Элизабет Оглви - Внезапная страсть
Она добралась до дивана, как раненый зверь, издавая глухие рыдания, понимая, насколько наивен ее вопрос. Потому что сегодня вечером она поняла, что ее мать была права: она не жила с тех пор, как ушла от Стефано - это было существование, спокойное, но лишенное смысла, тусклое существование.
Он опять вдохнул в нее жизнь и огонь, без него она была просто пустым сосудом.
И отрицать это может только самоуверенная идиотка. Она любит Стефано. Ну, конечно же, это так. Она никогда не переставала его любить.
Она вздохнула, вспомнив слова, сказанные им много лет назад...
Глава 8
- Я люблю тебя.
Крессида с недоверием смотрела на смуглого красивого мужчину, стоящего перед ней.
- Что?
Он улыбнулся:
- Я тебя люблю.
Она издала гортанный звук и приникла к нему, прижимая свои пальцы к его губам, чтобы он поцеловал их. И глядя в его стальные глаза, она с несвойственной девятнадцатилетней девушке проницательностью поняла, что он впервые в жизни произнес эти слова.
- О, Стефано, я так люблю тебя. Никак не могу поверить, что ты чувствуешь то же самое - это просто как в сказке.
- Мне самому трудно в это поверить. - Он сдержанно засмеялся. - Как громом меня поразило. Ах ты, искусительница, - прошептал он и поцеловал ее. Чувствуя, как в ней нарастает уже знакомая теплая волна, она тихо застонала, ее руки стали гладить его мускулистую грудь, однако он, как всегда, взял ее за руки, поднес их к губам и поцеловал.
- О, нет, - протестовала она.
Он всегда контролировал свое поведение, и иногда это ее обижало. Как бы ни были прекрасны их ласки, у него всегда хватало силы воли отстраниться, как будто он не испытывал той страсти, которая захлестывала ее.
- О, да, - передразнил он ее. А затем неожиданно его голос стал нежным, таким же нежным, как и его взгляд. - Мы должны пожениться, дорогая. И как можно скорее. Я больше не могу ждать.
Они были знакомы не более трех месяцев, и она не могла поверить тому, что услышала.
- Пожениться? - переспросила она.
- Ну, конечно. Такое чувство слишком редко встречается, чтобы им пренебрегать. Я всегда, - проговорил он тихо, как бы себе самому, - всегда сомневался, что подобное чувство действительно существует. - Он повернул ее руку ладошкой вверх и стал целовать и ласкать ее языком, вызывая дрожь во всем теле. - Я не хочу, чтобы ты была моей любовницей, Крессида, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Ей было девятнадцать, и с дерзостью, свойственной юности, она спросила:
- А как же моя актерская карьера? Темные глаза сверкнули, когда он наклонил голову, чтобы прижаться губами к впадине на ее шее.
- Карьера? - прошептал он. - В данный момент карьера меня интересует меньше всего, дорогая.
- Да нет, я серьезно, - засмеялась она.
- Я тоже. Ты уже почти завершила учебу. Можешь работать, если хочешь. Мы всю неделю будем жить в Лондоне, а с пятницы по воскресенье - в Италии. Так что можешь подогнать свою работу к этому ритму. Ну что, тебе от этого стало легче?
- Даже очень, - ответила она едва дыша.
- А что сделает тебя еще счастливее? - спросил он. - Это? - Его губы опять прижались к ее шее. Он отвел ее волосы и стал целовать в щеку, постепенно приближаясь к губам, она затрепетала в его руках. Его темные глаза были чуть прикрыты, губы так и притягивали; заметив нетерпение ее полуоткрытых губ, он с легкой улыбкой посмотрел на нее. Их разделяли буквально миллиметры, и желание нарастало, как раздуваемый ветром огонь. Она ощутила, как его рука скользит по ее спине, затем ниже, он сильным движением прижал Крессиду к себе так, что она почувствовала, как пульсирует его возбужденная плоть, ее глаза утонули в его черных затуманенных любовью и желанием глазах.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой, - повторил он хрипло.
- Да, дорогой, да. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Пожалуйста, о, Стефано, о-о-о... - застонала она, чувствуя его огненные поцелуи.
Но он не взял ее до самой брачной ночи, и эти недели до свадьбы оказались настоящей мукой. Крессида то восхищалась, то возмущалась его железной волей, тем, как он мог отстраниться от нее в тот момент, когда они были уже почти на краю бездны.
Родители Крессиды в день ее двадцатилетия приехали в Италию, где состоялось бракосочетание в темной прекрасной церкви в присутствии целой толпы его родственников, которые смотрели на Крессиду, как будто она была существом с другой планеты. Бушевала гроза, шел проливной дождь, гром заглушал слова священника. Даже под зонтиком Крессида промокла насквозь, пока шли к машине; шелковое платье прилипло к телу, как мокрая гофрированная бумага, тюль ее фаты из воздушного облака превратился в промокшую обвисшую тряпку.
