Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
Во-вторых, как ни досадно это признавать, она вызывает у меня зависть, хотя мне больше нравится другая формулировка: «Необъяснимое раздражение по поводу того, что самые недостойные люди на земле почему-то имеют все». Например, непонятно, откуда у нее с Теренсом столько богатства, если они оба не гнут спину с утра до вечера. Вероятно, в семидесятых отец Теренса умно разместил свой капитал: отдал кому-то в доверительное управление или вложил в акции какой-нибудь компании. Может, в акции «IBM», или «Эппл», или Билла Гейтса, когда тот еще учился в первом классе. А может, в компанию по пошиву женского белья или по распространению порнографии — по крайней мере, это объяснило бы, почему они никогда не упоминают об источнике своих доходов.
И потом, как ей удалось… полинять? У нее от рождения типичная для кельтов бледная веснушчатая кожа, которую теперь постоянно покрывает золотистый загар.
Но что самое досадное, как ей удалось похудеть с 12-го размера до 8-го? Или даже до 6-го. Точно не знаю. Я ведь не проверяю ярлыки на ее одежде. Но факт остается фактом: в день свадьбы она была в 12-м размере. Как и я. Теперь же, спустя пятнадцать лет, она стройна как тростинка, а я поправилась до 16-го размера. В тяжелые дни бываю и в 18-м.
В-третьих, меня достают ее постоянные объятия и чмоканье воздуха возле моей щеки.
И в-четвертых, как же мне ненавистны эти ее лучезарные улыбки!
— Она вовсе не пытается тебя контролировать, Кейт, — сказал Джим, когда вечером пришел домой. — Она старается помочь. Потому и говорит тебе, что и где купить. Чтобы избавить тебя от лишних хлопот.
— Это ты так думаешь, — возразила я. — А я не хочу, чтобы твоя сестра и ее блокнот диктовали нам, как жить. Пожалуйста, объясни ей, что я сама, без ее вмешательства, вполне способна организовать прием по случаю твоего дня рождения. Если только, конечно, ты не предпочитаешь, чтобы этим занималась она, а не я.
— Нет, что ты! — Он со вздохом отложил спортивную страничку газеты. — Вот прямо сейчас пойду к ней и разберусь.
И он разобрался. Но не совсем. Дипломатичный Джим просто не смог отказаться от компромисса.
— Понимаешь, она хочет, чтобы этот праздник был особенным. И предложила свою помощь. Она очень расстроилась.
Бедняжка.
— И что же?
— Ну, чтобы уладить дело миром, я разрешил ей устроить отдельно небольшое мероприятие, в старом доме. Оно станет частью основного торжества, которое будет проходить, разумеется, здесь. Она готовит слайд-шоу, скомпонованное из моих фотографий, — «Когда Джим был маленький» и все такое. Уверяет, что просмотр займет всего десять минут. Максимум пятнадцать.
Он делает паузу. На меня не смотрит.
— Я подумал, что просмотр можно устроить после роскошного ужина, что ты приготовишь. Когда со стола начнут убирать, гости на время перейдут в соседний дом. Потом мы все вернемся, поедим десерт, попьем кофе, может, сыграем в карты.
Он по-прежнему не смотрит мне в глаза. Берет спортивную страничку, прячется за газетой.
Я решила, что не стоит идти на конфликт. К тому же следующие несколько дней домашние заботы и моя жуткая диета отнимали у меня все мое время. Завтрак, обед и ужин мне приходилось готовить в двойном экземпляре: вкусные блюда для Джима и Сайана, противные — для себя. Меня также расстроила табель успеваемости нашего сына. В целом оценки у него были хорошие, но с математикой он не справлялся, а в школе они проходили уже такой материал, с которым я ему помочь не могла. Возможно, ему следовало больше заниматься…
Моя золовка, ее муж и сын навещали нас каждый вечер, когда Джим возвращался с работы, а Сайан — из летнего лагеря. Теренс бухался в стоявшее у камина кресло Джима и начинал рассказывать о том, как поживают в приюте мистер и миссис Фроли, родители моего мужа и его сестры, и что у обоих стариков прогрессирует болезнь Альцгеймера. Коул убегал наверх к Сайану играть в компьютерные игры. Моя золовка не сидела на месте. Она порхала по комнате, давая советы. Говорила, какие растения высадила бы в палисаднике осенью (будь она на моем месте) и какого цвета шторы повесила бы в подсобном помещении. О сорокалетии она даже не заикалась.
К тому времени, когда я вплотную занялась подготовкой приема, письменные приглашения рассылать уже было поздно. Всю вторую половину дня я просидела на телефоне, обзванивая всех и каждого в своем списке (который забраковала моя золовка). Все изумлялись, что моему мужу уже сорок. Все выражали готовность прийти. Я начала планировать сам прием.
