял её и прижал к себе.
- Ну хорошо, - промолвил он. - Не будем больше это обсуждать. Пойдем, я уложу тебя в постель. Ты слишком устала. Потом, когда выспишься, ты будешь смотреть на мир другими глазами.
Кейт хотелось кричать на него, топать ногами, но усталость взяла свое. Да и нервы её были на пределе. После ссоры с Джоэлем она несколько раз звонила ему, но он наотрез отказывался даже говорить с ней. Дженнин, в свою очередь, звонила ей, но Кейт не стала с ней говорить. Даже с Элламарией или Эшли не согласилась увидеться. Ей хотелось побыть одной. Лишь на отца она возлагала какие-то надежды, но и он не оправдал их.
Она позволила ему проводить себя в спальню и легла в постель. Отец некоторое время сидел рядом, ничего не говоря, и только гладил её по голове и держал за руку. Он должен понять, думала Кейт. Если он не поймет, то больше некому. Она должна сохранить ребенка. Она любила Джоэля и не могла убить его ребенка. Их ребенка. В конце концов он все поймет и вернется к ней. Иначе и быть не может.
* * *
Войдя в гостиную, Элламария протянула Дженнин стакан.
- Ну хоть кто-нибудь из вас разговаривал с ней? - спросила она. - Хоть мимолетом.
- Нет, - покачала головой Эшли.
- Стоит ей только услышать мой голос, как она вешает трубку, пожаловалась Дженнин. В глазах её читалась обида. - Я все равно пробую, но пока это бесполезно. А ты, Элламария? Тебе удалось с ней поговорить?
- Нет, - ответила Элламария. - Меня она тоже не хочет видеть. Зато я пообщалась с Джоэлем.
- Когда? - насторожилась Дженнин.
- Сегодня утром. Я сама ему позвонила. Хотела только спросить, не разговаривал ли он с Кейт.
- И что? - спросила Эшли.
- Нет и, судя по его тону, не собирается.
- А что он сказал?
- Она пыталась ему дозвониться пару раз, но он сказал, что не видит никакого смысла в том, чтобы снова переливать из пустого в порожнее.
- Скотина! - пробормотала Дженнин.
- Вот именно, - согласилась Элламария. - Но мы тоже не должны сидеть, сложа руки. Я предлагаю, чтобы одна из нас позвонила её отцу.
Женщины переглянулись; ни одной из них вовсе не улыбалось беседовать с суровым мистером Кэллоуэем. Элламария вновь заговорила:
- Возможно, лучше будет, если это сделаю я, ведь я гостила у них на Рождество. Я просто хотела узнать, согласны ли вы.
Эшли и Дженнин дружно закивали.
Элламария вышла в прихожую, где стоял телефон. Дженнин и Эшли молча сидели, терпеливо дожидаясь её возвращения. Дженнин кляла себя на все корки за то, что втянула Кейт в эту передрягу; время шло, но она продолжала себя винить.
Наконец Элламария вернулась. Подруги уставились на неё с выжидательным видом.
- Кейт сейчас живет у них. Приехала ещё перед уик-эндом. По словам отца, у неё все нормально; насколько может быть нормально в такой ситуации. Мама тоже дома.
- Так он значит в курсе дела? - спросила Эшли.
Элламария кивнула.
- Да, несомненно.
- А с ней ты говорила? - осведомилась Дженнин.
- Нет. Она отказалась подходить.
- А мистер Кэллоуэй ещё что-нибудь сказал?
Элламария замялась; было в её молчании что-то зловещее. Наконец она сказала:
- В пятницу Кейт сделают аборт.
- О нет! - вскричала Дженнин. - Быть не может. Ведь она так хотела оставить ребенка!
- Значит больше не хочет, - сухо заметила Элламария. - По словам её отца, они весь уик-энд говорили об этом и пришли к выводу, что так будет лучше.
- Даже не знаю, что и сказать, - развела руками Эшли.
- А я знаю, - промолвила Элламария. - Мистер Кэллоуэй спросил. Не можем ли приехать к ним завтра, чтобы повидаться с ней. Как вы, сможете вырваться?
- Конечно, - мигом согласилась Дженнин. - Я отложу все дела.
Элламария пытливо посмотрела на нее. Уж она-то видела, насколько тяжело далась Дженнин вся эта история. Как она винила себя в случившемся. Но беда была в том, что Кейт отказалась видеть Дженнин. С Элламарией и Эшли она готова была встретиться. Но не с Дженнин. Элламария даже не представляла, как объяснить это подруге.
- Мне очень жаль, - прошептала она, отводя глаза в сторону.
Дженнин поставила стакан на столик; рука её дрожала.
- Она не хочет, чтобы я приехала? - спросила она упавшим голосом.
Элламария молча кивнул.
Дженнин закрыла глаза и сглотнула внезапно застрявший в горле комок.
- Мне очень жаль, - повторила Элламария, обнимая её.
