Линда Миллер - Лили и майор
Она вскрикнула от отчаяния и гнева и вырвалась, почувствовав на своих плечах руки Калеба. У нее было такое ощущение, будто он отнял ее собственное тело, и оно больше ей не принадлежит.
- Все будет хорошо, Лили, - нежно прошептал он, и она припала к нему, не в силах сдержать рыданий.
Он не выпускал ее из объятий, пока она плакала, а потом подал ей нижнюю одежду и платье. Подождав, пока она оденется, он снова зажег лампу.
- Прости меня, - сказал он, застегивая последние пуговицы на мундире.
- Отвези меня домой, - сказала она, предпринимая практически бесплодные попытки восстановить прическу.
Со вздохом Калеб жестом пригласил ее выйти, а сам потушил свет в комнате.
Лили уже вышла на улицу и вдыхала свежий ночной воздух, когда он догнал ее.
- Я сказал, что прошу простить меня, - повторил он, беря ее под локоть и пристраиваясь в такт ее шагам.
- Чудесно! - фыркнула она гневно. И шепотом продолжила: - Ты разрушил девушке всю ее жизнь, а потом заявляешь, что просишь прощения! Будь ты проклят вместе со своей лицемерной учтивостью, Калеб Холидей!
Он прижал ее к груди и заглянул в глаза. Из окон офицерского собрания все еще доносились звуки вальса.
- Ты ведешь себя так, будто это я один во всем виноват, - сердито сказал он. - Но ведь больше виновна ты сама, и ты чертовски хорошо это знаешь!
- Я? - воскликнула Лили. - Так это я сама сбросила с себя всю одежду?!
- Может быть, и нет, - не уступал Калеб, стоя перед ней нос к носу. Но зато ты можешь назвать мне того дьявола, который помогал раздеваться мне!
Лили, совершенно шокированная, в ужасе принялась озираться: не подслушал ли кто-то их перепалку.
- Я должна уехать отсюда! - прошептала она.
- Нам обоим пора убираться, - со вздохом согласился Калеб. - Идем же. Я доставлю тебя обратно к Тиббетам.
Лили несколько успокоилась, но не собиралась мириться.
- Я и сама прекрасно дойду до их дома, большое спасибо.
Калеб, сдержанно чертыхнувшись, попросту развернул ее на месте и подтолкнул к одной из колясок, выстроившихся в ряд на улице возле входа. Прежде чем Лили успела подумать о бегстве, он уже водрузил ее на скамейку в экипаже.
- Попробуй только себе представить, что в один прекрасный день я все же соберусь выйти замуж, - произнесла она в пространство, скрестив руки на груди. - И что, по-твоему, я должна буду сказать своему супругу в первую брачную ночь?!
- Полагаю, тебе просто придется притвориться невинной, не так ли? равнодушно пожал плечами Калеб.
Только ночная тьма скрыла то, как заалели ее щеки от такого бесстыдства, - по крайней мере, Лили на это надеялась.
- После того, что случилось нынче вечером, Калеб Холидей, я не желаю иметь с вами никакого дела! Я не хочу ни видеть вашу физиономию, ни даже слышать ваше имя!
Калеб на ощупь нашел рукоятку тормоза и с щелканьем хлопнул вожжами. Всю дорогу до дома Тиббетов он не открывал рта.
- Завтра в восемь утра я буду здесь, чтобы отвезти вас домой, - сухо произнес он. - Соизвольте быть готовой.
Лили едва сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину, но все же решила, что он того не стоит.
- Дабы не обеспокоить вас лишний раз, господин майор, я лучше дождусь понедельника, когда в Тайлервилль отправится карета. Даже если в ней будет полно перебежчиков-индейцев и грабителей, я окажусь в большей безопасности, чем в вашем обществе!
Калеб чуть было не взорвался в ответ, но не смог сдержать накативший на него приступ смеха.
- Перестань! - воскликнула Лили, в гневе пребольно пихнув его локтем под ребра, и попыталась выбраться из коляски.
Запряженная в экипаж лошадь начала нервничать от этой возни, а тут еще Калеб схватил Лили за локоть и втащил назад в коляску. С унизительным грохотом Лили плюхнулась обратно на скамейку.
- Ты знаешь, - сказал Калеб, - я, пожалуй, проведу забавный месяц, занимаясь твоей дрессировкой.
- Моей дрессировкой? - вспыхнула Лили, не веря своим ушам.
- Тебе предстоит многому научиться, Лилия-цветок, - кивнул Калеб. - И начнем мы с уважения, которое женщина обязана иметь к своему мужчине.
У Лили не нашлось слов для достойного ответа на такую наглость, и она лишь гневно фыркнула. Но когда Калеб, обойдя коляску, принялся ссаживать Лили своим обычным способом, она не выдержала и замолотила кулачками по его каменным плечам.