Но после приема Стефано повез ее по мучительно извилистым горным дорогам в маленький уединенный домик. Войдя туда, он на секунду остановился, глядя на Крессиду с каким-то странным блеском в глазах, затем широко развел руки и приказал:
- Иди ко мне.
И она бросилась к нему, задыхаясь от предвкушения счастья, полная любви и желания.
Она думала, что после долгого ожидания все произойдет очень быстро, но она ошиблась. Он целовал ее, говорил, как сильно любит, усадил в кресло с бокалом вина, пока сам разжигал камин, наполнивший дом теплом и черно-оранжевыми тенями.
Потом он опять подошел к ней, крепко обнял, а затем начал медленно раздевать - сначала снял нарядный костюм, купленный для медового месяца, шелковые чулки, тончайшее белье, и лицо его горело такой любовью и обожанием, что ей показалось, она может умереть от любви.
Он так долго готовил ее, лаская руками и губами, что боль показалась ей не такой сильной, как она думала, и когда он почувствовал, как она напряглась от этой боли, то посмотрел ей прямо в глаза, и она увидела в его глазах страсть и гордость, а затем ритмичными движениями он довел ее до умопомрачительного крещендо полного удовлетворения.
Они провели в этой хижине три недели, открывая друг друга. Самые прекрасные три недели в ее жизни. Длительные прогулки, нехитрая снедь, огонь камина. И любовь. Главное - любовь.
Крессида потерла виски, пробуждаясь от еще одного беспокойного сна, стараясь избавиться от тупой головной боли. Боль, вызванная нервным напряжением. А ведь она не встречалась со Стефано. С того самого вечера, как они побывали в ресторане. Когда... Она закусила губу... Когда она в каком-то помутнении рассудка решила, что все еще любит его. Интересно, он намеренно держится подальше от театра с того вечера?
Возможно, он тоже понял тщетность их стараний остаться "друзьями" и предпочел не встречаться. Но она сильно сомневалась, что его по ночам преследуют воспоминания и образы прошлого, которые наполняют ее душу такой беспросветной тоской.
Ну, все, пора с этим кончать. Бесполезно вспоминать прошлое. Все это осталось позади, в другой жизни, и с тех пор многое изменилось. На самом деле, Крессида никогда не была уверена, действительно ли Стефано любил ее - потому что, если любил, то почему стал постепенно отдаляться от нее, так что в конце концов ей показалось, что того заботливого, ласкового мужчины прежних дней в действительности никогда и не существовало?
Она договорилась встретиться с Дэвидом и выпить перед репетицией по чашечке кофе, и теперь, идя в сторону кафе, она была так погружена в свои мысли, что не замечала прекрасного, ясного майского утра.
Дэвид сидел за столом, перед ним стояла пустая чашка. Увидев Крессиду, он вскочил.
- Крессида! - Он наклонился и поцеловал ее в щеку. - Что тебе взять? Булочки? Бутерброд?
Она покачала головой.
- Только кофе, пожалуйста, Дэвид. Он нахмурился.
- Ты ужасно похудела. Ты хорошо питаешься?
Нет, подумала она, глядя, как он берет две чашки кофе. Все у меня не так, и за это надо благодарить Стефано.
- Спасибо. - Она улыбнулась, когда он поставил перед ней чашку. - И о чем ты хотел со мной поговорить?
Он сел напротив нее, на его приятном лице было какое-то робкое выражение.
- Я даже не знаю, как начать, - сказал он, и Крессида почувствовала, как сжалось ее сердце, поскольку поняла, что сейчас произойдет.
- В последнее время мы видимся реже, чем раньше...
- Это потому что...
- Подожди, Крессида, дай я закончу. - Он положил руки на стол. - Я не собираюсь копаться в твоем прошлом. Но я хочу, Крессида, быть близким тебе. По-настоящему близким.
- Дэвид, пожалуйста...
- Послушай меня, - сказал он. - Я знаю, что в душе ты привержена традициям, поэтому, если хочешь, мы поженимся...
Он вопросительно посмотрел на нее, на открытом симпатичном лице появилась робкая улыбка, и Крессиде стало мучительно стыдно. Что бы он сказал, узнав об их отношениях со Стефано? Она смотрела на него в отчаянии, понимая, что никогда никого не сможет полюбить так, как любила Стефано. Перед ней маячило мрачное тоскливое будущее, пугающее ее перспективой одиночества.
Она положила руку на руку Дэвида и, глядя ему в глаза, покачала головой.
