Нора Робертс - Обожествлённое зло
- Пойдем мы дружно все к реке. - Ее девичий голос разносился в воздухе, когда она волоча за собой мешок, вступила в круг. - Прекрасной, прекрасной ре-е-еке. - Захихикав, она поставила ногу в круг, как перебарывающий страх ребенок. Шорох листьев заставил забиться ее сердце, но она захихикала, увидев проскакавшего в траве зайца.
- Не бойся, - крикнула она ему вдогонку. - Здесь никого нет, кроме Энни. Никого здесь нет. Никого здесь нет, - пропела она, двигаясь и раскачиваясь в своем танце. - Пришла в сад я одна, покуда роса с роз не сошла.
"У мистера Кимболла были самые красивые розы", - подумала она. Он иногда срезал ей цветок и предупреждал, чтобы она не поранила палец о шипы. Но он теперь уже мертв, вспомнила она. Мертв и похоронен. Как мама.
Наступившая на мгновение тоска была подлинной и острой. Затем она прошла, когда внимание Энни занял порхающий воробей. Она присела за пределами круга, опустив свое массивное тело на землю с поразительным изяществом. В мешке у нее был завернутый в вощеную бумагу сэндвич, который ей дала утром Элис. Энни ела его аккуратно, осторожно откусывая маленькие кусочки, напевая и бормоча себе под нос, и разбрасывала крошки разным маленьким Божьим тварям. Завершив трапезу, она ровно пополам сложила вощеную бумагу, затем опять пополам и уложила в мешок.
- Не сорить, - пробормотала она. - Штраф пятьдесят долларов. Не хотим мы тут сорить. Да, Боже любит меня-я-я. - Она начала подниматься, когда заметила нечто блестящее в траве. - Ой! Она подползла на четвереньках, раздвигая травинки и старую листву. - Симпатично, - прошептала она, разглядывая на солнце тонкий, посеребренный браслет. Ее простое сердце радовалось, пока она любовалась сверканием и блеском браслета. Симпатично. - На нем было что-то нарисовано, похоже на буквы, но читать она не умела.
Карли
- Энни. - Она согласно кивнула. - Э-Н-Н-И. Энни. Что упало - то пропало. Тебя она любит, да, да, да. - Радуясь находке, она нацепила браслет на свое толстое запястье.
- Никто ее не видел. Шериф. - Бад Хьюитт положил фотографию Карли Джэймисон на стол Кэму. - Я всему городу показал. Если она через город прошла, то прошла незамеченной.
- Хорошо, Бад.
- Разнял драку в парке.
- Ну да! - Зная, что это необходимо, Кэм оторвался от бумаг.
- Чип Льюис и Кем Барлоу обменивались оплеухами из-за какой-то девчонки. Отправил их домой, предварительно оттаскав за уши.
- Молодец.
- На углу меня поймала жена мэра. Кэм поднял бровь.
- Жалуется на ребят, которые опять катаются на скейтбордах по Мэйн. А сынишка Найта трещит на мотоцикле. И...
- Я все понял, Бад.
- Она мне сказала, что Клер Кимболл вернулась. Гараж забит ерундой и ни одной тарелки в шкафу.
- У Мин было много дел.
- Мы все о ней читали в журнале "Пипл". Я, имею в виду, Клер. Она стала знаменитой.
- Правда? - Удивленный, Кэм отодвинул бумаги в сторону.
- Ну да. Она - художница, что ли. Статуи лепит. Я одну видел на фотографии. В ней все десять футов были. - Его довольное лицо исказилось мыслью. - Так и не понял, что это было. Ты ведь знаешь, я с ней встречался.
- Нет, не знал.
- Да, сэр, водил ее в кино и все такое прочее. На следующий год, после смерти ее отца. Ужасно, что все так получилось. - Он рукавом вытер пятно со стекла оружейного ящика. - Наши мамы дружили. Дело в том, что они были вместе, когда он это сделал. Как бы там ни было, думаю надо как-нибудь зайти к Кимболлам. Посмотреть как там Клер.
Перед тем как Кэм успел что-нибудь сказать, позвонил телефон. - Кабинет Шерифа. - Какое-то время он слушал высокий сбивчивый голос. - Кто-нибудь пострадал? Хорошо, я сейчас буду. - Он повесил трубку и отодвинулся от стола. - Сесил Фогарти врезался на своей машине в дуб в саду миссис Негли.
- Хочешь, я займусь этим?
- Нет, я сам. - "Миссис Негли жила за углом от Клер, подумал он, выходя. Будет совершенно не по-соседски пройти мимо".
Клер как раз свернула на дорожку к дому, когда подъехал Кэм. Он не торопился, наблюдая за тем как она судорожно дергала ручку багажника. Засунув руки в карманы, он подошел к ней сзади, пока она беспомощно смотрела на сваленную в кучу пакеты и коробки.
- Помочь?
От удивления ударившись головой о крышку багажника, она проговорила в сердцах, потирая ушибленное место. - Господи, неужели шнырять повсюду входит в твои рабочие обязанности?
- Да. - Он извлек ящик. - Что это такое?
