Тереза Крейн - По велению сердца
Он задумался.
— Да. Вполне возможно. Отсюда и в самом деле прекрасный вид на дом.
Он наклонился вперед, внимательно рассматривая открывшийся вид. Даже с такого расстояния было видно, что сад пришел в запустение. Пока он неторопливо разглядывал эту довольно печальную картину, Кэрри позволила себе украдкой любоваться им. Солнечный свет позолотил его лицо, смягчил прямую и строгую линию рта, превратил пряди волос в золото. Несмотря на легкость его сложения и худобу, при взгляде на него не возникало ощущение хрупкости. Наоборот, легкое мускулистое тело казалось полным сдерживаемой силы. Он закатал рукава рубашки до локтей, и было видно, что его светлая кожа слегка загорела на солнце. С мучительной ясностью она обнаружила, что думает о нем, как о самом красивом мужчине, которого ей когда-либо приходилось видеть.
Привычным жестом он отбросил волосы со лба и повернулся. Она быстро соскочила с камня, стряхивая пыль с брюк.
— Пора идти.
Он состроил комическую гримасу.
— Сжалься надо мной! Если бы мы с тобой были в Гималаях, и я оказался твоим проводником — беднягой шерпом, наверняка, у меня имелась бы возможность по крайней мере выкурить сигарету?
Она весело улыбалась, не глядя на него.
— Ну, здесь тебе не Гималаи, а ты не бедный шерпа. Пойдем. Сможем ли мы добраться вон до того строения наверху? Видишь? Похоже на церковь.
Он без особого труда забросил рюкзак за спину.
— Моя дорогая Кэрри, это Италия. Если похоже на церковь, значит это церковь и есть. Ну, хорошо. Твоя вьючная лошадь готова покорно продолжать путь. Лучше бы ты поскорее съела эту груду еды. Будь я проклят, если потащу ее обратно.
Строение, которое она заметила высоко на холме, действительно оказалось церковью. Небольшая, сложенная из камня, она прочно стояла на обнажившейся каменистой почве, будто была целиком высечена из самой скалы. Кэрри толкнула тяжелую дверь, и они оказались в темном, прохладном помещении. Внутреннее убранство было незамысловатым. Единственным украшением белых, оштукатуренных стен были старинные иконы с различными евангельскими сюжетами, их было около дюжины. Сводчатый деревянный потолок потемнел от времени и копоти свечей. Мраморный алтарь освещался лучами солнца, проникавшими внутрь сквозь небольшое застекленное окно, что находилось прямо над ним. Мягкие отблески света падали на пол и стены. На маленьких боковых алтарях стояли две деревянные статуи — девы Марии и Иисуса, грубовато вырезанные и раскрашенные, однако, как и иконы, они завораживали своей магией. Скорбные лица застыли в вечной печали, взывая к милосердию и бескорыстной любви. Медная лампада на алтаре горела ровным пламенем, и запах ладана распространялся вокруг.
Они долго стояли в молчании. Даже пение птиц едва доносилось до них из-за закрытой тяжелой двери. Кэрри заговорила почти шепотом.
— Она такая красивая, правда?
— Да.
Что-то, в его тоне заставило ее повернуться, Лео смотрел не на алтарь, не на статуи, не на картины, а на нее.
— Очень красивая, — добавил он тихо.
Предательская дрожь вернулась к ней с прежней силой, и в унисон ей громко заколотилось сердце. Она не могла справиться с волнением, но и также была не в силах отвести от него свой взгляд.
Он протянул ей руку.
— Пойдем. Найдем где-нибудь удобное местечко и перекусим. Этот рюкзак за спиной тяжелеет с каждой минутой.
Они вместе вышли на яркое солнце. Кэрри оставила свою руку в руке Лео и с легким трепетом отметила, что он не сделал попытки освободить свою. Его рука была сильной и нежной.
— Вон там, — сказал он, показывая в сторону, — под оливковым деревом. Самое подходящее место.
Солнце уже клонилось к закату, когда они начали спускаться с горы. Лео оказался прекрасным собеседником: интересным, остроумным и неизъяснимо очаровательным. Он все время старался позабавить ее. Но за добродушным подшучиванием и веселым смехом таилось опасное возбуждение, рожденное тем таинственным притяжением, что неодолимо влекло их друг к другу. Это возбуждение росло и крепло, усиливая сознание того, что они нужны друг другу, отчего солнце сияло ярче, а день становился еще прекраснее. Спускаясь по крутой опасной тропе, они почти не разговаривали, но их молчание не было напряженным. Наоборот, это был, скорее, молчаливый диалог глубоко понимающих друг друга людей, наполненный жестами, взглядами и пожатиями рук.
