Барбара Делински - Наслаждение и боль
— Конечно. Его брат. Темная лошадка. У него в Мичигане своя контора по сдаче автомобилей в аренду, но, судя по тому, как он швыряется деньгами, парень проворачивает какие-то темные делишки. Я сто раз пыталась заговаривать с Рассом об этом, но стоит мне только открыть рот, как Расс буквально выпрыгивает из штанов. Кричит, что это, мол, его брат, что он, дескать, любит его и что это не мое дело — как он платит за то, что покупает в магазине. В общем, наверное, действительно не мое. Что ж, радуйся, что братья Грэхема все чисты, как ангелы.
— Да, они такие, — кивнула Аманда. — Очень славные, и я их всех люблю. Зато его матушка — другое дело.
— Когда у нее день рождения?
— В воскресенье. Жду с нетерпением. Было бы здорово повидать их. Хотя из-за всех этих последних событий… А что, если у нас вообще никогда не будет детей? Ведь вся его семейка уже сейчас не дает нам прохода из-за этого. Что же будет тогда? Страшно подумать…
— Выкини это из головы. В конце концов, есть много способов стать родителями.
— Ты имеешь в виду усыновление? Да, я уже думала об этом.
— А Грэхем?
— Он считает, что об этом пока еще рано говорить. Решил, что мы должны вначале использовать все другие способы, прежде чем думать об этом. Как бы только к тому времени уже не оказалось слишком поздно…
* * *Джорджия попыталась увильнуть от намеченной на конец недели поездки, но на этот раз ничего не вышло. Исполнительный директор фирмы, с которой она вела переговоры, настаивал на том, чтобы своими глазами увидеть завод во Флориде. А единственный день, который устраивал их обоих, была суббота.
Решив убить сразу двух зайцев, Джорджия одним махом перенесла все деловые встречи с персоналом своего отделения в Тампе на пятницу. Подобные инспекционные поездки были для нее обычным делом: Джорджия всегда была связующим звеном между фирмой и всеми ее филиалами на местах. Это означало, что она считала необходимым самолично убедиться в том, что все колесики огромной машины крутятся быстро и без помех. Конечно, Джорджия была не настолько глупа, чтобы лично приглядывать за каждой мелочью — для этого существовал персонал. Однако она прекрасно понимала, чтобы ее появление в глазах людей значит очень много, и именно поэтому старалась хотя бы раз в месяц побывать на каждом заводе и в каждом из многочисленных отделений фирмы.
Улететь она рассчитывала только поздно вечером в четверг, кроме этого, она собиралась еще по дороге заглянуть в свой офис в Данберри. Тем не менее она долго болтала с детьми, прежде чем усадить их в школьный автобус, потом еще постояла с Амандой, обсуждая с ней самые разные дела. Но всему приходит конец — вот и Аманда, усевшись в машину, отправилась на работу, оставив Джорджию наедине со всеми страхами, которые терзали ее во время бесконечных перелетов, — страхами, неотъемлемой частью которых были жуткие картины, когда группа озверевших от крови террористов открывала огонь в то время, когда она ждала самолета, или зрелище того, как самолет, на котором она летит, взрывается в воздухе, и так далее в том же духе. Поколебавшись, она совсем было уже решила вернуться в дом, чтобы Расс ее утешил, но в этот момент в конце улицы показался молочник. Старенький фургончик, на котором он ездил, жалобно кряхтел и поскрипывал, словно желая напомнить о своем преклонном возрасте. Джорджия растерянно поморгала — прошло уже, наверное, несколько недель, когда она в последний раз слышала этот звук. На нее нахлынули воспоминания. Это были совсем другие времена — спокойные, простые, счастливые…
Что Лэнги, что Коттеры годами брали молоко в одни и те же дни, но Пит обычно приезжал к ним ближе к обеду. Признаться, увидев его в такую рань, Джорджия нимало удивилась. А когда грузовичок Пита первым делом свернул к дому Гретхен, челюсть у нее отвисла. Выбравшись из грузовичка, Пит извлек из кузова знакомую ей с незапамятных времен металлическую корзинку и поспешно двинулся к дому Гретхен.
Молочник. Интересная мысль, решила про себя Джорджия. Правда, ему под сорок, да и семья у него есть — во всяком случае, насколько она слышала. Правда, сорока ему не дашь, продолжала рассуждать про себя Джорджия. И вот еще что странно: привозя заказ Коттерам и Лэнгам, Пит всегда оставлял бутылки с молоком возле заднего крыльца. Но сейчас она собственными глазами видела, как он, постучав, вошел в дом и оставался там несколько минут. Она так и застыла, озадаченно разглядывая дом Гретхен. Только когда Пит наконец вышел, она заставила себя сдвинуться с места, вернулась к себе и прямиком направилась на кухню. Там, уткнувшись в газету, сидел Расс.
