Элизабет Оглви - Внезапная страсть
Внешне он мало изменился, подумала она. Возможно, чуть-чуть заострились черты лица. Даже когда он был еще совсем молодым, в его лице не было юношеской мягкости, уже тогда взгляд был жестким и проницательным, а красивые губы неизменно кривились в циничной улыбке. Ей никогда не удавалось представить его счастливым и беззаботным мальчиком - лишь сдержанным, спокойным мужчиной, который всегда знает, чего хочет. Она смотрела в холодные карие глаза и пыталась понять, что привело его сюда, однако ничего не замечала, кроме знакомого блеска, означавшего желание, который она еще не забыла.
Крессида изо всех сил старалась держать себя в руках. В конце концов они находятся в центре большого английского города, в театре, где полно народа. Он мог бы заставить ее представить, что они затеряны в какой-нибудь заброшенной хижине в горах Италии, вдали от цивилизации. Но, к счастью, все было не так. Ей достаточно крикнуть, и на помощь примчится множество людей. А Стефано могущественный и преуспевающий бизнесмен, так что его репутации сильно повредит любой скандал, тем более если об этом узнают газетчики. Она могла себе представить, как они начнут смаковать подобную историю.
Но Стефано пока не позволил себе ничего из ряда вон выходящего. И прекрасно это знал. Он смотрел на Крессиду с насмешливой улыбкой, которая приводила ее в бешенство.
- У тебя такой сердитый вид, - наконец произнес он. Кончиком языка он коснулся великолепных зубов, которые на фоне смуглой кожи казались ослепительными. - Мне нравится, когда у тебя такой вид, - прошептал он. - Ты иногда раньше так смотрела на меня перед тем, как мы...
Ее щеки вспыхнули, она с трудом сдержалась, чтобы не закрыть руками уши.
- Замолчи! - крикнула она в ужасе от того, что его слова вызовут воспоминания. Если это произойдет, она не сможет больше держать себя в руках. - Поскольку ты не считаешь нас разведенными - это твоя проблема. Но факт есть факт. По английским законам - это действительно так. - Она заставила себя строго спросить:
- Почему ты здесь, Стефано?
Но он не ответил.
Молчание становилось все напряженнее в то время, как его темные глаза медленно и вызывающе изучали ее тело, каждый дюйм, сначала бесстрастно, пока взгляд не скользнул по ее груди, по этим нежным выпуклостям, подчеркнутым изящным фасоном купальника. Она видела, как в нем закипело желание, когда он посмотрел на ее безупречно плоский живот и мягкие линии обнаженных бедер.
Ее щеки горели под этим откровенно дерзким взором. Крессида отреагировала замечанием, которое, она знала, ему не понравится.
- Ну что, насмотрелся? - язвительно спросила она.
Его рот скривился в циничной усмешке.
- Нет, пожалуй, - пробормотал он. - Не насмотрелся. Но эти другие.., эти... - Стефано произнес какое-то итальянское слово, которое она прежде не слышала.
Она подняла брови.
- Прости, - бросила она надменно. - Но боюсь, что ты потерял меня. Его глаза сузились.
- Я бы назвал их извращенцами, - прошипел он.
- Извращенцами? - гневно перебила она его. - О чем, черт побери, ты говоришь?
- О публике, - выкрикнул он. - О тех, кто приходит поглазеть на тебя. Крессида громко рассмеялась.
- Оставь, Стефано, ты хочешь сказать, что я одета непристойно?
- И тебе они нравятся? - неожиданно спросил он таким загадочным тоном, что она почувствовала опасность.
В растерянности она уставилась на него:
- Кто они?
- Эти мужчины в зале, которые смотрят на тебя, которые хотят тебя и мечтают переспать с тобой. Это тебя возбуждает? Да?
Она попыталась отвернуться, но Стефано остановил ее легким движением руки, однако не обманувшем ее ни на секунду - за притворной легкостью скрывалась железная хватка.
- Ведь так? - настаивал он. - Тебе нравится, когда они смотрят на.., твою грудь?
Она ахнула, когда он почти ленивым движением протянул руку и обвел пальцем вокруг ее соска, а затем, поглаживая, умело обхватил грудь, зная на основании многолетнего опыта и природного инстинкта, как доставить наслаждение. Ее колени подогнулись, она почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее. Это было так давно. Так давно...
Он молчал, понимая, что слова могут все испортить, за него говорили его пальцы, нежно ласкающие тонкую ткань купальника. Он наклонился и медленно поцеловал ее в шею, затем стал покрывать поцелуями щеки, подбородок, нежно коснулся мочки уха и, наконец, завладел ее губами так, что ей померещилось совершенно невероятное: его желание столь же неистово, как и ее. И, презирая собственную слабость, она отдалась его поцелуям, отвечая на них с голодной жадностью, словно это было единственной истиной на свете.
