Тереза Крейн - По велению сердца
— В таком случае мы так и сделаем. — Он был абсолютно спокоен и расслабленно улыбайся, наблюдая за ее движениями. — Можно поехать поездом. А можно взять напрокат автомобиль здесь или в Лукке. Как тебе эта мысль?
— Великолепно!
— Путешествие на автомобиле будет потрясающим, если только ты готова рискнуть проехаться по итальянским дорогам, и тебя не останавливает сомнение в моем умении водить машину. Сьена все-таки чудесный город, что бы о нем ни думал Леонард. Думаю, тебе он понравится.
Она подошла с письмом к окну.
«Моя дорогая Кэрри, я решил написать тебе пару строк, чтобы сообщить, что у меня все хорошо. Погода до сих пор очень холодная. Пройдет еще немало времени, прежде чем мы сможем отказаться от расточительных расходов на камин каждый вечер. Полагаю, что ты в добром здравии, и что путешествие не было слишком утомительным для тебя. Надеюсь также, что все идет по плану, и с продажей самого дома и его обстановки особых проблем не будет. Я взял на себя труд и связался с устроителями аукциона в Лондоне. Агент, которому я написал, весьма заинтересовался моим предложением. Он дал мне понять, что они будут весьма признательны, если мы решим продавать все через них. Так что позаботься о том, чтобы каждая вещь из коллекции Беатрис была надежно упакована и уложена, прежде чем отправишь все пароходом.»
Кэрри подняла глаза на освещенное ярким солнцем предгорье, пытаясь сдержать неожиданную вспышку гнева.
«Я думаю, было бы благоразумно с твоей стороны передать продажу дома в более надежные руки, например, сеньора Беллини. Не вызывает сомнения тот факт, что он сдерет с тебя за услуги больше положенного, однако, на мой взгляд, это самый разумный выход. Когда ты возвращаешься домой? Я надеюсь, скоро. Полагаю, ты напишешь мне, когда тебя ожидать? Пожалуйста, дай мне знать об этом заблаговременно. Я, разумеется, возьму свободный день, чтобы встретить тебя.
Твой любящий супруг Артур.»
Она аккуратно сложила письмо и сунула его в карман вязаного жакета.
Твой любящий супруг.
Эта никчемная фраза звоном отозвалась у нее в ушах. Она обернулась и заметила, что Лео наблюдает за ней.
— От Артура?
Она кивнула с вымученной улыбкой на зубах.
— Да. Того самого Артура. Он считает, что сеньор Беллини обдерет нас как липку, если мы поручим ему продать дом.
Лео усмехнулся.
— Вероятно, именно так он и поступит.
Некоторое время ока стояла, глядя в окно.
— Я не хочу продавать дом, — медленно произнесла она. — Не хочу! — И сама поразилась своему неожиданному и резкому взрыву чувств в обычно спокойном голосе.
Он тихо подошел к ней и взял за плечи.
— Тебе придется, Кэрри. И ты знаешь это. Эта вилла — просто мечта. Мечта, которая никогда не станет реальностью. Твой дом — в Англии. Твоя жизнь — с Артуром.
Чтобы не расплакаться, она крепко сжала зубы. Руки, державшие ее, были такими ласковыми, такими надежными, а сам Лео стоял так близко к ней, что при малейшем движении она могла бы оказаться в его объятиях. Это было выше ее сил. Кэрри опять задрожала, осознавая, что он должно быть чувствует это. Она вырвалась из его рук, сердито качая головой, понимая, что гнев был сейчас ее единственной защитой.
— У меня нет жизни. Нигде и ни с кем.
— Успокойся, Кэрри. Ты знаешь, что это неправда.
Его голос был тихим и успокаивающим, а слова заключали в себе несбыточную надежду.
Она подошла к двери на террасу и остановилась там, обхватив руками плечи, глядя в безоблачное голубое небо.
— Что ты знаешь, Лео? Что ты можешь знать об этом? — Слова прозвучали грубо и безнадежно. Кэрри едва узнала собственный голос — неприятный и резкий от невыплаканных слез. — Будь оно все проклято! Ты только досмотри — опять та же птица. Правда, она прекрасна? Разве она не счастлива? Знает ли она об этом, как по-твоему? Понимает ли, как ей повезло?
Он не сделал к ней ни малейшего движения. Кэрри ощущала только его молчаливое спокойствие, понимая, почему он молчит, но не повернулась, чтобы посмотреть на него. Она услышала, как он достал из кармана портсигар, вынул сигарету и закурил.
Напряженная тишина тянулась минуту-другую. Птица по-прежнему парила в вышине, распластав крылья, то снижаясь, то взмывая ввысь, использую мощь восходящих потоков нагретого воздуха.
— Тебя огорчило письмо, — произнес он наконец.
Она быстро обернулась к нему, резко вздернув подбородок.