— А я даже не знала, что Гретхен тоже берет молоко в этот день, — выпалила Джорджия с порога.
Удивленное лицо Расса выглянуло из-за газеты.
— М-м? — промычал он, хлопая глазами.
— С каких это пор Гретхен берет молоко?
— Не помню. Пришла как-то раз и попросила дать ей телефон нашего молочника. Ну, вот и берет. А что такое?
— Он зашел к ней в дом. И торчал там какое-то время, представляешь? Так что, может, это он и есть?
Расс выпучил глаза.
— А почему бы и нет? — воинственно спросила Джорджия.
У Расса даже очки сползли на кончик носа. Несколько минут он вообще не мог ничего сказать, только молча таращился на жену.
— Послушай, ну, что ты говоришь?! Он же целый день мотается по городу, развозя молоко! Где ему взять время, чтобы закрутить роман на стороне? Да еще с одной из своих клиенток! И потом, вспомни — в октябре она еще не пользовалась его услугами. Если не ошибаюсь, номер его телефона Гретхен спросила у меня только в январе.
Джорджия удивленно вскинула брови.
— Ты и это помнишь?
— Конечно, — без тени смущения кивнул Расс. — Я тогда, помнится, похвастался перед ней всеми этими фантастически вкусными вещами, которыми снабжает нас Пит, и вдобавок еще вытащил из холодильника рождественский рулет. Мы еще смеялись, что он уже наверняка черствый. И чтобы убедить ее, что это не так, я даже отрезал ей кусочек попробовать.
— Она пробовала его здесь? Ты хочешь сказать, у нас на кухне?!
— Господи, да это и было-то всего две минуты. За окном валил снег, вот я и пригласил ее войти. Она согласилась — правда, предупредила, что только на минутку. Даже не стала расстегивать куртку. Впрочем, кажется, это была даже не ее куртка, а Бена, потому что она была ей здорово велика. — Расс бросил на нее вызывающий взгляд поверх очков, словно предлагая ей выяснить все сразу, но Джорджия молчала.
Ей вдруг неожиданно пришло в голову, как чертовски привлекательно он выглядит сейчас — волосы после сна еще слегка взъерошены, в худых руках с изящными, тонкими, как у музыканта, пальцами, на одном из которых поблескивает обручальное кольцо, газета. Решив, что у нее нет никаких причин не верить ему на этот раз, Джорджия молча поцеловала мужа в макушку и мимоходом прижалась к его плечу.
* * *Все утро вторника Карен провела в школьной библиотеке младших классов, старательно подклеивая растрепавшиеся страницы в книгах. В школе шла репетиция хора, так что ее никто не беспокоил. Она была рада, что кроме нее сюда пришли и несколько других матерей. Они весело переговаривались, обсуждая незначительные мероприятия — что называется, ни о чем конкретно, но этого было достаточно, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.
Они с Ли в последнее время почти не разговаривали. Он ходил с надутым видом оскорбленной невинности, ясно давая понять, как глубоко она обидела его своими подозрениями, когда высказала предположение, что он может быть отцом ребенка Гретхен. Дошло до того, что в тот же самый вечер он даже демонстративно отправился к Гретхен, сообщив, что сам, мол, задаст ей этот вопрос. Хотя заранее предупредил, что Гретхен вряд ли согласится ответить.
Правда, сама Карен с ним не пошла. И теперь терзалась сомнениями, гадая, что там произошло. Почему-то ей казалось, что даже если Ли не соврал и у него действительно ничего не было с Гретхен, то это ничего не значит. Просто у него роман с кем-то еще, вот и все. А то, что рыльце у него в пушку, Карен почти не сомневалась — на такие вещи у нее уже был нюх. Она прозакладывала бы последний доллар, что это так.
Из школы она вернулась около полудня и сейчас сидела на ступеньках крыльца, подставив лицо лучам солнца и чувствуя, как его тепло постепенно прогоняет мертвенный холод, казалось поселившийся в ее теле за последние несколько дней. Она бездумно купалась в его лучах, не думая ни о чем, когда заметила в конце улицы знакомый джип почтальона. Он остановился, и Карен заметила, как почтальон, пробежав глазами список, открыл дверцу машины и выбрался наружу с целой кипой писем и журналов.
Сунув почту для О’Лири в ящик возле дома в конце улицы, он двинулся к дому Лэнгов, где проделал то же самое. Потом, обменявшись улыбками с Карен, передал ей в руки то, что предназначалось им, спросил, как дела, восхищенно поцокал языком при виде лилий у нее на клумбе, которые были в полном цвету, и, помахав ей на прощанье рукой, двинулся к дому Танненволдов.