В доме было прохладно. Кэрри приготовила свежий чай. Они пили его на террасе и вели тихий, несвязный разговор. Разговор ни о чем. Но все это время Кэрри не покидало ощущение, что между ними возникла таинственная чарующая связь.
Наконец он потянулся, подняв руки над головой.
— Становится прохладно. Не пойти ли нам в дом?
Они вернулись на кухню.
— Ты поможешь мне перенести вещи в башенную комнату, прежде чем уйдешь?
— Разумеется, помогу.
Верхние комнаты, в которых окна оставались запертыми, все еще сохраняли дневное тепло. Кэрри отворила окно башенной комнаты и вышла на балкон, с которого открывался вид на долину.
— Впечатляет, не правда ли? — тихо сказал Лео позади.
— Да. Самая очаровательная картина из тех, что мне посчастливилось видеть.
— Нет, не совсем.
Она обернулась, опершись о балконные перила. Лео улыбнулся ей и потянулся, чтобы взять ее руку и привлечь к себе.
— Отойди оттуда. Ты стоишь слишком близко к краю. — Его рука поднялась выше, и нежно коснулась ее подбородка. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Она замерла, затаив дыхание, уверенная в том, что он поцелует ее. Но он опустил руку и отвернулся.
— Ну, я полагаю, нам пора начинать. — Быстрым резким движением он распахнул дверцы огромного старого платяного шкафа. — Зная Беатрис, могу предположить, что он полон страусиными яйцами или спичечными коробками, либо… привет, а это что такое?
— Что? Что ты нашел?
Лео протянул руку к полке и вынул стопку аккуратно сложенной одежды. Он встряхнул и разложил вещи перед ней на постели. Длинная, до щиколоток, темно-зеленая юбка, отделанная плетеным кружевом цвета меди, две тонкие батистовые блузки с высокими воротниками, строгого покроя. Там же лежала шаль с кистями, выцветшая от времени на складках, но явно гармонировавшая с остальными вещами. Слабый аромат лаванды наполнил воздух.
Кэрри уставилась на одежду.
— Лео? Ты считаешь… — она замолчала.
Лео кивнул.
— Не думаю, что они могли принадлежать кому-нибудь еще, Кэрри нежно разгладила шелковую шаль.
— Не могу поверить. Я потрясена… — Она подняла юбку и приложила ее к себе.
— Кажется, будто она сшита по тебе. — Он засмеялся.
Кэрри встряхнула одной из блузок. Как и шаль, она слегка выцвела, но ткань казалась прочной, а швы, без сомнения, крепкими.
— Может быть, мне… О, Лео, будет ли это прилично, если я все примерю?
— Разумеется. О чем тут спрашивать? Они принадлежат тебе, ты разве забыла?
Она схватила одежду в охапку.
— Подожди меня здесь. Я недолго.
Кэрри поспешила по коридору в другую спальню, сбросила с себя рубашку и брюки и сунула руки в рукава блузки медно-красного цвета. Она была ей впору и сидела на ней так, что казалось, будто была сшита для нее. Юбка в талии была чуть тесновата и не доходила до щиколоток, тем не менее, была вполне пригодна для носки. Она набросила шаль на плечи и посмотрела на себя в зеркало. Что-то было не так. Слегка нахмурясь, Кэрри долю и сосредоточенно всматривалась в свое отражение, прежде чем поняла, в чем дело.
Пять минут спустя она уже летела по коридору обратно в комнату, где ее ждал Лео. Она рывком распахнула дверь и торжествующе остановилась на пороге.
Лео стоял к ней спиной и смотрел в окно. Когда она появилась, он обернулся, улыбаясь, и замер, ошеломленный.
— Боже мой!
Кэрри довольно засмеялась и закружилась на носочках.
— Тебе нравится?
— Очень. Как ты похожа на нее! Твои волосы… изумительная прическа!
Она покраснела от удовольствия.
— Спасибо. Я постаралась уложить, как у нее, — она показала на бронзовый бюст на каминной полке. — Распущенные волосы совсем не соответствуют этому туалету.
— Делай всегда такую прическу.
— Она уже вышла из моды.
— Какое это имеет значение? Она идет тебе — вот что важно.
Голос Лео был удивительно нежным. Он стоял спиной к окну, и солнечный свет мешал ей видеть выражение его лица. Лео протянул к ней руки.
— Кэрри, иди ко мне.
Все еще улыбаясь, она сделала несколько шагов навстречу, но потом неожиданно смутилась и остановилась, когда он слегка повернул голову, и свет упал на его лицо.
— Иди ко мне, — повторил он.
Было мгновение, когда она могла еще отказаться, как-то изменить ситуацию, свести все к шутке или легкомысленной болтовне. Но она не сделала ничего и теперь стояла, замерев в ожидании, глядя на него огромными взволнованными глазами, не пытаясь скрыть свои чувства.