Даже в плохие времена, которых хватало в их семейной жизни, он всегда мог вызвать у нее подобную реакцию. Стефано был ее учителем, ее наставником. Он обучил ее искусству любви, и он, только он, мог проделывать это с ней.
Стефано вновь заговорил:
- Сюда, - и провел рукой по внутренней части ее бедер. - Ты любишь, когда они смотрят сюда?
Он приблизил свои губы к ее губам, так что она чувствовала его горячее дыхание.
Стефано намеренно оскорблял ее, и все же от его ласк так кружилась голова, что ей пришлось вцепиться ему в плечи, чтобы не рухнуть к его ногам.
- Ты думаешь, им бы понравилось делать то, что я делаю с тобой? А? - И он скользнул рукой под ее купальник, нащупывая медовую влажность.
Она издала слабый стон и крепко обхватила его шею.
- Стефано! - сдавленно крикнула она, забыв обо всем на свете, не в состоянии отказаться от того восторга, который он вызывал в ней. - Стефано нет! Не надо. Ты же знаешь, не надо. - Ничего не значащая просьба прозвучала жалобно.
Он остановился и оттолкнул ее с холодной жестокостью. Крессида в полной растерянности смотрела, как он спокойно подошел к зеркалу, висевшему над умывальником, поправил галстук, взглянул на дорогие золотые часы. Глаза его насмешливо блеснули.
- Ты права, действительно, не надо, - согласился Стефано. - Сейчас у меня деловая встреча. Очень важная встреча, и, разумеется, я не собираюсь пренебречь ею ради того, чтобы, как вы, англичане, говорите, "перепихнуться по-быстрому".
Наступила секундная пауза, когда она, совершенно ошеломленная, пыталась осмыслить его слова, а когда ей это наконец удалось, ярость, усиленная чувством отвращения к себе, вылилась в бурную вспышку. С криком она набросилась на него и стала колотить по его мощной груди, впрочем, без всякого эффекта.
- Как ты смеешь? - возмущалась Крессида. - Как ты смеешь делать это?
- Что? - спокойно спросил он.
- Приходишь сюда вот так и.., и...
- И трогаю тебя? - насмешливо произнес он. - Целую тебя? Заставляю тебя трепетать от моих ласк, и вижу, как сильно ты хочешь меня, даже теперь?
- Ты - животное! - закричала она. - Подонок, негодяй...
Стефано смеялся, в глазах его плясали веселые огоньки, он схватил ее за руки и посмотрел сверху вниз, как на несмышленую девчонку.
- Ш-ш-ш, дорогая, - прошептал он, - нельзя так говорить о своем муже...
- Очень скоро ты не будешь моим мужем! - завопила она возмущенно. Поймешь ты это когда-нибудь или нет?
Он поцокал языком:
- Какая же ты упрямая. Выбрось из своей хорошенькой головки эти дурацкие мысли. В том, что я хочу тебя, нет ничего плохого. Это вполне естественно.
- Лучше гореть в аду!
Он спокойно продолжал, будто не слыша ее слов, с той же уверенной улыбкой на губах и ожиданием в холодных блестящих глазах:
- Я знаю, что ты хочешь меня, и я хочу тебя. Но не сейчас. И не здесь. Я не допущу, чтобы после такого большого перерыва это произошло на полу твоей уборной. Мне нужна кровать, пусть узкая, но кровать, и это обязательно. И на всю ночь. Я хочу любить тебя всю ночь.
Через минуту она, наверное, проснется, но пока продолжается этот кошмар, Крессида заставила себя произнести:
- Ты не будешь любить меня! Забудь об этом, Стефано. И больше никогда не приближайся ко мне. Слышишь! Никогда в жизни. У нас с тобой все кончилось. Конец.
Он кротко посмотрел на нее, затем пожал плечами в своей типично итальянской манере, которую она когда-то находила неотразимой.
- Я все еще хочу тебя, - сказал он.
- Хватит трепаться! - огрызнулась она, неожиданно вспомнив его странное и старомодное отвращение к слэнгу.
- И еще... - Он опять пожал плечами. - Ты знаешь меня достаточно хорошо, дорогая, поэтому не сомневайся, я добьюсь, чего хочу.
Она лихорадочно соображала, какой приговор может получить за убийство при такой чудовищной провокации.
- На этот раз не выйдет, крыса! Его глаза расширились:
- Я и забыл, что ты здорово можешь вывести меня из себя. И, насколько я помню, существует только один надежный способ тебя успокоить.
Он сделал движение, словно собирался подойти к ней, и она отскочила, как будто он замахнулся на нее ножом. Если он дотронется до нее, она проиграла.
- Убирайся отсюда! - закричала Крессида, и в эту минуту раздался стук в дверь.
