Патриция Хаган - Любовь и ярость
- Этот бал - в честь твоей сестры, - бухнул Бранч.
Колт круто обернулся и не веря своим ушам, уставился на Бранча. Не ослышался ли он?
Бранч кивнул, - Все правильно, Дани вернулась домой - и когда я расскажу тебе обо всем, что тут происходит, ты, черт побери, обрадуешься, что сделал то же самое.
Глава 13
Колт провел в конюшне ночь, выслушав все, что хотел рассказать ему Бранч, а затем обдумывая услышанное. Ему хотелось спокойно поразмыслить, прежде чем встретиться лицом к лицу с единокровной сестрой, которую он не видел четырнадцать лет.
По правде говор, он ничуть не удивился, узнав о приезде Дани. Он уже давным-давно ломал себе голову, попробует ли она воспользоваться возможностью получить свою часть фамильного состояния и избежать при этом встречи с отцом.
Но почему в таком случае она осталась? Почему не уехала сразу же, когда получила деньги?
Он никогда не понимал, почему отец просто не отослал ей её долю. Мать когда-то объяснила, что они с Тревисом по-прежнему надеются увидеть Дани, может быть, узнав, что они в Париже, Дани приедет увидеть отца.
Черствость сестры возмутила Колта, ей нужны деньги, это понятно, но неужели она настолько жестока, что не может забыть прежних обид и не воспользуется случаем помириться с родителями. Что же она за человек? спросил он себя, неприятно удивленный таким неприкрытым проявлением эгоизма. Впрочем, какая бы она не была, но сейчас она дома. И ему придется, хочет он этого или нет, встретиться с ней.
Но какого черта этот её сводный брат делает на ранчо и сует свой нос в семейные дела Колтрейнов?! Кем он вообразил себя, самодовольный щенок, что осмелился уволить Бранча и допустить никому не известного пастуха к делам, до которых ему и дела быть не должно?
На следующее утро Холлистер появился в конюшне ещё до рассвета. Колт решил переночевать в дальнем её конце, после того, как ясно дал всем понять, что о его присутствии никто не должен догадываться. Ковбои просто умирали от любопытства, но помалкивали, зная по опыту, что из Колта слова не вытянешь, пока он не решит, что для этого пришло время. Прежде, чем все отправились спать, Колт услышал вполне достаточно, чтобы понять, насколько всех раздражает создавшаяся ситуация и как все надеются, что он быстро наведет прежний порядок. Колт ни словом не обмолвился на счет Гевина Мейсона, даже не стал о нем расспрашивать.
Первый утренний луч солнца робко заглянул в окно конюшни. Ковбои давно уже были на ногах, объезжая ранчо, рассвет застал их уже в седлах.
Правда, к Холлистеру это не относилось, он зашел в конюшню, когда там никого уже не было, и подозрительно уставился на спящего Колта. Поинтересовавшись у Бранча, что это за человек, он кивнул в сторону человека под одеялом. Бранч пожал плечами, бросив небрежно, что новый ковбой, которого наняли на днях, что-то неважно себя чувствует.
- Здорово! - саркастически хмыкнул Холлистер, - выходит, ты нанял какого-то бездельника, и больного, к тому же! Да он, того гляди, и нас всех перезаразит. Вот погоди, увидишь, что будет, когда об этом узнает Мейсон!
Заметив, что Бранч молча повернулся к нему спиной, Холлистер издевательски засмеялся и крикнул ему вслед, - Эй, старина, запомни - твои дни сочтены! Мейсон не намерен долго терпеть тебя. Хочешь, чтобы все обошлось - будь с ним полюбезнее. А лучше всего забирай свое барахло и убирайся подобру-поздорову!
Бранч не ответил, только молча хлопнул дверью. Вслед за ним ушел и Холлистер.
Оставшись, наконец, один, Колт перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. Насколько он понимал, выбора у него не было. Он должен выяснить, каковы планы Дани, а затем разобраться с Мейсоном. Дани здесь у себя дома и попросить её уехать он не имеет права. Но вот терпеть какого-то Мейсона с его наглыми выходками он совсем не намерен!
Колт умылся, с наслаждением побрился и, облачившись в чистую одежду, оставленную для него одним из ковбоев, решил позавтракать чашечкой кофе с лепешками.
Он уже направлялся к дому, когда его окликнул невесть откуда взявшийся Холлистер, - Ну, ну, вот и наша Спящая Красавица! - ехидно ухмыльнулся он, - Что-то не похож ты на больного, парень. Эдакий щеголь! Нет уж, нам здесь таких, как ты, не нужно, так что давай, убирайся!
Колт неторопливо отхлебнул горячий кофе. - А я было думал, здесь Поуп главный.
Холлистер злобно фыркнул, - Здесь я отдаю приказы. А теперь вон отсюда!