По моим расчетам собраться должно человек тридцать (приглашала я больше, но ведь кто-нибудь непременно не явится). Значит, нужно организовать фуршет. Наверное, два горячих блюда — цыпленок в соусе карри и жаркое из свинины, — а также пирог с немясной начинкой для вегетарианцев, печеный картофель, рис, разные салаты. Воздушные булочки из пшеничной муки, ржаной хлеб. На маленький столик надо поставить чипсы с разными соусами — чтобы заморить червячка перед ужином. На десерт, очевидно, крем-брюле. И конечно, именинный пирог. Пожалуй, шоколадный. Или торт «Диана». Ну и разумеется, много спиртного, разные напитки.
Мне понадобятся дополнительные тарелки и столовые приборы. А также дополнительные бокалы. Пока миссис Фроли была еще в добром здравии, я обычно заимствовала посуду у нее. Не раздумывая, я звоню по телефону в соседний дом, и мне конечно же отвечает моя золовка.
— Аллооо! — напевно произносит она.
Я вешаю трубку.
На следующий день Джима вызвали в Копенгаген — на экстренное совещание руководителей компании в центральном офисе.
— Возможно, пробуду там несколько дней, но к вечеринке непременно вернусь, — пообещал он.
Когда я приехала из аэропорта, в доме по соседству происходило что-то странное. Крыльца я не видела, поскольку теперь его заслоняли большие черные полиэтиленовые ширмы. Я вошла к себе в дом и стала заниматься своими делами. Выглянув с заднего крыльца, я обнаружила простыни из черного полиэтилена и в саду за домом. У меня неприятно сдавило в животе.
Первые подозрения появились, когда Сайан, вернувшись домой от соседей, где он проторчал полдня, играя с Коулом, крикнул:
— Мам, там такое!
— Какое такое?
— Они столько всего навезли в дом бабушки с дедушкой.
— Что навезли?
— Не знаю. Все такое крутое…
— Сайан! Что?
— Для папиного дня рождения.
До сорокалетия Джима оставался один день. Пока мы с Сайаном разговаривали, к соседнему дому подкатил фургон, из которого спрыгнул мужчина и тут же начал выгружать что-то на тележку. Доставленный груз представлял собой коробки без надписей. Их было много — что же это заказала моя золовка? У меня к горлу подступила желчь. Похоже, противный непитательный ужин просился назад. Отрыжка повторилась.
И вот пришла пора, когда я запаниковала по-настоящему. Я думала, что контролирую ход приготовлений к торжеству. Ан нет, не тут-то было. Теперь мне стало ясно, что золовка планирует нечто более грандиозное, чем десятиминутное слайд-шоу. На карту поставлена моя репутация хозяйки, и, судя по всему, я не выдерживаю экзамена. Я слишком нечестолюбива, и мне следовало бы раскошелиться на блокнот.
Оставшийся вечер я езжу по Маркет-стрит и, паркуясь на двойной желтой полосе, пытаюсь сделать жизненно важные покупки за двадцать минут до закрытия магазинов. Бесполезная трата времени. В магазинах нет того, что мне нужно, а продавцы, уже в верхней одежде, готовы выключить свет и опустить ставни на витринах. В шесть часов я стою под моросящим дождем с пустой хозяйственной сумкой.
На следующий день к восьми часам вечера я уже немного успокоилась. Джим, слава богу, вернулся, последние несколько часов они с Сайаном помогали мне готовиться к приему гостей. Дом был тщательно убран, всюду висели воздушные шарики. Столы красиво накрыты, еда — под рукой. Все трое, мы по очереди приняли душ и к девяти часам принарядились. В дверь начали звонить, прибыли первые гости.
К десяти часам я наконец-то расслабилась и призналась себе, что прием проходит удачно. Все тридцать пять гостей были накормлены и напоены. Меня хвалили, спрашивали рецепты картофельного блюда и лукового салата. (Я добавляю в них щепотку молотого шалфея — это мой секрет.) Во всех комнатах нижнего этажа стоял шум: гости беседовали, смеялись. Моя золовка тоже была где-то здесь, но на глаза мне не попадалась. Потом, когда я убирала с каминной полки пустые банки, ко мне подошел Джим.
— Так что скажешь, Кейт? — спросил он. — Она не слезает с меня, требует, чтобы мы пошли смотреть ее слайд-шоу. Может, я возьму несколько ребят? Мы быстренько сходим, посмотрим и тут же вернемся.
Я не решилась сказать «нет».
А зря.
Поначалу Джим отправился в родительский дом с шестью друзьями всего на десять минут. Потом некоторые из них вернулись и увели туда своих жен.