- Вещи. Я поняла, что для жизни не достаточно спального мешка и мыла. Она бросила два пакета сверху взятой им коробки и остальное взяла сама.
- Ты оставила ключи в машине.
- Потом заберу.
- Забери сейчас.
Глубоко вздохнув. Клер обогнула машину и, с трудом удерживая пакет, залезла внутрь, чтобы вынуть ключи из зажигания. Она вошла в открытый гараж, и он последовал за ней.
Кэм осмотрел инструменты ценою в несколько сотен долларов по его подсчетам. Стальные бруски и камень, металл и сплавы. - Если ты это все собираешься хранить здесь, то лучше закрывай дверь в гараже.
- Неужели так серьезно мы относимся к своей работе? - через прачечную она прошла на кухню.
- Именно так. - Он взглянул на заставленный блюдами кухонный стол. Хочешь все это расставить?
- Прости, - она сгребла все подносы и тарелки вместе. - Сегодня днем заходили дамы. - Она приподняла пластиковую крышку с блюда и понюхала. Хочешь шоколадное пирожное?
- Да. У тебя кофе к нему есть?
- Нет, но в холодильнике есть пиво и "Пепси-Кола". А где-то здесь должен быть кофейник. - Она стала рыться в коробке, извлекая предметы обернутые в газету. - По дороге в торговый центр я заскочила на блошиный рынок. Замечательно. - Она достала немного потертый перколятор. - Вполне возможно, что он работает.
- Я выпью "Пепси", - решил он и взял бутылку.
- Ну вот, кажется, я забыла купить кофе. Правда я купила тарелки. Вот эти замечательные тарелки "Фисс-тауэр". И отличные пиалы для желе с картинками Бага Банни и Даффи Дак. - Она откинула назад волосы, подвернула рукава и улыбнулась ему.-Ну, как прошел твой день?
- Сесил Фогарти врезался на своем "Плимуте" в дуб миссис Негли.
- Очень интересно.
- Она тоже так решила. - Он передал ей бутылку "Пепси". - Значит ты собираешься открыть магазин в гараже?
- Хм-хм. - Она сделала большой глоток и вернула ему бутылку.
- Это значит, ты навсегда приехала, Худышка?
- Это значит я собираюсь работать, пока я здесь. - Она выбрала для себя пирожное, затем запрыгнула на кухонный стол рядом с мойкой. Лучи заходящего солнца просвечивали сквозь ее волосы. - Можно задать тебе вопрос, который я из вежливости не задала тебе вчера?
- Давай.
- Зачем ты вернулся?
- Хотел сменить обстановку, - просто и не совсем откровенно ответил он.
. - Насколько я помню ты не мог дождаться, чтобы это место сгинуло поскорее.
Он уехал быстро, не оборачиваясь, с двумястами двадцатью семью долларами в кармане и всевозможными желаниями, кипевшими в крови. - Мне было восемнадцать лет. Зачем вернулась ты?
Она нахмурилась, прожевывая пирожное. - Может быть я слишком круто сменила обстановку. Я очень много думала об этом месте в последнее время. О доме, о городе, о людях. Вот и вернулась. - Неожиданно она улыбнулась и сменила тему. - Я была безумно влюблена в тебя в четырнадцать лет.
В ответ он расплылся в улыбке. - Я знаю.
- Ерунда. - Она выхватила у него бутылку "Пепси". Пока он продолжал улыбаться, ее глаза сузились. - Блэйр тебе рассказал. Хитрый мерзавец.
- Ему не нужно было рассказывать. - К их обоюдному удивлению он сделал шаг вперед и положил руки на стол рядом с ее бедрами. Ее голова была выше его так, что его глаза находились на уровне ее рта. - Ты наблюдала за мной и тратила много сил, пытаясь сделать вид, будто не наблюдаешь. Когда я заговаривал с тобой, ты краснела,. Мне это нравилось.
С большим вниманием она наблюдала за ним, одновременно откинув назад бутылку, она сделала несколько глотков. Клер сопротивлялась острому желанию вывернуться. Ей уже было не четырнадцать лет. - В этом возрасте девочкам нравятся крутые ребята. Потом они взрослеют.
- У меня все еще есть мотоцикл.
Ей пришлось улыбнуться. - В этом я уверена.
- Почему бы нам не покататься в воскресенье?
Она подумала, взяв еще пирожное. - Почему бы нет?
ГЛАВА 5
Тринадцать собрались на шабаш с восходом луны. Вдалеке гремел гром. Они стояли по-двое и по-трое. разговаривая, перешептываясь, покуривая табак и марихуану, а тем временем церемониальные свечи были уже зажжены. Черный воск таял и стекал. В углублении занимался и потрескивал, и начинал подниматься огонь, внедряясь жадными пальцами в сухое дерево. Колпаки скрывали лица без масок.
Прозвонил колокол. Немедленно голоса смолкли, сигареты погасли. Образовался круг.
В центре стоял верховный жрец, облаченный в плащ и козлиную маску. Несмотря на то, что они его знали, он никогда не открывал лица во время церемонии. Ни у кого не хватало смелости потребовать этого.