— Да, огорчило! Оно напомнило мне о том, кто я и кому принадлежу. Но я и так знаю, кто я такая. Почему это должно расстраивать меня? — Она смотрела на него с вызовом, изо всех сил стараясь сохранить гнев в голосе.
Он смущенно улыбнулся. У нее перехватило дыхание, и бешено заколотилось сердце.
— В таком случае, счастлива не только птица, Кэрри.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он очутился радом с ней у двери, затем вышел на террасу.
— Не многие могут так смело заявить о себе.
Эти слова невольно переключили ее мысли, несколько остудив гнев, который она сама в себе разжигала, и заставили отвлечься от собственных переживаний.
— Что ты имеешь в виду? Что ты один из этих немногих, кто может сказать кто он и какой?
Он обернулся, и она почти вздрогнула от неожиданной напряженности, что была в его взгляде.
— Кто я, Кэрри? Какой я?
— Ты — Лео, — ответила она. — А еще ты, — она подумала, не зная, что сказать, потом неожиданно для себя рассмеялась, сняв таким образом возникшую неловкость, — а еще ты — мой любимый кузен.
— Так вот, оказывается, я какой, — он широко улыбнулся. — Ты меня убедила, и мне теперь придется ежедневно это подтверждать.
Она ждала, лукаво погладывая на него.
— Все. Забудь на сегодня о доме. Давай поднимемся в горы и устроим пикник. Как ты к этому относишься?
— Прекрасная идея! — Одной только мысли о том, чтобы отправиться вдвоем с Лео на пикник было достаточно, чтобы сбросить с души груз мрачных мыслей. К черту Артура! К черту Гастингс! Она не будет вспоминать о них. Лео сейчас с ней. И не стоит тратить время понапрасну. Потом она будет собирать крупицы воспоминаний, день за днем, минуту за минутой, и хранить этот тайный и бесценный дар всю ее оставшуюся жизнь. Она вынула письмо из кармана и бросила на стол.
— У нас есть хлеб, сыр…
— …и бутылка вина.
— Настоящее пиршество!
Он протянул руку и она приняла ее.
— Вот это уже лучше, — нежно сказал Лео. — Я так люблю смотреть на тебя, когда ты смеешься.
Кэрри высвободила руку и поспешила отвернуться, чтобы спрятать от него свое лицо.
— Пожалуй, мне надо подумать о более подходящей обуви. К тому же в брюках будет удобнее, чем в юбке. Пойду переоденусь. — У двери она остановилась. — Да, я хотела тебе сказать кое о чем — я решила перебраться в башенную комнату. Ты ничего не имеешь против, если я попрошу тебя помочь мне сегодня?
— Разумеется, я помогу. — Он вопросительно вскинул голову. — У тебя есть для этого какая-то причина?
— Нет. Просто это прелестная комната. В ней есть свой неповторимый дух. — Она коротко рассмеялась и с заговорщическим видом выдала свой «секрет». — Там живет Беатрис. У меня такое ощущение, что она давно там живет. Кажется, это была комната Леонарда. Поэтому не стоит выселять ее оттуда. Итак, — она пожала плечами, вновь засмеявшись, — я решила, что перееду к ней.
Они поднимались в горы среди лесистых холмов по лугам, покрытым первыми весенними цветами. Идти приходилось друг за другом по узкой тропе, которая вела к вершине горного склона. Впереди легкой размашистой походкой шел Лео, в светлой летней рубашке и узких, по фигуре, брюках. Он нес на плечах рюкзак, просунув под его лямки большие пальцы рук. Кэрри старалась не отставать. Она сняла соломенную шляпу с широкими полями и тряхнула головой, распуская длинные шелковистые волосы. Сквозь лиственный шатер над ней виднелся голубой купол небес. Лучи солнца прорезали густую зелень деревьев, словно острые золотые лезвия. Время от времени внизу показывалась долина и сверкающие, искрящиеся на солнце воды Лимы.
— О, Лео, какое чудо! Просто чудо!.. Спасибо тебе за эту прекрасную прогулку.
Он улыбнулся в ответ.
Они миновали небольшую, безымянную деревушку со скромной церковью девы Марии, украшенной лентами и полевыми цветами. Лаяли собаки. Деревенская детвора провожала их любопытными взглядами, охотно отвечая улыбками на приветствие Кэрри. За деревней лес начал редеть, и вскоре они очутились на открытом склоне холма, откуда был прекрасный вид на виллу Кастелли. Они остановились и сели отдохнуть на большой плоский камень, теплый от солнца. Перед ними во всей своей красе раскинулась горная долина.
— Как ты думаешь, это не тот самый камень, который упоминается в дневнике Беатрис? — спросила Кэрри спустя некоторое время. — На котором они сидели? Когда она рассказывала ему о своих планах по разбивке сада?