Дженнин уронила голову ей на грудь и расплакалась. Что же с ней творится? Она гробит все, к чему прикасается. Но Кейт! Как может Кейт поступить с ней столь жестоко? Ведь она искренне любила Кейт и сделала бы все для её счастья. А теперь Кейт отказалась от своего ребенка; она уже не станет такой, как прежде. И обе они до конца своих дней будут знать, что она, Дженнин, могла уберечь её от этого несчастья но сумела.
* * *
Позже вечером, когда Элламария уже покидала театр, ей снова доставили цветы.
* * *
В пятницу утром мистер Кэллоуэй, стоя перед старым викторианским домом на Кенсингтон-сквер, рассматривал его окна. Затем, снова проверив записанный на бумажке адрес, он позвонил в дверь. Дожидаясь, пока кто-то подойдет, он осмотрелся по сторонам. Стояла весна, в кронах деревьев весело порхали какие-то птахи, а время от времени сквозь облака пробивались солнечные лучи.
Из домофона протрещал молодой женский голос, и он представился.
- А вы договаривались с мистером Мартином о встрече? - осведомилась девушка.
- Нет, но, думаю, что он ждет меня.
Воцарилось молчание. Кэллоуэй терпеливо ждал. Наконец зажужжал звонок, и дверной замок отомкнулся.
- Четвертый этаж, - произнес невидимый голос.
Кэллоуэй медленно поднимался по лестнице. Он не торопился. Навстречу ему несколько раз попадались какие-то люди, но он даже не смотрел на них. Лицо его было преисполнено мрачной решимости, но казалось совершенно непроницаемым. Несмотря на бушевавшую у него внутри ярость.
Полчаса назад он оставил Кейт в больнице. Она хотела одна пройти через все это испытание. В первое мгновение он подумал было, что дочка хочет, воспользовавшись случаем, сбежать, но затем её измученная улыбка все ему пояснила.
В глубине души он был даже рад, что ушел. Останься он с Кейт, он мог бы и сломаться. В её глазах застыли такие горечь и отчуждение, что он понял: отныне между ним и дочерью возведен непреодолимый барьер. А ведь прежде, в далеком детстве, Кейт была его дочкой, и он делал все, чтобы оградить её от тягот жизни и превратностей судьбы. Но разве мог он предусмотреть такое? Убийство, причем преднамеренное, собственного внука. Узнав, чьего ребенка, Кейт вынашивает в своем чреве, он был потрясен. Даже шокирован. Такое и в кошмарных снах привидеться не могло. Мало того, что этот негодяй прикасался к его девочке своими грязными лапами, так он ещё осквернил и погубил её. Что ж, теперь он за это заплатит.
Наконец он поднялся на четвертый этаж. Сияющая бронзовая дощечка "Джоэль Мартин и компаньоны" сразу бросилась в глаза. Он постучал и, услышав женский голос, толкнул дверь и вошел.
Встретившей его девушке было на вид лет двадцать пять. Представляла ли она себе, на какого мерзавца работает? Впрочем, это его не касается. Все его помыслы были сейчас устремлены к Кейт и к тому тяжкому испытанию, которое, по милости этого подонка, выпало на её долю.
- мистер Мартин сейчас освободится, - прощебетала девушка. - Посидите, пожалуйста. - Она указала на огромный диван у окна. Что ж, время у Кэллоуэя есть. Он может подождать.
Заметив, что руки дрожат, он спрятал их в карманы. От предложения выпить кофе отказался. Осмотрелся по сторонам, но ничего примечательного не увидел. Перед глазами стояло лицо Кейт в ту минуту, когда она рассказала ему, что беременна. Что виновник этого, Джоэль Мартин, бросил её, отказавшись когда-либо её видеть. Его Кейт. Чудесную малышку Кейт.
- Славный сегодня денек, да? - промолвила девушка.
Кэллоуэй рассеянно кивнул и отвернулся, не желая вступать в разговор.
Несколько минут спустя на столе секретарши прожужжал звонок, и она приветливо улыбнулась.
- Мистер Мартин готов принять вас, - сказала она, вставая и распахивая перед ним дверь.
Он пересек приемную и вошел в кабинет Джоэля Мартина. Увидел перед собой привлекательного темноволосого мужчину, сидящего за огромным столом, и весь мир вдруг замер и затаил дыхание, словно в преддверии глобальной катастрофы.
На губах Джоэля играла улыбка, но взгляд был настороженный.
- Мистер Кэллоуэй, - произнес он, вставая. - Приятная неожиданность. Он протянул руку, но Кэллоуэй сделал вид, что не заметил её. Присаживайтесь, пожалуйста. - Он указал на стул напротив.
- Неожиданность, говорите? - Кэллоуэй ослабил узел галстука. Нужно во что бы то ни стало держать себя в руках.
- В том смысле, - сказал, чуть запинаясь, Джоэль, - что я не ожидал вас увидеть. Не здесь, по крайней мере.