Калеб легко отодвинул ее от себя подальше, и она бессильно опустила руки.
- Я тебя ненавижу, Калеб Холидей, - прорычала она.
- Конечно, ты меня ненавидишь, дорогая, - отвечал он, легонько целуя ее, и она ощутила на его губах едва уловимый, но свой собственный, женский запах. А майор развернул ее в сторону дома Тиббетов.
- И то, что случилось этой ночью, никогда не повторится впредь! - не унималась она.
- Неправда, - убедительно произнес он. - Это повторится еще тысячи раз, в тысяче разных мест.
Пока Лили лихорадочно придумывала достаточно уничижительный ответ, входная дверь распахнулась и на крыльцо вышла миссис Тиббет.
- Калеб? Лили? Разве танцы уже кончились?
- У Лили немного разболелась голова, - невозмутимо отвечал Калеб, подталкивая ее к ступенькам крыльца, - но я уверен, что она будет себя чувствовать прекрасно к восьми часам, когда я приеду за ней.
Лили не хватило духу закатывать сцену на виду у миссис Тиббет, которая так искренне заботилась о ней и старалась сделать все, чтобы ее пребывание в форте Деверо было приятным. Она лишь презрительно улыбнулась Калебу и сказала:
- Доброй вам ночи и большое спасибо за воистину выдающийся вечер.
- До завтра, - отвечал он с легким поклоном, лукаво улыбаясь.
Больше всего на свете Лили хотелось бы сейчас оторвать ему голову, но она благоразумно подавила в себе это желание и проследовала в дом за хозяйкой.
- Я могу дать вам порошки от головной боли, - предложила миссис Тиббет. Лили только сейчас заметила, что она одета в халат и ночные туфли, а на голове у нее чепец.
- Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, - отрицательно покачала Лили головой. - Все, что мне необходимо - это несколько часов сна.
- Ну что ж, если вы так в этом уверены, - с сомнением посмотрела на нее миссис Тиббет. - Как вам понравились танцы, милая?
- Я прекрасно провела время, - сказала Лили. - Танцы и вправду были чудесными.
***
Позже, оставшись одна в своей комнате, Лили позволила себе вспомнить, что испытала она этим вечером с Калебом. Если не считать краткого момента, когда он причинил ей боль, любить и быть любимой таким мужчиной, как он, оказалось прекрасно. Раскрасневшись, Лили вслушивалась в собственные ощущения. Она почувствовала легкий трепет и утомление в бедрах и еще в одном, самом интимном месте и вспомнила тот восхитительный миг, когда Калеб слился с нею воедино. Хотя Лили по-прежнему была уверена, что совершила величайшую ошибку в своей жизни, горечь и страх оставили ее.
В том, что случилось между ними, была некая не поддававшаяся осознанию закономерность. Теперь же ей просто необходимо позаботиться о том, чтобы подобное больше не случалось впредь, вот и все.
Лили сбросила с себя чудесное бальное платье и приложила руки к грудям. Прежде они казались ей просто непонятным довеском к ее телу, пока Калеб не прикоснулся к ним и не вдохнул в них прежде неизвестную жизнь.
Но тут Лили отдернула руки и торопливо накинула ночную сорочку. Ведь трогать себя очень нехорошо: миссис Соммерс, мама Руперта, постоянно твердила ей, что такие люди попадают прямо в ад. А Бетезда Соммерс была супругой священника и наверняка могла считаться авторитетом в подобного рода вопросах.
Почистив зубы и расчесав волосы, Лили откинула край так понравившегося ей давеча покрывала и скользнула в постель. Собираясь спать, она по привычке подумала: "Эмма, Каролина, я изо всех сил постараюсь подольше оставаться на этом месте, чтобы вы смогли прийти и отыскать меня".
Воображать то, как могут сейчас выглядеть ее сестры, было любимым занятием для Лили. От этого она чувствовала себя как бы ближе к ним, хотя и беспокоилась, не изменились ли они настолько, что она не сможет узнать их, столкнувшись с ними на улице.
Лили едва сдержала слезы, когда в ее памяти чистым колокольчиком зазвенел голосок Каролины:
- Не надо быть плаксой, Лилли-дилли. Ведь плаксу никто не будет любить.
Внезапно кровать показалась ей чересчур просторной и пустой, и Лили захотелось, чтобы рядом сейчас лежал бы сильный, страстный, обнаженный Калеб. Ведь он заверил ее, что после первого раза занятия любовью больше никогда не причиняют боли.
Она тут же сурово одернула себя. Ведь следующего раза не должно случиться, так что нечего об этом размышлять.
Лили сжала руку в кулак и до боли прикусила костяшки пальцев. Ведь не далее как завтра утром Калеб явится сюда, чтобы отвезти ее в Тайлервилль на своей коляске. Боже милостивый, как же она посмотрит ему в глаза?