Не обращая на него никакого внимания, Колт с удовольствием допил кофе, его невозмутимость привела Холлистера в бешенство. Потом он неторопливо нахлобучил на голову широкополую шляпу и направился к дому.
- Ты что, не понял меня, эй, ты! как тебя там?! Я сказал, забирай вещи и убирайся!
Колт был уже возле дверей. Схватив его за плечо, Холлистер заорал, Слушай, ты лучше не зли меня ...
Кулак врезался в него настолько неожиданно, что Дирк даже не понял, что, собственно случилось. Только что он стоял на ногах и вдруг отлетел к стене, врезался в неё с оглушительным грохотом и, почти теряя сознание, сполз на землю.
Колт надвинул шляпу и чуть улыбнулся, - Лучше уж ты не серди меня. Шагнув к двери, он вдруг обернулся и небрежно бросил через плечо, - Между прочим, я - Колтрейн.
Войдя в дом с черного хода, Колт приветливо здоровался с ошеломленными его неожиданным появлением слугами.
Обойдя одну за другой все залы внизу, он подивился на беспорядок, оставшийся после вчерашнего бала. В это время неожиданно появилась Карлота, пожилая мексиканка, в которая вела хозяйство в доме и управляла слугами чуть ли не с рождения Колта.
- Ох, сеньор Колт, как я рада вас видеть! - с облегчением воскликнула она.
Колт приветливо кивнул, догадываясь, насколько тяжело, должно быть, пришлось в это время слугам. Он огляделся вокруг и удивленно присвистнул. Прием, судя по всему, был грандиозный, подумал он, да и влетел в копеечку, если судить по количеству пустых бутылок из-под шампанского и дорогого вина и по огромным охапкам увядших роз.
Широко распахнув глаза, Карлота прижала руки к груди и запричитала, Сеньор Мейсон всем распоряжался. Прошу прощения за ужасный беспорядок, но последние гости разъехались уже на рассвете, и мы только начали прибираться.
Понимая, что несчастная экономка может принять его упорное молчание за проявление недовольства, Колт мягко улыбнулся, - Не беспокойся, Карлота. Никакой спешки нет. А где Дани? До сих пор в постели?
Карлота покачала головой. - Ах, нет. Она встала чуть свет и пришла помочь нам, но я налила ей чашечку кофе и велела отправляться наверх и не беспокоиться ни о чем. Она такая милая! - Добрая улыбка озарила лицо пожилой мексиканки, - не то, что сеньор Мейсон! Он все время кричит на нас, а ведь вы этого никогда не делали.
Колт молча кивнул, и вскоре ушел, постаравшись, как мог, успокоить расстроенную домоправительницу. Поднимаясь по лестнице, Колт подумал, что Дани, скорее всего, заняла свою бывшую комнату, и подойдя к дверям, негромко постучал. - Войдите, - ответил нежный женский голос.
Она сидела в кресле у открытого окна с книгой в руках, одетая в простенькое желтое утреннее платьице. В ярком свете солнца её роскошные волосы цвета красной меди, убранные со лба и небрежно сколотые сзади, переливались, как шелк.
Колт замер на пороге, неожиданно ему пришло в голову, что перед ним самая красивая женщина, которую он когда-либо видел в жизни.
А Бриана испугалась. Что нужно этому незнакомцу в её комнате? Но заглянув ему в глаза - самые добрые, самые чуткие из всех виденных ею мужских глаз, она внезапно отчетливо поняла, что ей нечего бояться. - Что вам угодно? - вежливо спросила она.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Колт смог, наконец. заговорить. Перед ним снова встало прошлое, хотя даже трудно было представить себе, что эта очаровательная девушка и есть та самая испорченная маленькая ведьма, оставившая ему шрам на лице во время их последней встречи. Эта же выглядела такой мягкой ... такой нежной.
Колт покачал головой. Четырнадцать лет - долгий срок. Человек может сильно измениться за это время.
С интересом разглядывая незнакомца, Бриана ждала, когда же он заговорит. Он и впрямь был великолепен, рослый, мускулистый, со смуглым, как у ковбоя лицом. Черные, как вороново крыло, волосы на солнце отливали синевой, и на их фоне ещё ярче казались серо-стальные глаза, обрамленные черными, густыми ресницами. От его красоты у неё перехватило дыхание и Бриана вдруг поняла, что была бы счастлива смотреть на него всю оставшуюся жизнь.
Колт оторвался от двери и шагнул к ней. - Я твой брат.
У Брианы затряслись руки. Боже милостивый, Гевин предупреждал её, что когда-нибудь им предстоит встретиться, ведь настанет такой день, когда Джон Тревис возвратится домой.
Видя, что она только молча смотрит на него, Колт непринужденно пододвинул кресло и устроился напротив. - Итак, - начал он, - ты все-таки решила вернуться.
